Ну, я отнес Антару кристалл, ушел к себе и решил записать все, что случилось сегодня. Снова понадеялся, что, может, при этом в голову мне придут умные мысли, и я пойму, отчего так тревожно на душе и что делать дальше.
Ни черта подобного. Беспокойство лишь усилилось, а ясности ничуть не прибавилось. Может, посоветоваться с Цекомпом?
Пожалуй, так и сделаю.

-5-
АЛЕН
В очередной раз Ален проснулся, когда наступил вечер. В комнате было почти совсем темно, лишь окно едва-едва светилось. Кто-то сидел около постели, но он не понял, кто именно. Перед глазами все расплывалось, вместо лица маячило лишь бледное пятно. Женский голос произнес как будто издалека:
- А-а, проснулся. Ну, наконец-то. Пить хочешь?
Да, почему-то каждый раз при пробуждении Алену ужасно хотелось пить. Губы и язык пересыхали, делались шершавыми, и возникало такое отвратительное ощущение, будто рот набит овечьей шерстью.
Ален кивнул или, может быть, только подумал, что сделал это. Как бы то ни было, его губ коснулся край чашки. Пить лежа было трудно, он с трудом приподнялся и сел, чувствуя, как ему помогают заботливые руки. Жадно выпил полную чашку «лимонной водички» и попросил еще. В глазах прояснилось.
Теперь он узнал женщину, которая хлопотала около его постели. Жанна, так ее звали. Лет тридцати, с круглым миловидным лицом и толстой русой косой, обернутой вокруг головы. Несколько лет назад пауки подвергли ее мужа «неотвратимому наказанию» за какой-то мелкий проступок и с тех пор она одна растила двоих мальчишек-погодков.
Жанна никогда не кокетничала с Аленом и не строила ему глазки, как делали многие другие, но при встречах всегда ужасно смущалась, краснела и буквально слова не могла произнести; так, лепетала какие-то глупости. Другой бы, конечно, быстро сообразил, в чем дело, но только не Ален. Он в упор не замечал и гораздо более ярко выраженных признаков проявления внимания к себе, чего уж говорить о таких мелочах.
Почему-то тот факт, что сейчас Жанна находилась здесь, в его доме, и ухаживала за ним, не вызывал у Алена никаких вопросов. Почему-то сейчас это казалось совершенно неважным, как и многое другое. Он смутно припоминал, что видел тут не одну Жанну. Наверно, женщины дежурили около его постели по очереди. Кажется, когда он проснулся в прошлый раз, это была не Жанна. Или все же она? Какая разница? Это не имело значения. Ничто теперь не имело значения.
Почти все время бодрствования Ален пребывал в состоянии вялого безразличия ко всему, что творилось вокруг. Однако даже эта, столь нехарактерная для него реакция, сейчас не вызывала у него ни удивления, ни беспокойства. Кое-что, правда, его все же волновало, по крайней мере, в данный момент. Ему очень хотелось помочиться.
Он встал, Жанна помогала ему. Ноги держали его крупное тело не слишком твердо, но все же идти он мог. Вышел во двор и направился в сторону маленькой дощатой уборной, заросшей диким плющом.
Жанна все время находилась рядом. Посреди двора он остановился, чтобы передохнуть, и тяжело навалился на ее плечо, даже не заметив этого. Он не испытывал никакого смущения из-за того, что, в общем-то, эта совершенно посторонняя женщина знает, куда и зачем он идет, и помогает ему в таком сугубо интимном деле. Организм требовал того, чтобы Ален облегчился; следовательно, нужно было добраться до уборной. Все. Остальное скользило мимо его сознания.
Покончив с этим неотложным делом, Ален нетвердыми шагами вернулся к дому, но заходить в него не стал, а присел на крыльце. Жанна опустилась рядом, настойчиво уговаривая его съесть хоть что-нибудь, хоть кусочек курочки, хоть лепешку, они свежие, она совсем недавно их испекла, ему понравится. Ален слушал ее вполуха и, как всегда в последнее время, отказался. Вот уж чего ему не хотелось совершенно, так это есть. Его просто мутило при одной мысли об этом. Кажется, он не ел ни разу с тех пор, как вернулся домой, но это тоже не вызывало недоумения.
Поняв, что ничего от него в этом смысле не добьется, Жанна горестно вздохнула и спросила, не хочет ли он умыться и переодеть рубашку. В ответ Ален лишь покачал головой, а она все продолжала и продолжала что-то говорить. Голос у нее звучал жалобно, надрывно, горько. Это было неприятно и Ален перестал слушать. Но внезапно его ушей коснулось:
- Может, стоит позвать врача?
Словно пробудившись, он удивленно взглянул на женщину.
- Врача? Зачем? Со мной все в порядке.
- Какой же это порядок? Что ты? Такой молодой, сильный мужчина, - тут Жанна мучительно покраснела, но Ален, как обычно, не заметил этого, - и почти все время только и делает, что спит? И ничего, совсем ничего не ест? Это, по-твоему, порядок? - она покачала головой. - Может, пауки тебя чем-то опоили, и этот яд никак не выйдет из организма? Врач даст какой-нибудь травки, чтобы вывести эту пакость…
Голос ее постепенно как будто удалялся, становился все тише и вскоре стал совсем не слышен. Алена окутала плотная, непроницаемая тишина.
Он сидел, положив руки на согнутые колени, свесив голову и прикрыв глаза. И внезапно с потрясающей яркостью вспомнил свой сон, такой удивительный и к тому же такой необыкновенно живой, что, может быть, именно по сравнению с ним реальная жизнь сейчас казалась ему смазанной, плохо различимой, словно он смотрел на нее сквозь сетку густого дождя.
Он действительно очень много спал после того, как побывал в плену у пауков, а потом вернулся домой. Естественно, спал ночью, как положено. Но этим дело не ограничивалось. Ален спал и днем, просыпаясь лишь совсем ненадолго, вот как сейчас. Главным образом, похоже, под воздействием некоторых неотложных потребностей организма. Не будь их, он, возможно, вообще не просыпался бы, такое у него было чувство. Однако как только эти самые неотложные потребности оказывались удовлетворены, Ален очень быстро начинал ощущать, что его снова неудержимо клонит в сон. Ну и что? Он не раз слышал от стариков, что сон - лучшее лекарство. Тело знает, что ему нужно. Только не мешай ему, и оно само исцелит себя.
Однако ночной сон существенно отличался от дневного. Разница состояла в том, что днем Ален спал не так крепко и беспробудно, как ночью, время от времени все же просыпался и совсем не видел снов. Днем он как будто не столько спал, сколько проваливался в бескрайнюю, вязкую серую пустоту, а когда выбирался из нее под воздействием тех самых неотложных потребностей, когда ненадолго открывал глаза и оглядывался по сторонам, то такой же серой и пустой оказывалась окружающая его действительность.
Зато ночью…
Ночью он видел сны. И какие!
Вот хотя бы сегодня. Алену снилось, как будто он проснулся в своей постели. Внезапно, словно его кто-то с силой тряхнул за плечо или очень громко позвал по имени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74