А пока у меня есть мои классные пилюли. – Он закинул в рот горсть таблеток, запил водой из гавайской барной кружки. Шея у него совсем не гнулась, и чтобы выполнить этот трюк, ему пришлось откинуться назад всем телом, согнув колени.
– Николас, тебе это, наверное, не понравится, но нам пришлось сказать копам, что ты был там, когда мы нашли Марта.
Николас плюхнулся в алое кресло. Единственный открытый глаз смотрел безмятежно.
– Что вы им сказали – точно?
– Они спросили, был ли кто-нибудь еще рядом, когда мы ее нашли. – Я прошел к кухонной раковине налить стакан воды. – Мы сказали детективу, что еще был мой брат, и он спросил твой адрес, а я дал ему твою карточку. Он не заметил, что на ней только номер абонентского ящика.
– Это объясняет послание от моего диспетчера. Цильцер, да? Я однажды с ним работал. Как тебе в точности известно, я не даю ни адреса, ни телефона никому. – Он откинулся головой на спинку кресла и закрыл глаза. – Считай, у тебя особое право.
– И что теперь, Николас?
– Что теперь? Ну как я это вижу, у тебя есть две возможности. Первая – мы с тобой объединяем усилия. Вторая – не объединяем.
– Что насчет третьей возможности: пойти в полицию и все им рассказать?
– Не сказал ли ты мне вчера, перед тем, как захрапеть, что ретристы оставили тебе сообщение – предупредили, чтобы в полицию ты не ходил?
– Как я понимаю, есть до фига случаев, когда похитители предупреждали жертв, чтобы те не звонили в полицию, те все равно звонили, и похитителей арестовывали, а заложников освобождали. – Сказать по совести, я опять вообразил себе Стива Макгаррета за работой. Николас ухмыльнулся:
– Верно, что они – дураки, трепаться о тех случаях, когда жертву убивают именно из-за таких вот фокусов? К тому же ты говоришь о федеральных случаях. Ты доверяешь детективу Цильцеру, как доверял бы ФБР? Думаю, тебе придется изрядно попотеть, впаривая им идею, что это все из-за телевизионной куклы.
– Если же мы с тобой объединяемся? Что тогда?
Николас пожал плечами:
– Мы сообщим этим париям, что хотим знать, сколько будет стоить возврат Пискуна. Без вопросов, без обид. Сделка есть сделка.
– То есть выкупить его? А если они запросят кучу денег?
– Мой клиент уполномочил меня на сумму до ста тысяч. Впрочем, он не верит, что они клюнут.
– Твой клиент, а? Слушай, Николас, если я впрягаюсь, тебе придется рассказать мне все, что ты знаешь об этом деле, в том числе – кто твой клиент.
Он покачал головой:
– Не про клиента. Про остальное – может быть. Например, что Марта делала в городе. Но не про клиента.
– Ладно, так что Марти?
– Чтобы ты понял про нее, я сначала должен сообщить тебе кое-что о Букермане. Лью Букерман – настоящее имя генерала Бухера.
Я не подал виду, что уже знаю это:
– В самом деле? Ладно, Николас, расскажи своему темному старшему брату остальное.
В его глазах блеснули искры, я видел, что он лопается по швам, так ему не терпится рассказать мне все.
– Вот тебе для затравки. Марти работала в «Шоу генерала Бухера». Когда передачу закрыли, кукол Букермана признали собственностью канала, и, хотя он пытался забрать их себе, в контракте на этот счет была твердая формулировка. Вся концепция и все творческие продукты принадлежат телестанции. А дирекция была шайкой упертых дуболомов. То есть куклы-то им были не нужны, верно? Как бы то ни было, Букерман переехал в Иллинойс. Он был ипохондрик с развивающимся пристрастием к народной медицине, которое привело его в натуропатию. И он открыл маленький магазин, торговал разными травами, книжками и прочим. Выпустил успешную серию здоровых продуктов. Прошли годы, телеканал сменил владельцев, и в один прекрасный день там решили избавиться от всякого старья, в том числе и этих кукол. Это было всего несколько лет назад. Марти захватила Пискуна, а двое других – Воя и Боягуза. Букерман как-то пронюхал об этом – может, через третьих лиц, приятеля с телеканала – и отправился за своими старыми кукольными друзьями. Один из сотрудников отдал ему Воя, другой продал Боягуза. А Марти продать Пискуна не согласилась. Вроде как у них с Букерманом когда-то был роман, и что бы там между ними ни произошло, Марти по сей день таила злобу. Этот байкер, Тайлер Лумис, уже бывал в ее магазине, пытался уговорить продать белочку ему, и фактически умолял ни за какие деньги не продавать Букерману.
– Где ты раздобыл все эти сведения? – спросил я.
– Секрет. – Николас поднял палец. – Скажем, у меня есть осведомитель в Церкви Джайва.
– У тебя есть осведомитель? Тогда за каким бесом ты зовешь на помощь меня?
– С осведомителями беда в том, что нельзя знать, когда их разоблачат. И еще у меня есть такое чувство, что Пискун еще всплывет, и каким-то образом в этот момент ты опять будешь рядом.
– Николас, но ведь все это с виду абсолютный дурдом, разве нет? – Я вскочил, раздраженно всплеснув руками. – У меня мозги кипят в черепе. Вот скажи мне: зачем Лумису понадобилась кукольная белка?
– У меня есть версии на этот счет, но я не собираюсь рассказывать, какие. В любом случае Лумис предупредил Марти, что Букерман пойдет на все, чтобы завладеть Пискуном, но та засмеяла его – она помнила Букермана занудой-ипохондриком. И что ж – Пискуна украли, но Марти ничего не сказала копам про Букермана.
– Почему? – спросил я.
– Есть версии и на этот счет.
– Как то? – я настаивал.
Николас подумал секунду, пожал плечами:
– Я думаю, она собиралась его шантажировать. Этим и занималась в Нью-Йорке. Очевидно, послала ему замаскированную угрозу через его компанию здоровой пищи.
Я моргнул:
– Генерал Бухер в Нью-Йорке?
– Может быть. Я поморгал еще:
– Бухер у ретристов?
– Ну, скажем так: Скуппи Милнер – его племянник и единственный наследник растущего состояния Букермана.
– Правда? Тогда что нужно всем этим людям на самом деле? То есть, если Букерман – или Скуппи – психопат, это одно дело. Но тут уже банды мумий в клетчатых кушаках избивают людей, завелось целое религиозное движение – и все, чтобы захватить Пискуна? Идиотизм!
Николас раскрыл заплывший глаз:
– Похоже, ты знаешь про все это больше, чем говоришь, братец.
Я усмехнулся:
– Конечно. И я тебе все расскажу, когда ты мне скажешь, какое отношение к этому имеет твой клиент. С моей точки зрения, в этой колоде ты джокер.
Его глаз закрылся:
– Не могу.
Я стал обуваться.
– Я не могу тебе доверять, если ты не доверяешь мне. По-моему, это порочный подход.
– Клиент платит мне за анонимность. Мой долг ее сохранить. Как ты станешь доверять мне, если я все разболтаю?
– Да, но твой клиент, наверное, знает, зачем этим ретристам нужен Пискун.
Я надел свой старинный пиджак.
– Як тому, что с Пискуном что-то не так – есть что-то помимо того факта, что он был героем местной детской передачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Николас, тебе это, наверное, не понравится, но нам пришлось сказать копам, что ты был там, когда мы нашли Марта.
Николас плюхнулся в алое кресло. Единственный открытый глаз смотрел безмятежно.
– Что вы им сказали – точно?
– Они спросили, был ли кто-нибудь еще рядом, когда мы ее нашли. – Я прошел к кухонной раковине налить стакан воды. – Мы сказали детективу, что еще был мой брат, и он спросил твой адрес, а я дал ему твою карточку. Он не заметил, что на ней только номер абонентского ящика.
– Это объясняет послание от моего диспетчера. Цильцер, да? Я однажды с ним работал. Как тебе в точности известно, я не даю ни адреса, ни телефона никому. – Он откинулся головой на спинку кресла и закрыл глаза. – Считай, у тебя особое право.
– И что теперь, Николас?
– Что теперь? Ну как я это вижу, у тебя есть две возможности. Первая – мы с тобой объединяем усилия. Вторая – не объединяем.
– Что насчет третьей возможности: пойти в полицию и все им рассказать?
– Не сказал ли ты мне вчера, перед тем, как захрапеть, что ретристы оставили тебе сообщение – предупредили, чтобы в полицию ты не ходил?
– Как я понимаю, есть до фига случаев, когда похитители предупреждали жертв, чтобы те не звонили в полицию, те все равно звонили, и похитителей арестовывали, а заложников освобождали. – Сказать по совести, я опять вообразил себе Стива Макгаррета за работой. Николас ухмыльнулся:
– Верно, что они – дураки, трепаться о тех случаях, когда жертву убивают именно из-за таких вот фокусов? К тому же ты говоришь о федеральных случаях. Ты доверяешь детективу Цильцеру, как доверял бы ФБР? Думаю, тебе придется изрядно попотеть, впаривая им идею, что это все из-за телевизионной куклы.
– Если же мы с тобой объединяемся? Что тогда?
Николас пожал плечами:
– Мы сообщим этим париям, что хотим знать, сколько будет стоить возврат Пискуна. Без вопросов, без обид. Сделка есть сделка.
– То есть выкупить его? А если они запросят кучу денег?
– Мой клиент уполномочил меня на сумму до ста тысяч. Впрочем, он не верит, что они клюнут.
– Твой клиент, а? Слушай, Николас, если я впрягаюсь, тебе придется рассказать мне все, что ты знаешь об этом деле, в том числе – кто твой клиент.
Он покачал головой:
– Не про клиента. Про остальное – может быть. Например, что Марта делала в городе. Но не про клиента.
– Ладно, так что Марти?
– Чтобы ты понял про нее, я сначала должен сообщить тебе кое-что о Букермане. Лью Букерман – настоящее имя генерала Бухера.
Я не подал виду, что уже знаю это:
– В самом деле? Ладно, Николас, расскажи своему темному старшему брату остальное.
В его глазах блеснули искры, я видел, что он лопается по швам, так ему не терпится рассказать мне все.
– Вот тебе для затравки. Марти работала в «Шоу генерала Бухера». Когда передачу закрыли, кукол Букермана признали собственностью канала, и, хотя он пытался забрать их себе, в контракте на этот счет была твердая формулировка. Вся концепция и все творческие продукты принадлежат телестанции. А дирекция была шайкой упертых дуболомов. То есть куклы-то им были не нужны, верно? Как бы то ни было, Букерман переехал в Иллинойс. Он был ипохондрик с развивающимся пристрастием к народной медицине, которое привело его в натуропатию. И он открыл маленький магазин, торговал разными травами, книжками и прочим. Выпустил успешную серию здоровых продуктов. Прошли годы, телеканал сменил владельцев, и в один прекрасный день там решили избавиться от всякого старья, в том числе и этих кукол. Это было всего несколько лет назад. Марти захватила Пискуна, а двое других – Воя и Боягуза. Букерман как-то пронюхал об этом – может, через третьих лиц, приятеля с телеканала – и отправился за своими старыми кукольными друзьями. Один из сотрудников отдал ему Воя, другой продал Боягуза. А Марти продать Пискуна не согласилась. Вроде как у них с Букерманом когда-то был роман, и что бы там между ними ни произошло, Марти по сей день таила злобу. Этот байкер, Тайлер Лумис, уже бывал в ее магазине, пытался уговорить продать белочку ему, и фактически умолял ни за какие деньги не продавать Букерману.
– Где ты раздобыл все эти сведения? – спросил я.
– Секрет. – Николас поднял палец. – Скажем, у меня есть осведомитель в Церкви Джайва.
– У тебя есть осведомитель? Тогда за каким бесом ты зовешь на помощь меня?
– С осведомителями беда в том, что нельзя знать, когда их разоблачат. И еще у меня есть такое чувство, что Пискун еще всплывет, и каким-то образом в этот момент ты опять будешь рядом.
– Николас, но ведь все это с виду абсолютный дурдом, разве нет? – Я вскочил, раздраженно всплеснув руками. – У меня мозги кипят в черепе. Вот скажи мне: зачем Лумису понадобилась кукольная белка?
– У меня есть версии на этот счет, но я не собираюсь рассказывать, какие. В любом случае Лумис предупредил Марти, что Букерман пойдет на все, чтобы завладеть Пискуном, но та засмеяла его – она помнила Букермана занудой-ипохондриком. И что ж – Пискуна украли, но Марти ничего не сказала копам про Букермана.
– Почему? – спросил я.
– Есть версии и на этот счет.
– Как то? – я настаивал.
Николас подумал секунду, пожал плечами:
– Я думаю, она собиралась его шантажировать. Этим и занималась в Нью-Йорке. Очевидно, послала ему замаскированную угрозу через его компанию здоровой пищи.
Я моргнул:
– Генерал Бухер в Нью-Йорке?
– Может быть. Я поморгал еще:
– Бухер у ретристов?
– Ну, скажем так: Скуппи Милнер – его племянник и единственный наследник растущего состояния Букермана.
– Правда? Тогда что нужно всем этим людям на самом деле? То есть, если Букерман – или Скуппи – психопат, это одно дело. Но тут уже банды мумий в клетчатых кушаках избивают людей, завелось целое религиозное движение – и все, чтобы захватить Пискуна? Идиотизм!
Николас раскрыл заплывший глаз:
– Похоже, ты знаешь про все это больше, чем говоришь, братец.
Я усмехнулся:
– Конечно. И я тебе все расскажу, когда ты мне скажешь, какое отношение к этому имеет твой клиент. С моей точки зрения, в этой колоде ты джокер.
Его глаз закрылся:
– Не могу.
Я стал обуваться.
– Я не могу тебе доверять, если ты не доверяешь мне. По-моему, это порочный подход.
– Клиент платит мне за анонимность. Мой долг ее сохранить. Как ты станешь доверять мне, если я все разболтаю?
– Да, но твой клиент, наверное, знает, зачем этим ретристам нужен Пискун.
Я надел свой старинный пиджак.
– Як тому, что с Пискуном что-то не так – есть что-то помимо того факта, что он был героем местной детской передачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55