Верни ее, и жизнь опять обретет смысл.»
Ретт присел на край кровати с каким-то странным выражением, пристально глядя на свои руки. Затем медленно поднялся и стал одеваться. «Я должен найти ее. Она необходима мне», - твердил он себе…
Скарлетт лежала прозрачная, как воск, глубоко ввалившиеся глаза были закрыты. Высокие дуги ее бровей часто казались Ретту огромными арками ворот, но что творилось за этими воротами, ему так и не удалось узнать.
Теперь ему до боли захотелось, чтобы поднялись закрытые восковые веки. Он знает ее глаза, по ним только догадаешься о буре разноречивых чувств, но уверенности они не дают ни в чем и никогда. Только бы она открыла глаза - и в этот единственный, в этот последний раз он увидит правду.
Очень явственно, так явственно, словно они облеклись плотью и стоят тут же в комнате, ощутил он ее слова: «Я любила тебя, я ждала тебя, а ты меня предал».
Ретт смотрел на нее, и мысли его путались. Нет, это невозможно, она не умрет, нельзя себе представить, что это горячее, своенравное, надменное сердце перестанет биться. Он мысленно приказывал ей шевельнуться, открыть, наконец, глаза, узнать его, заговорить.
Она вдруг судорожно вздохнула и открыла глаза. Скарлетт увидела склонившееся над ней лицо Ретта и слабо взмахнула рукой, как бы защищаясь от этого наваждения. А в мозгу слабо стучало: «Он покинул меня навсегда, навсегда, навсегда…» И собрав последние свои силы она закричала:
- Ретт, вернись, Ретт!..» - И вдруг сильные руки подняли ее и прижали к себе. И откуда-то из мрака долетел до нее такой родной, такой до боли знакомый голос:
- Я здесь, здесь. Тише. Все в порядке. Не сдавайся. Держись, моя ласточка. - Его теплые сильные руки сжали ее голые локти. Скарлетт открыла и снова закрыла глаза цвета темного изумруда. И снова его голос срывался, постоянно кричал ее имя:
- Скарлетт! Моя дорогая, моя жизнь. Я думал, что потерял тебя навсегда. Дорогая, любимая. Я не хочу рисковать тобой опять. Теперь мы всегда будем вместе, любимая, единственная моя…
Он держал ее хрупкое, почти невесомое тело в своих сильных руках и понимал, что потребуется еще много терпения, много нежности и, само собой разумеется, много времени. И он чувствовал, что он терпелив, нежен и что впереди у него вся жизнь. Только бы она сейчас сказала хоть одно слово…
- Ретт! - промолвила она почти шепотом, и голос ее сказал ему все то, что понятно и без слов…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Ретт присел на край кровати с каким-то странным выражением, пристально глядя на свои руки. Затем медленно поднялся и стал одеваться. «Я должен найти ее. Она необходима мне», - твердил он себе…
Скарлетт лежала прозрачная, как воск, глубоко ввалившиеся глаза были закрыты. Высокие дуги ее бровей часто казались Ретту огромными арками ворот, но что творилось за этими воротами, ему так и не удалось узнать.
Теперь ему до боли захотелось, чтобы поднялись закрытые восковые веки. Он знает ее глаза, по ним только догадаешься о буре разноречивых чувств, но уверенности они не дают ни в чем и никогда. Только бы она открыла глаза - и в этот единственный, в этот последний раз он увидит правду.
Очень явственно, так явственно, словно они облеклись плотью и стоят тут же в комнате, ощутил он ее слова: «Я любила тебя, я ждала тебя, а ты меня предал».
Ретт смотрел на нее, и мысли его путались. Нет, это невозможно, она не умрет, нельзя себе представить, что это горячее, своенравное, надменное сердце перестанет биться. Он мысленно приказывал ей шевельнуться, открыть, наконец, глаза, узнать его, заговорить.
Она вдруг судорожно вздохнула и открыла глаза. Скарлетт увидела склонившееся над ней лицо Ретта и слабо взмахнула рукой, как бы защищаясь от этого наваждения. А в мозгу слабо стучало: «Он покинул меня навсегда, навсегда, навсегда…» И собрав последние свои силы она закричала:
- Ретт, вернись, Ретт!..» - И вдруг сильные руки подняли ее и прижали к себе. И откуда-то из мрака долетел до нее такой родной, такой до боли знакомый голос:
- Я здесь, здесь. Тише. Все в порядке. Не сдавайся. Держись, моя ласточка. - Его теплые сильные руки сжали ее голые локти. Скарлетт открыла и снова закрыла глаза цвета темного изумруда. И снова его голос срывался, постоянно кричал ее имя:
- Скарлетт! Моя дорогая, моя жизнь. Я думал, что потерял тебя навсегда. Дорогая, любимая. Я не хочу рисковать тобой опять. Теперь мы всегда будем вместе, любимая, единственная моя…
Он держал ее хрупкое, почти невесомое тело в своих сильных руках и понимал, что потребуется еще много терпения, много нежности и, само собой разумеется, много времени. И он чувствовал, что он терпелив, нежен и что впереди у него вся жизнь. Только бы она сейчас сказала хоть одно слово…
- Ретт! - промолвила она почти шепотом, и голос ее сказал ему все то, что понятно и без слов…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140