Ее супруга. Я же говорил, у нее был супруг, муж, его хорошо ценили, только он всегда делал по-своему, славился юмором, если рассказывал коллегам о делах, мы тогда улыбались, шутили, анекдоты всякие. Вот и она улыбалась, если говорила о нем. Да, коллега, хороший товарищ. Но уже два года прошло. Может и умер. Все считали, что так. Я ей этого не говорил.
Я ничего не думал, о чем, что тут думать. Я бы и не посмотрел на нее, если бы он был здесь, но его же не было, исчез, вот уж два года, некоторые думали, умер, и я так думал. Умер, я знал это. Но ей не сказал бы.
Помню, она уронила мою руку, держала, а потом уронила. Я потянулся к ее руке, но она так напряглась, тело, прижатое к моему, не гнется, и я отвел руку, и увидел ее лицо, да, а на нем такой гнев. Я знал это в ней.
Но позвольте мне прежде всего заявить, как мы встретились, лишь несколько недель прошло, я говорю об одном совещании коллег, она пришла на него, она и еще одна, две женщины. Была уже поздняя ночь, рассматривались важные темы, выдвигались вопросы о будущей практике, некоторые критиковали, некоторые защищались. Коллеги постарше реагируют на критику, это нормально. У меня имелись инструкции. Это не я принял такое решение, другие. Что могут думать люди. Они могут думать вот что. Мысли свободны. У коллег помоложе были мнения. Я думал о будущем, как тогда наше «защитное формирование». Поднимал вопросы для обсуждения. Было также и прошлое, некоторые коллеги его не учитывали, а я учитывал. Но завтра я первым делом вернусь поискать ее, на следующее утро.
14. «история про тыкву»
Билет был в кармане, товар тоже при мне, в сумке, притороченной ремнем к плечу. Нет, не привязанной, не в этом смысле, я легко мог ее снять. Скоро я уеду из этого города, приятная мысль. Я смотрел из конторы автобусной станции. Совсем рядом выстроились продавцы, некоторые с тачками, с ящиками, продавали овощи и фрукты, другие продукты, мясо, прочие вещи, а люди, да, искали, что нужно, спрашивали, все что угодно, покупатели, пассажиры часто покупатели. Среди них были армейские и безопасности, и в здании станции тоже. Я вышел наружу, огляделся, где можно присесть, подождать, еще целых два часа. Прошел на другую сторону, там где армейские объекты, весь персонал. А дальше, если кругом обойти, стоял автобус и два механика работали, капот мотора поднят. Внутри, на нижнем уровне, убиралась женщина, так что я мог подняться наверх. Я посмотрел пункт назначения, но табличку еще не выставили. Спросил у женщины, она сказала, да, этот как раз тот, для меня. Я залез. Она посмотрела, но ничего не сказала. Потому что я был первый, первый севший пассажир, вот в чем дело, двое, которые у мотора, не обратили внимания, может и не заметили меня, возможно. Я забрался на верхний уровень, сел посередине, у окна, все окна были открыты, не жарко. Я снял сумку с плеча, поставил ее у ноги, привязал к ручке шнурок ботинка. Ждать еще долго, но с моей книгой это удовольствие, долгое ожидание это мое время, только мое, можно почитать, поспать немного, если получится, да, я закрыл глаза. Может все будет тихо, такое у меня было желание, хотя желай, не желай, городок маленький, приграничный.
Скоро и другие стали думать такие же мысли, как у меня, в автобусе становилось суетливее, подходили новые люди, искали места. До отправления оставался час. Я увидел, что за этим автобусом уже стоит второй. Водителей не видно. Рядом со мной сидел один человек с чемоданчиком на коленях, голова откинута на спинку сиденья. Глаза закрыты, спит, не спит, не думаю, просто отдыхает. Мужчины работают далеко от дома, ездят из одного города в другой. Передо мной, у окна, женщина лет тридцати пяти, я бы так сказал, так предположил, в одежде потемнее, в религиозной одежде. Лица ее я не видел, только на миг, когда садилась. А следом за ней пришел тот, молодой парень, про которого я рассказываю, и положил на сиденье свои вещи, чтобы не заняли. Он что-то сказал ей негромко, а она ответила только движением головы, согласилась. Наверное, сказал, чтобы никто сюда не садился. А если его вещи станут красть, чтобы она помешала, чтобы никто его вещи не украл. Он поблагодарил ее и вернулся вниз, не глядя на других пассажиров, может и без умысла. И вышел из автобуса, сошел на землю.
Продавцы подошли к нашему автобусу с другой стороны здания станции, продавали пассажирам. Много суеты. И в автобусе тоже, места заняты, семьям приходился разделяться. Внизу на улице собирались люди, семьи, всякие родственники, прощальные слова, до свидания. Рядом с тачками, в которых фруктовые и овощные продукты, два продавца воды, к ним очередь, вода в дорогу. Тот, молодой, тоже был там, не в очереди за водой, просто стоял с двумя пожилыми людьми, стариком и старухой. Они эту воду не пили. Продавец был близко от них. Не знаю, наверное они уже купили воду, пораньше. Пить-то всем хочется. Да. А в очередь за водой вставали не все. Люди ожесточены. Может не нравилось, что вода продается. Откуда взялась вода, у этих продавцов. Я не знаю, какую воду продавали людям, я только предполагаю. Люди, возможно, чересчур ожесточены, некоторые так могут сказать, но не говорят. Там недалеко горы, в них тоже есть вода. Я только день как оттуда. Вода в горах есть. Может быть, пожилая пара и молодой человек оттуда спустились. Не знаю.
В горах есть вода, ее там добывают, добывают не добывают, возможно и так, может быть, не добывают, просто сторожат от людей.
Это фактическая информация. Трубопроводы протянуты с континента на континент, от продавца к продавцу, а от людей воду сторожат, вся идет продавцам.
Продавцы могут быть местные, также заграничные. Вода и нефть, это международное. Трубопроводами могут и реки быть. Я слышал, их так называли. Это не сарказм. Реки могут быть трубопроводами. Сторожат их не сторожат, некоторые могут. Нефть ведь сторожат. Люди же не говорят, реки нефти – реки, они из воды, вода дает жизнь, но реку, в которой вода, могут называть трубопроводом. Я слышал, так говорят. Если воду сторожат от людей, тогда что это, это трубопровод. Река есть вытечение воды, большое, вытечение не из моря, а с гор в море. Реки, они в горах, а где вода. В заграничных землях имеются реки, и во всех есть трубопроводы, трубопроводы пересекают границы, международные.
Люди так говорят, я это слышал. Они ожесточены. Дом у них здесь, а воды нет. Нет реки, нет воды, нет жизни.
Что я могу сказать, вода контролируется, жизнь контролируется, народ получает воду, правительства получают воду, народ владеет водой, правительства владеют водой, владеют жизнями, жизнями людей, повседневной жизнью.
Что такое опыт, опытность
Меня просили рассказать этот факт или тот, другой факт. И чего ждали. Мне неизвестно. Известно только, зачем я здесь. Я говорю о тех людях, с которыми был в автобусе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71