Интересно, чем кончится эта комедия? Сдастся ли Пырван?.. Не знаю, что представляла собой Деси, когда притворялась влюбленной в него, но теперь она выглядела запущенной и неухоженной – увядшее лицо, загрубевшая шея, облупившиеся остатки лака на ногтях. Только волосы у нее были молодые и блестящие, но и они казались чужими на фоне этого внезапно покрасневшего лица. Пырван часто поглядывал на меня, как будто бы хотел сказать: "Нет, она была не такая, поверьте мне!" Мне показалось, что он не имел бы ничего против того, чтобы остаться сидеть вот так, под пристальными взглядами окружающих, до самого вечера, а потом продолжить игру в другом месте и без докучных свидетелей. Мало-помалу меня начало охватывать беспокойство. Я уж не говорю о своей профессии, но я все-таки еще и человек семейный, щепетильный, степенный, заботящийся о своей репутации. Мне было очень неприятно, что все то и дело поглядывали в нашу сторону. В этих взглядах уже не было зависти, только насмешка и сочувствие. "Хватит кривляться", – так и вертелось у меня на языке, но вместо этого приходилось расточать благосклонные, одобрительные улыбки… Куда же подевался этот Половянский? Появится он наконец или нет? И вообще, из-за него притащил меня сюда Пырван или для того, чтобы познакомить с "женщиной своей мечты"?.. Не завидую я ему. Если и завидую, то только тому, что у него есть Росица, тому, что он молод и что молодость дает ему право быть обладателем этого хрупкого цветка.
Десислава вдруг умолкла, и глаза ее потемнели от злобы.
– Что случилось? – спросил встревоженно Пырван. – Почему ты на меня так смотришь?
– Красивый ты. Поэтому.
– Ты это только теперь поняла? А там, в конце зала, это, случайно, не твои дружки? Все время на нас глаза пялят. Чего доброго, подумают, что мы тебя уже заполонили.
– А-а, значит, ты меня гонишь?!
Пырван через силу рассмеялся:
– Дядя, ты только послушай, что она говорит. Нет, но нам уже пора идти.
– Куда ты спешишь? – сказал я. – Здесь так уютно.
Несколько мгновений Десислава оставалась безучастной. Она по-прежнему смотрела только на Пырвана, и в глубине ее глаз поблескивали злые искорки.
– Дай руку!
– Что? – не понял он.
– Эта гадость… Она по-прежнему там?
– Я тебя не понимаю.
– Не строй из себя идиота! Покажи мне ее!
Пырван повернулся ко мне:
– Это она про татуировку, дядя. Она ее терпеть не может.
– А ты, значит, ее сохранил?
– Почему бы и нет?
Десислава, казалось, даже дышать перестала.
– Знаешь, кто ты? – прошипела она. – Ты самый большой дурак на свете!
Деси охватила обеими руками свою мальчишескую голову. Она была совсем пьяна. Часы показывали два.
– Хотите кофе? – спросил я.
Она повела плечами, чтобы сбросить мою руку, и сказала:
– Можно, но с коньяком.
– Раньше ты столько не пила, – осторожно заметил Пырван.
– Раньше не пила, а теперь пью! Что мне еще остается? Я хочу вас кое о чем спросить, – Десислава повернулась ко мне. – Как вы относитесь к татуировкам? В смысле… Вы их одобряете? Уверена, что нет. Ведь это – для грузчиков, портовых рабочих…
Она тихонько вздохнула. Злобные искорки в ее глазах погасли.
– Я знаю, что ты мне не поверишь, но я и вправду терпеть не могла эту девушку, – сказала она, прикоснувшись к руке Пырвана. – Мне все казалось, что ты меня с ней сравниваешь. Впрочем, нет, скорее я просто стеснялась показаться с таким кавалером на пляже. Иногда ведь даже мелочи могут все испортить. Знаю, знаю, что ты мне не поверишь. Я и не хочу, чтобы ты мне верил, нет никакого смысла…
Половянский появился в пятнадцать минут третьего. Деси встала и покорно последовала за ним, даже не попрощавшись с нами. На память о ней на столе остался ее мокрый носовой платок. Половянский и Деси подсели к своим друзьям в конце зала, среди которых был и «наш человек». Неприятный голос Половянского продолжал еще звучать у меня в ушах:
– Ах, вот она где, моя куколка! – Его глаза, увеличенные толстыми стеклами очков в золотой оправе, безразлично скользнули по нашим лицам, не удостоив нас внимания. – Платить за что-нибудь нужно? Говори, не стесняйся, банк располагает суммами размером до ста тысяч. – Он не смотрел на нас, но явно хотел обидеть. – Нам предстоит решить исключительно важный вопрос: где мы будем обедать. Так что пошли, вставай! Половянский. Человек без возраста. Глядя на него, думаешь, что он носит меховой воротник даже летом, в самую жару. Я его встречал раза два на улице зимой и запомнил его по этому меховому воротнику вокруг тощей шеи. Сейчас на нем был костюм из какой-то лилово-серой материи, со шлицами сзади с обеих сторон. Брюки прямые, как трубы, нарочно не выглаженные. На пальцах у него блестели перстни. И если правда, что каждый человек похож на какое-то животное, то он, пожалуй, напоминал… да, помесь лисицы и гиены: та же остроносая физиономия, тот же размазанный темный рот – как будто он только что ел шоколад.
Пырван нетерпеливо ждал, когда я наконец выскажу свое мнение, уверенный, что оно совпадет с его собственным. Однако я разочаровал его:
– Приятный мужчина. Современный тип. И знает, как обращаться с капризной женщиной.
– Неужели вы это всерьез? Я как на него взгляну, так у меня все внутри переворачивается.
– Вполне возможно, хотя явно не все так считают…
– О, не обращайте на нее внимания. Она уже совсем докатилась… Раньше хоть алкоголичкой не была.
– А кое-чем похуже!
– Наверное, вы правы… Впрочем, почему бы ей и не быть замешанной в его аферы? Да от нее всего можно ожидать. Как вы думаете, может, мне за ней понаблюдать?
– Пожалуй, это будет нелишне. Насколько я понял, она не прочь с тобой помириться.
– Вы хотите сказать…
– Да. Если у нее все еще есть телефон, позвони ей, назначь свидание – в конце концов, мы ничего не теряем. Между прочим, она бывает дома у Половянского, знакома с хозяином его квартиры?
– Бывает, конечно. И раз уж она там ошивается с утра до ночи, то они просто не могут не знать друг друга.
– Вот и прекрасно!
Пырван посмотрел на меня, хотел было что-то сказать, но передумал. Он опустил глаза и начал играть коробком спичек.
– Я отнюдь не настаиваю, – предупредил его я. – Сам решай, нужно это или нет.
– Но раз я и так буду следить за Половянским, то не все ли равно?
– Тише! Они выходят…
Компания во главе с Половянским прошла мимо нас. Все выглядели оживленными и явно были в прекрасном настроении. Рестораны закрываются в три, так что они торопились. Деси шла последней, как я думаю, нарочно. Однако она не остановилась около нашего столика и даже не взглянула в нашу сторону. Пырван отнесся к этому вроде бы безучастно, но через минуту, когда уже ничто не привлекало его взгляда, он обернулся и произнес угрожающе:
– С каким удовольствием я свернул бы этому типу шею!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Десислава вдруг умолкла, и глаза ее потемнели от злобы.
– Что случилось? – спросил встревоженно Пырван. – Почему ты на меня так смотришь?
– Красивый ты. Поэтому.
– Ты это только теперь поняла? А там, в конце зала, это, случайно, не твои дружки? Все время на нас глаза пялят. Чего доброго, подумают, что мы тебя уже заполонили.
– А-а, значит, ты меня гонишь?!
Пырван через силу рассмеялся:
– Дядя, ты только послушай, что она говорит. Нет, но нам уже пора идти.
– Куда ты спешишь? – сказал я. – Здесь так уютно.
Несколько мгновений Десислава оставалась безучастной. Она по-прежнему смотрела только на Пырвана, и в глубине ее глаз поблескивали злые искорки.
– Дай руку!
– Что? – не понял он.
– Эта гадость… Она по-прежнему там?
– Я тебя не понимаю.
– Не строй из себя идиота! Покажи мне ее!
Пырван повернулся ко мне:
– Это она про татуировку, дядя. Она ее терпеть не может.
– А ты, значит, ее сохранил?
– Почему бы и нет?
Десислава, казалось, даже дышать перестала.
– Знаешь, кто ты? – прошипела она. – Ты самый большой дурак на свете!
Деси охватила обеими руками свою мальчишескую голову. Она была совсем пьяна. Часы показывали два.
– Хотите кофе? – спросил я.
Она повела плечами, чтобы сбросить мою руку, и сказала:
– Можно, но с коньяком.
– Раньше ты столько не пила, – осторожно заметил Пырван.
– Раньше не пила, а теперь пью! Что мне еще остается? Я хочу вас кое о чем спросить, – Десислава повернулась ко мне. – Как вы относитесь к татуировкам? В смысле… Вы их одобряете? Уверена, что нет. Ведь это – для грузчиков, портовых рабочих…
Она тихонько вздохнула. Злобные искорки в ее глазах погасли.
– Я знаю, что ты мне не поверишь, но я и вправду терпеть не могла эту девушку, – сказала она, прикоснувшись к руке Пырвана. – Мне все казалось, что ты меня с ней сравниваешь. Впрочем, нет, скорее я просто стеснялась показаться с таким кавалером на пляже. Иногда ведь даже мелочи могут все испортить. Знаю, знаю, что ты мне не поверишь. Я и не хочу, чтобы ты мне верил, нет никакого смысла…
Половянский появился в пятнадцать минут третьего. Деси встала и покорно последовала за ним, даже не попрощавшись с нами. На память о ней на столе остался ее мокрый носовой платок. Половянский и Деси подсели к своим друзьям в конце зала, среди которых был и «наш человек». Неприятный голос Половянского продолжал еще звучать у меня в ушах:
– Ах, вот она где, моя куколка! – Его глаза, увеличенные толстыми стеклами очков в золотой оправе, безразлично скользнули по нашим лицам, не удостоив нас внимания. – Платить за что-нибудь нужно? Говори, не стесняйся, банк располагает суммами размером до ста тысяч. – Он не смотрел на нас, но явно хотел обидеть. – Нам предстоит решить исключительно важный вопрос: где мы будем обедать. Так что пошли, вставай! Половянский. Человек без возраста. Глядя на него, думаешь, что он носит меховой воротник даже летом, в самую жару. Я его встречал раза два на улице зимой и запомнил его по этому меховому воротнику вокруг тощей шеи. Сейчас на нем был костюм из какой-то лилово-серой материи, со шлицами сзади с обеих сторон. Брюки прямые, как трубы, нарочно не выглаженные. На пальцах у него блестели перстни. И если правда, что каждый человек похож на какое-то животное, то он, пожалуй, напоминал… да, помесь лисицы и гиены: та же остроносая физиономия, тот же размазанный темный рот – как будто он только что ел шоколад.
Пырван нетерпеливо ждал, когда я наконец выскажу свое мнение, уверенный, что оно совпадет с его собственным. Однако я разочаровал его:
– Приятный мужчина. Современный тип. И знает, как обращаться с капризной женщиной.
– Неужели вы это всерьез? Я как на него взгляну, так у меня все внутри переворачивается.
– Вполне возможно, хотя явно не все так считают…
– О, не обращайте на нее внимания. Она уже совсем докатилась… Раньше хоть алкоголичкой не была.
– А кое-чем похуже!
– Наверное, вы правы… Впрочем, почему бы ей и не быть замешанной в его аферы? Да от нее всего можно ожидать. Как вы думаете, может, мне за ней понаблюдать?
– Пожалуй, это будет нелишне. Насколько я понял, она не прочь с тобой помириться.
– Вы хотите сказать…
– Да. Если у нее все еще есть телефон, позвони ей, назначь свидание – в конце концов, мы ничего не теряем. Между прочим, она бывает дома у Половянского, знакома с хозяином его квартиры?
– Бывает, конечно. И раз уж она там ошивается с утра до ночи, то они просто не могут не знать друг друга.
– Вот и прекрасно!
Пырван посмотрел на меня, хотел было что-то сказать, но передумал. Он опустил глаза и начал играть коробком спичек.
– Я отнюдь не настаиваю, – предупредил его я. – Сам решай, нужно это или нет.
– Но раз я и так буду следить за Половянским, то не все ли равно?
– Тише! Они выходят…
Компания во главе с Половянским прошла мимо нас. Все выглядели оживленными и явно были в прекрасном настроении. Рестораны закрываются в три, так что они торопились. Деси шла последней, как я думаю, нарочно. Однако она не остановилась около нашего столика и даже не взглянула в нашу сторону. Пырван отнесся к этому вроде бы безучастно, но через минуту, когда уже ничто не привлекало его взгляда, он обернулся и произнес угрожающе:
– С каким удовольствием я свернул бы этому типу шею!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59