Потом подался назад, быстро выпрямился, чтобы освободиться от спинки, но когда хотел найти какую-нибудь опору, его пальцы схватились за пустоту; он качнулся вперед и вместе с креслом шмякнулся о левую заднюю фару «форда» «Транзит».
Та женщина исчезла. Он отряхнул спинку и зевнул. Было душно.
– И где это? – спрашивал Тино, когда Эдгар вернулся в комнату.
– В Альбеке, на балтийском побережье, – сказала Данни. – Ну, Эдди? Ты-таки произвел на нас впечатление. Место там еще есть?
Эдгар кивнул.
– Ключ?
– А это? – крикнул Тино.
– Что, лапочка, – вон там, на осле?
– Вот это! – Тино поднял фотоальбом повыше. – Это!
– Подожди, Эдди, ключ… – я не помню, лапочка, правда не помню – может, он в кухне?
Перед холодильником Эдди угодил в лужу. Он бросил на пол тряпку и понаблюдал, как вода обтекает сухие островки, пока тот кусок рогожи, что имел очертания Сицилии, не прилип к полу. Потом собрал края тряпки и понес мокрый ком к раковине. Этот путь пришлось пару раз повторить. Потом Эдгар распахнул неплотно прикрытую дверь холодильника. Из морозильной камеры свисал вниз черный футляр для ключей.
В комнате Эдгар попытался вообще не смотреть в сторону Тино.
– Мне что-нибудь захватить с собой?
– Вот это! – Данни постучала по картонной коробке, стоявшей рядом. – И еще две банки консервов для Терри.
– Ничего себе идейка, правда, – сказал Эдгар.
– Это его собака, Эдди. Он должен решать, что для его пса хорошо, а что – нет. Терри привыкнет к новой обстановке, и мы наконец обретем покой. Я нахожу, что это хорошая идея. – Данни опустилась на колени перед мебельной стенкой, встряхнула старую газету, разорвала пополам двойной лист, засунула скомканную половину в пивной стакан, а потом завернула стакан в другую половину. Эдгар носком ботинка пододвинул к себе еще один лист. «Осложнения вместо наслаждения. Не мастурбируй, когда ты за рулем» – значилось под фотографией перевернувшегося грузовика. Он протянул Данни короткий текст и засмеялся, когда подумал, что она уже все прочла.
– Боже мой, – воскликнула Данни, – откуда они знают, что он за рулем… ну ладно.
– Что там, мумми?
Эдгар перевернул страницу.
– Что?
Данни смотрела в пространство перед собой.
– Несчастный случай, – сказал Эдгар. На шее Данни выступили красные пятна.
– Несчастный случай в зоопарке. Слон Лео прислонился к стене, а между ним и стеной стоял служитель.
– Правда, мумми?
– Почему ты не веришь Эдди?
Эдгар оторвал край листа со статьей про зоопарк и сделал бумажный самолетик. Подняв руку, прицелился в сторону Тино. Самолетик описал в воздухе спираль и плавно опустился на ковер. При второй попытке он приземлился перед фотоальбомом.
– А слона застрелили?
– Лапочка, он же сделал это не нарочно!
– И что теперь?
– Служитель лечится в больнице, его навещают родные и другие служители, – сказала Данни, заворачивая бокал для шампанского. – А когда он снова выйдет на работу, слон Лео встретит его с букетом цветов в хоботе.
Прижав подбородок к плечу, Эдгар изобразил звук трубы и взмахнул правой рукой.
– Девятнадцатое марта! – воскликнула между тем Данни. – Газета от пятницы – пятница, девятнадцатое! Значит, это случилось в четверг, да? – Она перевела взгляд с Эдгара на Тино и обратно. – Ну, мужчины, – четверг, восемнадцатое марта, а? Что это был за день? Помните – лапочка, Эдди?
– Аах! – сообразил Эдгар.
– Ну, лапочка, как же ты забыл: квартира на юго-востоке, да-да, да-да – новая квартира, и все мы едем туда!
– Пока мы считали деревья, слон раздавил служителя.
– Эдди! Не мели чепухи!
– Мумми?
– Ах, лапочка, – Данни тряхнула головой, – нет, конечно, не раздавил. – Она посильнее нажала на крышку картонной коробки. Эдгар успел заглянуть в вырез ее платья.
– На сегодня все, – сказала Данни, поднялась с колен и выбежала в прихожую, чтобы открыть входную дверь.
Эдгар притормозил. Машина свернула к конечной стоянке городских автобусов и остановилась перед киоском в виде бревенчатого домика. Блондинка в красно-белой ветровке, которая как раз складывала газетный стенд с прикрепленными к нему «Билдцайтунг» и «Фокусом», махнула ему рукой.
– Что, рабочий день кончился? – крикнул Эдгар и, крутанув ручку, опустил оконное стекло.
– Давно уже. Бетси с тобой?
– Терри, его зовут Терри, – сказал Эдгар и вылез из машины. – Сегодня утром его отвезли на новую квартиру – чтоб привыкал. У тебя тортика какого-нибудь не осталось?
– Их сегодня вообще не было. При такой погоде бабуси сюда не ходят. Но у меня есть кое-что для… – Она мотнула головой в сторону электрического столба, к которому была прислонена матерчатая сумка, а поверх нее лежал завернутый в алюминиевую фольгу пакет.
– Терри, это же совсем просто…
– Для Терри-Эдди-Бетси или как его там зовут!
– Терри, потому что он фокстерьер. – Металлические шторы со звоном упали, закрыв окно киоска.
– Что ж, привет, Утхен, – сказал Эдгар, когда она уселась рядом с ним. – Тино сегодня спрятал ключ от машины в морозильник.
– Пацан, небось, рад-радешенек, когда тебя нет дома? – Она положила завернутый в фольгу пакет рядом с ручником, а левой рукой взялась за рычаг передач. Эдгар запустил мотор и нажал на педаль. Она включила передачу. И они отъехали.
Правой рукой он погладил сзади ее шею, а большой палец просунул под воротник пуловера. Она пахла картофельными чипсами и духами «Сабатини», которые он подарил ей на прошлой неделе.
– Завтра утром, около семи, нам понадобится машина – до полудня. Потом можете снова ее забрать.
– Ясно, – сказал Эдгар, нагнулся к ней и зашептал: – Утхен…
– А как Тинко?
– Его зовут Тино… Без «к».
– Я буду звать его Тинко.
– Кошмар какой-то, сегодня – целый день. Вчера вечером я погладил его собаку… ты бы видела, что сделалось с Тино. Натуральная ревность, дикая ненависть ко мне. А Данни, с ее вечным ощущением вины, еще рассказывает ему, что любила его уже тогда, когда он лежал в животике у своей матери!
– Как же он тебя называет? Дядей?
– Он со мной вообще не разговаривает.
– А ее?
– Мумми.
– Мамой?
– Мумми, а не мамой. Она – его мумми.
– Почему тогда его мумми хочет, чтобы вы поселились в новой квартире вместе? Это что – последняя серьезная попытка наладить отношения?
– Ну, теперь, когда она осталась без работы, лучше, чтобы мы платили только за одну квартиру, – сказал Эдгар. – Кроме того, это почти что в зеленой зоне.
– В зеленой зоне! И ради такой ерунды ты должен переехать на юго-восток из твоей замечательной квартиры! Тебя что, мучают угрызения совести, или ты вправду втюрился, а? В ее кудри? Нет, тебе просто совестно, потому что ее выгнали из-за тебя.
– Бейер обвинил ее в «шпионаже». Какие у него могут быть тайны? Данни была редактором, с рекламой вообще не имела дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Та женщина исчезла. Он отряхнул спинку и зевнул. Было душно.
– И где это? – спрашивал Тино, когда Эдгар вернулся в комнату.
– В Альбеке, на балтийском побережье, – сказала Данни. – Ну, Эдди? Ты-таки произвел на нас впечатление. Место там еще есть?
Эдгар кивнул.
– Ключ?
– А это? – крикнул Тино.
– Что, лапочка, – вон там, на осле?
– Вот это! – Тино поднял фотоальбом повыше. – Это!
– Подожди, Эдди, ключ… – я не помню, лапочка, правда не помню – может, он в кухне?
Перед холодильником Эдди угодил в лужу. Он бросил на пол тряпку и понаблюдал, как вода обтекает сухие островки, пока тот кусок рогожи, что имел очертания Сицилии, не прилип к полу. Потом собрал края тряпки и понес мокрый ком к раковине. Этот путь пришлось пару раз повторить. Потом Эдгар распахнул неплотно прикрытую дверь холодильника. Из морозильной камеры свисал вниз черный футляр для ключей.
В комнате Эдгар попытался вообще не смотреть в сторону Тино.
– Мне что-нибудь захватить с собой?
– Вот это! – Данни постучала по картонной коробке, стоявшей рядом. – И еще две банки консервов для Терри.
– Ничего себе идейка, правда, – сказал Эдгар.
– Это его собака, Эдди. Он должен решать, что для его пса хорошо, а что – нет. Терри привыкнет к новой обстановке, и мы наконец обретем покой. Я нахожу, что это хорошая идея. – Данни опустилась на колени перед мебельной стенкой, встряхнула старую газету, разорвала пополам двойной лист, засунула скомканную половину в пивной стакан, а потом завернула стакан в другую половину. Эдгар носком ботинка пододвинул к себе еще один лист. «Осложнения вместо наслаждения. Не мастурбируй, когда ты за рулем» – значилось под фотографией перевернувшегося грузовика. Он протянул Данни короткий текст и засмеялся, когда подумал, что она уже все прочла.
– Боже мой, – воскликнула Данни, – откуда они знают, что он за рулем… ну ладно.
– Что там, мумми?
Эдгар перевернул страницу.
– Что?
Данни смотрела в пространство перед собой.
– Несчастный случай, – сказал Эдгар. На шее Данни выступили красные пятна.
– Несчастный случай в зоопарке. Слон Лео прислонился к стене, а между ним и стеной стоял служитель.
– Правда, мумми?
– Почему ты не веришь Эдди?
Эдгар оторвал край листа со статьей про зоопарк и сделал бумажный самолетик. Подняв руку, прицелился в сторону Тино. Самолетик описал в воздухе спираль и плавно опустился на ковер. При второй попытке он приземлился перед фотоальбомом.
– А слона застрелили?
– Лапочка, он же сделал это не нарочно!
– И что теперь?
– Служитель лечится в больнице, его навещают родные и другие служители, – сказала Данни, заворачивая бокал для шампанского. – А когда он снова выйдет на работу, слон Лео встретит его с букетом цветов в хоботе.
Прижав подбородок к плечу, Эдгар изобразил звук трубы и взмахнул правой рукой.
– Девятнадцатое марта! – воскликнула между тем Данни. – Газета от пятницы – пятница, девятнадцатое! Значит, это случилось в четверг, да? – Она перевела взгляд с Эдгара на Тино и обратно. – Ну, мужчины, – четверг, восемнадцатое марта, а? Что это был за день? Помните – лапочка, Эдди?
– Аах! – сообразил Эдгар.
– Ну, лапочка, как же ты забыл: квартира на юго-востоке, да-да, да-да – новая квартира, и все мы едем туда!
– Пока мы считали деревья, слон раздавил служителя.
– Эдди! Не мели чепухи!
– Мумми?
– Ах, лапочка, – Данни тряхнула головой, – нет, конечно, не раздавил. – Она посильнее нажала на крышку картонной коробки. Эдгар успел заглянуть в вырез ее платья.
– На сегодня все, – сказала Данни, поднялась с колен и выбежала в прихожую, чтобы открыть входную дверь.
Эдгар притормозил. Машина свернула к конечной стоянке городских автобусов и остановилась перед киоском в виде бревенчатого домика. Блондинка в красно-белой ветровке, которая как раз складывала газетный стенд с прикрепленными к нему «Билдцайтунг» и «Фокусом», махнула ему рукой.
– Что, рабочий день кончился? – крикнул Эдгар и, крутанув ручку, опустил оконное стекло.
– Давно уже. Бетси с тобой?
– Терри, его зовут Терри, – сказал Эдгар и вылез из машины. – Сегодня утром его отвезли на новую квартиру – чтоб привыкал. У тебя тортика какого-нибудь не осталось?
– Их сегодня вообще не было. При такой погоде бабуси сюда не ходят. Но у меня есть кое-что для… – Она мотнула головой в сторону электрического столба, к которому была прислонена матерчатая сумка, а поверх нее лежал завернутый в алюминиевую фольгу пакет.
– Терри, это же совсем просто…
– Для Терри-Эдди-Бетси или как его там зовут!
– Терри, потому что он фокстерьер. – Металлические шторы со звоном упали, закрыв окно киоска.
– Что ж, привет, Утхен, – сказал Эдгар, когда она уселась рядом с ним. – Тино сегодня спрятал ключ от машины в морозильник.
– Пацан, небось, рад-радешенек, когда тебя нет дома? – Она положила завернутый в фольгу пакет рядом с ручником, а левой рукой взялась за рычаг передач. Эдгар запустил мотор и нажал на педаль. Она включила передачу. И они отъехали.
Правой рукой он погладил сзади ее шею, а большой палец просунул под воротник пуловера. Она пахла картофельными чипсами и духами «Сабатини», которые он подарил ей на прошлой неделе.
– Завтра утром, около семи, нам понадобится машина – до полудня. Потом можете снова ее забрать.
– Ясно, – сказал Эдгар, нагнулся к ней и зашептал: – Утхен…
– А как Тинко?
– Его зовут Тино… Без «к».
– Я буду звать его Тинко.
– Кошмар какой-то, сегодня – целый день. Вчера вечером я погладил его собаку… ты бы видела, что сделалось с Тино. Натуральная ревность, дикая ненависть ко мне. А Данни, с ее вечным ощущением вины, еще рассказывает ему, что любила его уже тогда, когда он лежал в животике у своей матери!
– Как же он тебя называет? Дядей?
– Он со мной вообще не разговаривает.
– А ее?
– Мумми.
– Мамой?
– Мумми, а не мамой. Она – его мумми.
– Почему тогда его мумми хочет, чтобы вы поселились в новой квартире вместе? Это что – последняя серьезная попытка наладить отношения?
– Ну, теперь, когда она осталась без работы, лучше, чтобы мы платили только за одну квартиру, – сказал Эдгар. – Кроме того, это почти что в зеленой зоне.
– В зеленой зоне! И ради такой ерунды ты должен переехать на юго-восток из твоей замечательной квартиры! Тебя что, мучают угрызения совести, или ты вправду втюрился, а? В ее кудри? Нет, тебе просто совестно, потому что ее выгнали из-за тебя.
– Бейер обвинил ее в «шпионаже». Какие у него могут быть тайны? Данни была редактором, с рекламой вообще не имела дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78