– Любопытно, крайне любопытно! Эти опустившиеся люди, вероятно, приносят ему самые разнообразные вещи… Вы бы, Алена, поговорили с ним насчет раритетов… множества старинных вещей, – поправился он, заметив некоторое замешательство на лице Алены. – Я могу Вам вкратце рассказать, что может меня заинтересовать. А Вы, в свою очередь, вправе договориться с Виктором о том, что можете покупать у него часть вещей, приносимых ему в счет оплаты. Естественно, за определенный процент. Вы, кажется, работаете в сфере культуры?
Алена кивнула. Она действительно работала в сфере культуры – гардеробщицей в театре, до сих пор мечтая о том, как Великий Режиссер, однажды пробегая через фойе, увидит ее талант. Как именно она может показать свои дарования Великому Режиссеру, она, честно говоря, не знала, хотя иногда и размышляла на эту тему. Можно, например, было заменить внезапно заболевшую актрису.
– Что же делать? – трагически подняв руки, вопрошал у неба Великий режиссер. – Спектакль будет сорван! Это конец!
Великий Режиссер, не в силах совладать с собой, в рыданиях падал на кресла зрительного зала.
– Ах, если бы у меня был пистолет! – сокрушился Великий Режиссер, – я бы обязательно застрелился. Срочно, срочно дайте мне оружие! Полцарства за обычный пистолет.
– Я знаю эту роль! – сказала бы ему в этот момент Алена. – Я Вас спасу!
– Вы? – удивленно вскрикивал Великий Режиссер, уже распрощавшийся не только с собственной карьерой, но и с жизнью (у всех Великий Режиссеров карьера – это жизнь).
– Я много лет работаю в этом театре. Я знаю наизусть все пьесы. Я репетировала много дней, стоя в своем гардеробе.
– Да? – недоверчиво спрашивал Великий Режиссер. – А вы не подведете?
– Как я могу? – слегка обижалась Алена и продолжала со страстью Великой Актрисы, – Я бы никогда не поступила так по отношению к Вам! Вы – мой кумир!
– Ну что вы! – жеманно смущался Великий Режиссер. – Право, не стоит.
– Стоит! Конечно же стоит! – со страстью Великой Драматической Актрисы продолжала убеждать его Алена. – Вас недооценивают! Вас незаслуженно забывают, на сцене появилось слишком много бездарей, не способных оценить настоящий талант Великой Режиссера!
– Но вы же совсем не похожи на великую актрису! – не хотел верить Великий Режиссер.
– Я знаю, – с улыбкой отвечала ему Алена, смущенно поправляя складки своего бархатного платья. – Но ведь именно в этом и есть главный талант, не правда ли?
Естественно, спектакль она отыгрывала так, что все просто забывали про бывшую Великую Актрису (на самом деле весьма заносчивую особу), а когда она на следующий день являлась в театр, ее ждало бесславное увольнение.
Жаль только у каждой великой актрисы была дублерша из второго состава, а Великие Режиссеры никогда не закатывались (по крайней мере, при ней) в истериках. Да и бархатного платья, на котором она смогла бы скромно теребить складки, у нее тоже не было. Денег и так едва хватало на еду.
Естественно, предложение Алексея Петровича крайне заинтересовало Алену. Во-первых, оно казалось ей совершенно неопасным. Во-вторых, наконец-то сулило финансовую свободу. А с Витькой договориться… Наверное, надо было хотя бы попробовать.
Алена с радостью согласилась прослушать курс Алексея Петровича о том, какие вещи можно действительно отнести к антиквариату.
– Кстати, – подумала Алена, – а ведь это может и самого Витьку заинтересовать: дополнительный доход еще никому никогда не мешал.
Деловые переговоры, в силу занятости с детьми, решила все же отложить на завтра.
Сама же Евгения Николаевна была слишком далека от всего этого. Все чаще она пропадала в квартире будущего супруга, терпеливо дожидаясь того момента, когда можно будет переехать, наконец, в свою, а из этой сделать музей. Или музей сделать еще где-нибудь, а в этой жить. Кстати, мебель, как оказалась, была все же весьма удобной, да и кровать под балдахином очень даже ничего… Но детей сюда пускать и вправду не стоило. Лично ей уродливых китайских ваз, конечно, было ничуточки не жаль, но Алексей Петрович, если их разбить, очень сильно расстроится. К тому же, насколько она представляла, уродливые горшки стоили целого состояния (каждый горшок по состоянию, отдельно), а она, как женщина бережливая, разбрасываться деньгами не любила, тем более, целыми состояниями. Маленькие толстопузые уродцы на всякий случай были объявлены ее любимцами и тотчас же убраны в шкаф под стекло. В остальное время Евгения Николаевна занималась тем, что обустраивала свое музейно-антикварное гнездышко. Чистила многочисленное старинное столовое серебро из которого, собственно, уже лет сто никто не ел. Протирала поблескивающие хрусталики на огромной люстре с электрическими свечами в гостиной. Натирала уникальный паркет. Ненавидела всеми фибрами своей души бесценные персидские ковры, обладавшие воистину уникальным свойством собирать пыль. Внимательно слушала Алексея Петровича, когда тот в тысячный раз рассказывал ей об уникальности того или иного шедевра и даже купила и украдкой читала несколько книг о живописи, скульптуре, археологии и антиквариате, чтобы не чувствовать себя совсем уж дурой при разговоре с будущим мужем. Кроме того, по справедливому рассуждению Евгении Николаевны, ее неосведомленность, так умилявшая Алексея Петровича вначале, могла ему быстро надоесть и начать раздражать. А этого допускать Евгения Николаевна, уже подбиравшая для себя фасон подвенечного платья, совершенно не хотела.
Глава 11. Пока не поздно
А тем временем грянул гром. Вернее, не грянул. Евгения Николаевна, давно подозревавшая «что-то не то» в плане своего женского здоровья, второй месяц планировавшая наконец-то сходить к врачу – «провериться» – наконец-то заподозрила самое худшее. Многократно откладываемый визит в поликлинику почти мгновенно был переведен в класс самых важных и значимых дел. Проблему (а Евгения Николаевна свое интересное положение, в данной сложившейся ситуации классифицировала именно так) следовало решать быстро и кардинально, пока она не стала слишком заметной и не разрушила голубые мечты о ее простом женском счастье. Ни о какой бесплатной женской консультации, где, по твердому мнению Евгении Николаевны, работают одни неудачники, которые не смогли найти себе ничего лучше, даже речи не шло. В старой записной книжке, откопанной где-то среди залежей полезных ископаемых ненужных вещей в кладовке, был найден телефон доктора, общепризнанного волшебника в области решения деликатных женских проблем. Как раз таких, как та, что возникла у Евгении Николаевны. Последний раз, правда, она обращалась к нему лет, кажется, семь или восемь назад, но ведь волшебники обычно не теряют своей квалификации, не правда ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63