Я и правда был не очень чистый. К тому же я забыл закатать рукава, когда опускал банку в пруд.
– А это что за банка? – спросила мама. – Что там в ней?
– Кинг, – сказал я. И показал маме головастика.
– Он потом превратится в лягушку и будет прибегать на мой свист. Он будет предсказывать нам погоду и выиграет все скачки!
Лицо у мамы как-то все сморщилось.
– Какой ужас! – закричала она. – Сколько раз тебе надо повторять, чтобы ты не таскал в дом всякую грязь?
– Это не грязь, – сказал я. – Он очень чистый, он же все время в воде. А я научу его делать разные фокусы.
– Ну хорошо, вот идет твой отец, – сказала мама, – посмотрим, что он скажет!
А когда папа увидел банку, он сказал:
– Да ведь это головастик!
И сел в свое кресло, чтобы читать газету. Тут мама совсем рассердилась:
– Это все, что ты можешь сказать? – спросила она. – Я не желаю, чтобы ребенок приносил в дом всяких гадких тварей.
– Но ведь головастику так мало нужно, – сказал папа.
– Ах так? Прекрасно, – сказала мама. – Раз со мной совершенно не считаются, я больше не скажу ни слова. Но предупреждаю: либо головастик – либо я!
И мама ушла в кухню.
Папа тяжело вздохнул и отложил газету.
– Кажется, у нас нет выбора, Никола, – сказал папа. – Придется от него избавиться.
Я заплакал и сказал, что не хочу, чтобы обижали Кинга, что мы с ним дружим. Тогда папа обнял меня.
– Послушай, старина, – сказал он. – Ты знаешь, что у этого маленького головастика есть мама, лягушка.
И она, наверное, сейчас очень горюет, что потеряла своего сына. Как ты думаешь, понравилось бы твоей маме, если бы тебя посадили в банку и унесли? Так и с лягушками. Поэтому мы сейчас знаешь, что сделаем? Мы пойдем вместе с тобой и выпустим головастика туда, откуда ты его взял. И ты сможешь по воскресеньям его навещать. А на обратном пути я куплю тебе шоколадку.
Я подумал немного и согласился.
Тогда папа пошел в кухню и весело сказал маме, что мы решили выбрать ее и избавиться от головастика.
Мама засмеялась, поцеловала меня и сказала, что сегодня вечером испечет пирог. И я утешился.
Когда мы пришли в сквер, я подвел папу (он держал банку) к берегу пруда.
– Это здесь, – сказал я.
И я попрощался с Кингом, а папа вылил все, что было в банке, в пруд.
А когда мы повернулись, чтобы уйти, то увидели сторожа. Он стоял у дерева и смотрел на нас удивленными глазами.
– Да что это? Сегодня все с ума посходили или я не в себе, – сказал он. – Вы уже седьмой человек, не считая полицейского! Все приходят на это самое место и льют воду из банок в пруд!
Фотоаппарат

Я уже собрался идти в школу, как вдруг почтальон принес пакет. Для меня. Это оказался подарок от бабушки – фотоаппарат! У меня самая лучшая в мире бабушка!
– И чего только не придумает твоя мама! – сказал папа. – Разве можно делать ребенку такие подарки?
Мама очень рассердилась. Она сказала, что папе никогда не нравится то, что делает ее мама (моя бабушка). И что не очень-то умно так говорить при ребенке. И что это чудесный подарок. А я спросил, можно мне взять фотоаппарат в школу. И мама сказала, что да, только я должен вести себя хорошо, чтобы учительница его не отобрала. А папа только пожал плечами. Мы с ним вместе прочитали инструкцию, и он показал мне, как надо обращаться с фотоаппаратом. Это очень легко.
На уроке я показал аппарат Альцесту, он сидит рядом со мной. И сказал, что на перемене буду всех фотографировать. Тогда Альцест обернулся и сказал об этом Эду и Руфусу, они сидят позади нас. Они предупредили Жоффруа, он послал записку Мексану, и тот передал Жоакиму. Тогда Жоаким разбудил Клотера, а учительница сказала:
– Никола, повторите-ка то, что я сейчас объяснила.
Я встал и заплакал, потому что не слушал, что она объясняла. Я в это время смотрел на Альцеста в окошечко аппарата.
– Что вы прячете под партой? – спросила учительница.
Когда наша учительница говорит кому-нибудь «вы», значит, она сердится. Тогда я снова заплакал, а учительница подошла, увидела фотоаппарат и отобрала его. Потом она сказала, что ставит мне ноль.
– Заработал! – сказал Альцест.
Учительница ему тоже поставила ноль и велела, чтобы он перестал жевать во время урока. Тут уж я посмеялся, потому что ведь Альцест и правда жует, не переставая.
– Мадемуазель, – сказал Аньян, – я могу повторить то, что вы объясняли.
Он первый ученик в классе и любимчик учительницы. И урок продолжался. Когда прозвенел звонок, учительница задержала меня и сказала:
– Вот что, Никола, я не хочу тебя огорчать. Я понимаю, что ты получил прекрасный подарок. Поэтому, если ты пообещаешь вести себя хорошо, не играть во время уроков и прилежно заниматься, я не буду тебе ставить ноль и отдам фотоаппарат.
Ну конечно же, я пообещал, и учительница отдала мне аппарат и сказала, чтобы я шел во двор к ребятам. До чего же хорошая, просто отличная у нас учительница!
Когда я вышел во двор, ребята сразу окружили меня.
– Мы уж и не надеялись тебя увидеть, – сказал Альцест, он ел булочку с маслом.
– Ой, она тебе отдала фотоаппарат! – сказал Жоаким.
– Да, – сказал я, – и сейчас мы будем фотографироваться. Становитесь в один ряд. Тогда все ребята столпились передо мной в кучу, даже Аньян пришел.

Только вот беда: в инструкции сказано, что надо отойти на четыре шага, а у меня ноги еще очень короткие. Тогда вместо меня шаги отсчитал Мексан, потому что у него ноги длинные и колени всегда грязные. Потом он побежал и встал рядом с другими. Я посмотрел в окошечко, чтобы проверить, всех ли видно. Оказалось, что не видно головы Эда (он самый высокий) и еще правая половина Аньяна не влезала. А бутерброд Альцеста и вовсе закрывал его лицо, но Альцест сказал, что все равно будет его есть. Все заулыбались, и – щелк! – я нажал на кнопку. Ну и фото получится!
– Классный у тебя аппарат, – сказал Эд.
– Подумаешь! – сказал Жоффруа. – Вот у меня дома аппарат, мне его папа купил, так это да! Он даже со вспышкой!
Ребята засмеялись. Вечно этот Жоффруа говорит неизвестно что!
– Какая еще вспышка? – спросил я.
– Ну это такая лампа. Она вспыхивает, как фейерверк, и можно фотографировать даже ночью, – ответил Жоффруа.
– Ты просто врун! – сказал я.
– А я как дам тебе! – сказал Жоффруа.
– Никола, хочешь я подержу твой аппарат? – сказал Альцест.
Тогда я отдал ему аппарат и сказал, чтобы он держал поосторожнее. Ведь у него пальцы всегда в масле, и я боялся, что аппарат выскользнет.
Мы с Жоффруа начали драться, а в это время прибежал Бульон, воспитатель (только это его прозвище), и стал нас разнимать.
– Ну что еще у вас случилось? – спросил он.
– Никола дерется с Жоффруа, – объяснил Альцест, – потому что в его аппарате нет фейерверка чтобы фотографировать ночью.
– Не говорите с набитым ртом, – сказал Бульон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78