Все дело в невероятно привлекательном детективе.
Это не было правдой, но я никак не могла найти аргументы, чтобы внятно объяснить свои мотивы. А увидев, как прояснилось лицо Трисии, решила предоставить событиям идти своим чередом.
– Так уж и невероятно? – заинтересованно спросила Трисия, и я поняла, что она предпочитает перевести разговор на более легкую и приятную тему.
Я и сама начала улыбаться:
– Вполне.
– Как его зовут? – Казалось, Трисия вот-вот раскроет блокнот и начнет делать заметки.
– Детектив Эдвардс.
– Это фамилия, а имя у него есть?
Мы с Кэссиди, не зная, как вывернуться, и надеясь одна на другую, обменялись взглядами.
– Кажется, он не сказал, – наконец признала Кэссиди.
– Кэссиди была чересчур занята, соблазняя херувимчика в форме, поэтому многого не заметила.
Ощупав карманы, я нашла визитку Эдвардса и прочитала:
– Кайл.
– Прекрасное имя, – одобрительно кивнула Трисия. – Не женат?
– Кольца нет, – откликнулась я.
– А-а, так ты все-таки посмотрела! – торжествующе воскликнула Кэссиди. – Я знала, что он тебе понравился.
– Способность видеть еще не означает симпатию. Это признак того, что человек пока жив, – парировала я.
– И тем не менее ты на него запала.
– Богом клянусь, и не думала! – Там, в офисе, рядом с распростертым на полу Тедди, казалось кощунственным думать о чем-то подобном. Я высоко оценила детектива Эдвардса – как и других полицейских – с эстетической точки зрения. Что-то большее было бы так же неуместно, как попытка заигрывания на похоронах. Как-то неправильно проявлять активность, зная, что виновник торжества уже никогда не сможет повеселиться. Правда, Кэссиди как-то подцепила одного типа на похоронах своего дядюшки, и даже успела потрахаться с ним (с типом, а не с дядюшкой!) в фургончике флориста, но это Кэссиди. И даже она подтвердит, что, несмотря на все ее старания, продолжения не последовало, зато запаха лилий она теперь на дух не переносит.
Сейчас, когда у меня появилось время остановиться и подумать, я могла признаться:
– Пожалуй, у него есть некоторый потенциал, если я правильно помню. – Я посмотрела на Кэссиди, ожидая подтверждения.
Она с энтузиазмом подхватила:
– Да уж, есть с чем работать, никаких сомнений! – Кэссиди сладострастно улыбнулась, а Трисия одобрительно рассмеялась.
– Ты будешь ждать, когда он позвонит узнать, не припомнила ли ты что-нибудь важное, или сама позвонишь ему и предложишь новую информацию? – спросила Трисия. Она – прирожденный стратег. О чем бы ни шла речь – она всегда первой рассчитает планы, возможности, направления атаки.
Я пожала плечами:
– Но у меня нет новой информации.
– Ты же умная девочка, – настаивала Трисия, – придумай что-нибудь.
– Между прочим, я об этом и говорю. Я действительно думаю, что в состоянии обратить их внимание на что-то, чего они могут и не заметить. Я хочу что-нибудь сделать.
– Займись детективом, а остальное пусть идет своим чередом, – сказала Кэссиди. – Преступление все-таки не игрушка, особенно если это не просто ограбление. Видит бог, нам не хотелось бы через неделю сидеть здесь и заочно пить за тебя, потому что ты в больнице, или в тюрьме, или еще того хуже.
– А что хуже, тюрьма или больница? – поинтересовалась Трисия, видимо, надеясь сделать выводы на будущее.
– Морг, – отрезала Кэссиди.
– Убедительно, – кивнула Трисия.
– Тогда дай ей как следует по башке, ты там ближе сидишь. – Кэссиди в отчаянии отставила бокал. – У тебя доброе сердце, Молли, ты обычно хорошо обдумываешь свои действия, но это не значит, что надо испытывать судьбу. Обещай нам.
Я знала, что Кэссиди права, они обе правы, но я не могла отказаться от желания помочь следствию, особенно теперь, когда оно подкреплялось желанием ближе познакомиться с детективом Эдвардсом. Последняя идея казалась еще более привлекательной, чем маячившая в отдаленной перспективе статья.
Официантка принесла «Бренди Александр», дав мне возможность отвлечься и избежать очередной порции осуждения и порицаний. Отпив глоток, я решила, что впредь буду просить Трисию прописывать напитки для лечения всех моих травм, моральных и физических. В моей нынешней ситуации такая смесь оказалась просто находкой, и я намеревалась не спеша ею насладиться.
Насладиться напитком, потому что ситуация, хотите верьте, хотите нет, грозила стать еще хуже. Не успел второй глоток прохладной струйкой просочиться мне в горло, как чья-то твердая рука легла – чересчур тяжело легла – на мое плечо. От неожиданности я поперхнулась и должна была откашляться, прежде чем смогла обернуться. Мои подруги к этому моменту уже увидели, кто это, и по выражению их лиц я поняла, что оборачиваться мне не хочется.
Едва подумав о тяжести руки, я уже почти наверняка знала, кого сейчас увижу. И, разумеется, оказалась права – как видно, лимит неприятностей на этот вечер еще не был исчерпан. Кто же, как не мой нынешний бой-френд, и как раз в тот момент, когда я начала мечтать о замене.
– Привет, Питер. – Я постаралась придать голосу должный оттенок радостного удивления. Меня саму удивило чувство вины, которое я вдруг испытала из-за того, что только что думала о детективе Эдвардсе в аспектах не вполне профессиональных.
– Молли, – произнес он, наклоняясь, чтобы меня поцеловать. Я ответила ему с умеренным энтузиазмом, без небрежности, но и без излишней страсти.
Питер шутливым салютом поприветствовал остальных:
– Добрый вечер, леди.
Питер Малкахи относится к породе золотых мальчиков, о которой Роберт Редфорд рассуждает во «Встрече двух сердец»: эдакие стопроцентные американцы по внешнему виду, воспитанию, взглядам, легко получающие от жизни все. Не то чтобы ему удалось заполучить меня без особых усилий, но Лига плюща оказалась мощным магнитом. Обыкновенно я играю на другом поле. Поэтому, когда он дал понять, что жаждет вскружить мне голову, я позволила своей голове закружиться. Сначала все шло просто здорово. Опьянение, неистовство и все такое. Нужно отдать Питеру должное, он умеет играть в любовь. Но в последние две недели меня преследовала мысль, что это единственное, что он умеет по-настоящему – играть. Я стала все чаще замечать моменты неискренности и заподозрила, что под золотой оболочкой на самом деле ничего не скрывается.
Кэссиди сказала, что у Питера проблемы в сфере межличностного общения и мне нужно на несколько дней уединиться с ним где-нибудь в горах и посмотреть, к чему это приведет. Трисия сказала, что хотя он, безусловно, не мистер Совершенство, не следует его бросать, пока он не закажет столик на ежегодном обеде в Доме джаза при Линкольн-центре. Я пребывала в растерянности. Я знала, что не влюблена, но мы очень неплохо проводили время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Это не было правдой, но я никак не могла найти аргументы, чтобы внятно объяснить свои мотивы. А увидев, как прояснилось лицо Трисии, решила предоставить событиям идти своим чередом.
– Так уж и невероятно? – заинтересованно спросила Трисия, и я поняла, что она предпочитает перевести разговор на более легкую и приятную тему.
Я и сама начала улыбаться:
– Вполне.
– Как его зовут? – Казалось, Трисия вот-вот раскроет блокнот и начнет делать заметки.
– Детектив Эдвардс.
– Это фамилия, а имя у него есть?
Мы с Кэссиди, не зная, как вывернуться, и надеясь одна на другую, обменялись взглядами.
– Кажется, он не сказал, – наконец признала Кэссиди.
– Кэссиди была чересчур занята, соблазняя херувимчика в форме, поэтому многого не заметила.
Ощупав карманы, я нашла визитку Эдвардса и прочитала:
– Кайл.
– Прекрасное имя, – одобрительно кивнула Трисия. – Не женат?
– Кольца нет, – откликнулась я.
– А-а, так ты все-таки посмотрела! – торжествующе воскликнула Кэссиди. – Я знала, что он тебе понравился.
– Способность видеть еще не означает симпатию. Это признак того, что человек пока жив, – парировала я.
– И тем не менее ты на него запала.
– Богом клянусь, и не думала! – Там, в офисе, рядом с распростертым на полу Тедди, казалось кощунственным думать о чем-то подобном. Я высоко оценила детектива Эдвардса – как и других полицейских – с эстетической точки зрения. Что-то большее было бы так же неуместно, как попытка заигрывания на похоронах. Как-то неправильно проявлять активность, зная, что виновник торжества уже никогда не сможет повеселиться. Правда, Кэссиди как-то подцепила одного типа на похоронах своего дядюшки, и даже успела потрахаться с ним (с типом, а не с дядюшкой!) в фургончике флориста, но это Кэссиди. И даже она подтвердит, что, несмотря на все ее старания, продолжения не последовало, зато запаха лилий она теперь на дух не переносит.
Сейчас, когда у меня появилось время остановиться и подумать, я могла признаться:
– Пожалуй, у него есть некоторый потенциал, если я правильно помню. – Я посмотрела на Кэссиди, ожидая подтверждения.
Она с энтузиазмом подхватила:
– Да уж, есть с чем работать, никаких сомнений! – Кэссиди сладострастно улыбнулась, а Трисия одобрительно рассмеялась.
– Ты будешь ждать, когда он позвонит узнать, не припомнила ли ты что-нибудь важное, или сама позвонишь ему и предложишь новую информацию? – спросила Трисия. Она – прирожденный стратег. О чем бы ни шла речь – она всегда первой рассчитает планы, возможности, направления атаки.
Я пожала плечами:
– Но у меня нет новой информации.
– Ты же умная девочка, – настаивала Трисия, – придумай что-нибудь.
– Между прочим, я об этом и говорю. Я действительно думаю, что в состоянии обратить их внимание на что-то, чего они могут и не заметить. Я хочу что-нибудь сделать.
– Займись детективом, а остальное пусть идет своим чередом, – сказала Кэссиди. – Преступление все-таки не игрушка, особенно если это не просто ограбление. Видит бог, нам не хотелось бы через неделю сидеть здесь и заочно пить за тебя, потому что ты в больнице, или в тюрьме, или еще того хуже.
– А что хуже, тюрьма или больница? – поинтересовалась Трисия, видимо, надеясь сделать выводы на будущее.
– Морг, – отрезала Кэссиди.
– Убедительно, – кивнула Трисия.
– Тогда дай ей как следует по башке, ты там ближе сидишь. – Кэссиди в отчаянии отставила бокал. – У тебя доброе сердце, Молли, ты обычно хорошо обдумываешь свои действия, но это не значит, что надо испытывать судьбу. Обещай нам.
Я знала, что Кэссиди права, они обе правы, но я не могла отказаться от желания помочь следствию, особенно теперь, когда оно подкреплялось желанием ближе познакомиться с детективом Эдвардсом. Последняя идея казалась еще более привлекательной, чем маячившая в отдаленной перспективе статья.
Официантка принесла «Бренди Александр», дав мне возможность отвлечься и избежать очередной порции осуждения и порицаний. Отпив глоток, я решила, что впредь буду просить Трисию прописывать напитки для лечения всех моих травм, моральных и физических. В моей нынешней ситуации такая смесь оказалась просто находкой, и я намеревалась не спеша ею насладиться.
Насладиться напитком, потому что ситуация, хотите верьте, хотите нет, грозила стать еще хуже. Не успел второй глоток прохладной струйкой просочиться мне в горло, как чья-то твердая рука легла – чересчур тяжело легла – на мое плечо. От неожиданности я поперхнулась и должна была откашляться, прежде чем смогла обернуться. Мои подруги к этому моменту уже увидели, кто это, и по выражению их лиц я поняла, что оборачиваться мне не хочется.
Едва подумав о тяжести руки, я уже почти наверняка знала, кого сейчас увижу. И, разумеется, оказалась права – как видно, лимит неприятностей на этот вечер еще не был исчерпан. Кто же, как не мой нынешний бой-френд, и как раз в тот момент, когда я начала мечтать о замене.
– Привет, Питер. – Я постаралась придать голосу должный оттенок радостного удивления. Меня саму удивило чувство вины, которое я вдруг испытала из-за того, что только что думала о детективе Эдвардсе в аспектах не вполне профессиональных.
– Молли, – произнес он, наклоняясь, чтобы меня поцеловать. Я ответила ему с умеренным энтузиазмом, без небрежности, но и без излишней страсти.
Питер шутливым салютом поприветствовал остальных:
– Добрый вечер, леди.
Питер Малкахи относится к породе золотых мальчиков, о которой Роберт Редфорд рассуждает во «Встрече двух сердец»: эдакие стопроцентные американцы по внешнему виду, воспитанию, взглядам, легко получающие от жизни все. Не то чтобы ему удалось заполучить меня без особых усилий, но Лига плюща оказалась мощным магнитом. Обыкновенно я играю на другом поле. Поэтому, когда он дал понять, что жаждет вскружить мне голову, я позволила своей голове закружиться. Сначала все шло просто здорово. Опьянение, неистовство и все такое. Нужно отдать Питеру должное, он умеет играть в любовь. Но в последние две недели меня преследовала мысль, что это единственное, что он умеет по-настоящему – играть. Я стала все чаще замечать моменты неискренности и заподозрила, что под золотой оболочкой на самом деле ничего не скрывается.
Кэссиди сказала, что у Питера проблемы в сфере межличностного общения и мне нужно на несколько дней уединиться с ним где-нибудь в горах и посмотреть, к чему это приведет. Трисия сказала, что хотя он, безусловно, не мистер Совершенство, не следует его бросать, пока он не закажет столик на ежегодном обеде в Доме джаза при Линкольн-центре. Я пребывала в растерянности. Я знала, что не влюблена, но мы очень неплохо проводили время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76