Никто, однако, ответить не успел.
- Есть! Есть вход! - прозвучало у Антара в наушнике так громко, что он вздрогнул. - Идите сюда!
- Чего орешь, Лумпи? - буркнул он. - Оглохнуть можно. И не забывай - ты не дома.
Обнаружить нужную плиту оказалось совсем нетрудно, потому что она была уже сдвинута, открывая темный провал входа. Антар опустился на колени, зажег фонарик и направил луч света вниз. Никаких ступеней он не увидел, просто черный колодец, уходящий в глубину горы. Правда, стены этого колодца выглядели заметно неровными, как будто на них когда-то и впрямь были ступени, но потом они… обвалились? Или были сознательно разрушены?
Ладно, какая теперь разница? Гораздо важнее было то, что на сравнительно небольшой глубине - метров пять, не больше - луч света высветил ровную площадку.
Что это, дно «колодца»? Так близко? Насколько Антар помнил, в записках путешественника говорилась, что лестница состояла из двухсот с чем-то ступеней, а здесь и тридцати не набралось бы, если бы они уцелели. Может, пауки все-таки заделали этот вход, хотя и не на уровне поверхности террасы, а чуть ниже? Или с площадки можно было выйти куда-то еще, просто сверху этого разглядеть не удавалось?
- Ну что, спускаемся? - полуутвердительно спросил Антар.
- Давай я первый, - тут же вызвался Лумпи. - Обвяжусь веревкой, раз, раз - и там.
- А почему ты? - тут же вскинулся Мбау.
В его голосе явственно прозвучали ревнивые нотки.
- Потому что я самый легкий, и если там нет прохода, вы меня сразу же вытяните обратно.
- Давай, - махнул рукой Антар.
-3-
ЭРРИТЕН
Госпожа, Проклятый Богиней уже проник внутрь и сейчас идет по верхней галерее. С ним еще трое, - произнес за спиной Эрритена чей-то голос. Это было первое, что он услышал, когда вынырнул из вязкой серой пустоты и смог снова воспринимать то, что происходило вокруг. Однако смысл сказанного почти не дошел до него. Голову ломило так, что, казалось, она вот-вот разорвется, по губам текло. Он обтер их тыльной стороной ладони и непонимающе уставился на окровавленную руку. Откуда-то сбоку неслышно возник чернокожий и протянул ему смоченную водой тряпку.
Эрритен вытер лицо и только тут почувствовал, как оно горит.
Прикосновение прохладной влажной ткани было удивительно приятно, однако кровь все еще продолжала идти. Он приложил тряпку к носу и обернулся.
За его спиной стояли Дети Богини - Королева Моок, Ригон и кто-то еще, всего трое. Перед ними склонился в поклоне чернокожий.
- Слушаюсь, госпожа, - ответил он и заторопился к выходу, выполняя очередное безмолвное приказание Королевы.
Эрритен перевел взгляд на пленника, все так же распростертого перед ним. Хотя нет, не так же. Поза и состояние Алена не изменились, но сияние вокруг его головы исчезло.
Я сумел, с вялым удивлением подумал Эрритен? Сумел. Сжал эту немыслимую силу до размеров грецкого ореха, и теперь, затаившись, она лежала там, в глубине, готовая в любой момент вырваться на свободу.
Нет, не в любой, сказал Ригон, а тогда, когда придет время.
Но это все равно, подумал Эрритен. Важно, что я сумел.
Но как ему это удалось? Он и сам не знал. Помнил лишь, что протянул руки к голове пленника, и тут же, становясь с каждым мгновением все сильнее, возникло очень странное ощущение. Какое? Будто с руками что-то происходит.
Но что? Они… Он наморщил лоб, напрягая память… Да, его руки отяжелели, налились сначала теплотой, потом жаром, раскалились чуть ли не до бела и вдруг сами начали излучать свет.
Эрритен больше не ощущал в них тяжести; они стали легкими, подвижными, неуязвимыми и всемогущими. Для них не существовало преград - повинуясь воле Эрритена, они прошли сквозь черепную коробку Алена, погрузились в его мозг. И они ослепительно сверкали - почти как тот шар в голове Алена, который Эрритен с их помощью мял и сдавливал, подбирая соскальзывающие с него сияющие клочки и втискивая их обратно.
Внезапно его охватила ужасная слабость. Почему в пещере так темно? Вон же чернокожие с факелами, как стояли, так и стоят у стен. Или их стало меньше, а в глазах у него просто двоится? Он оперся рукой о лежанку, но это не помогло, и Эрритен начал медленно сползать вдоль нее на пол, чувствуя, что внезапно ослабевшие ноги больше не держат его.
- Вставай! Сейчас не время отдыхать, - резкий, строгий голос Королевы заставил его вздрогнуть и вцепиться пальцами в циновки, из которых состояла лежанка. - Ты еще не закончил. Слушай меня внимательно…
- Но я не могу… У меня больше нет сил… - еле слышно прохрипел Эрритен.
И тут Королева снова «ударила» его! Да еще как - безжалостно, свирепо, жестоко. Словно… Словно ей было безразлично его состояние - боль, и слабость, и кровь, которая продолжала течь из носа, заливая рубашку.
Словно он был загнанной лошадью, от которой требуется лишь доскакать туда, куда нужно, а там хоть подыхай…
Словно сама Королева была всадником, который знай нахлестывает лошадь, хотя и понимает, к чему это приведет. Потому что он уже поставил на ней крест, и для него сейчас важно одно - чтобы
она, пусть из последних сил, но донесла его до места, сделала свое дело…
- Да, именно это нам от тебя и нужно - чтобы ты сделал свое дело, - сквозь шум в ушах услышал Эрритен голос Королевы, и ему почудилась в нем… ирония? Нет, это невозможно, совершенно невозможно. Она не стала бы насмехаться над ним. В особенности сейчас, когда ему так плохо. Она - его мать, а разве может мать не испытывать сочувствия к своему сыну? - И ты его сделаешь, даже если мне придется хлестать тебя, не переставая. Вставай.
Дрожа и цепляясь за лежанку, Эрритен подчинился. Сердце его сжалось от мучительной боли, но не физической, нет, отнюдь.
Что такое страдания телесные по сравнению с душевной мукой, порожденной внезапно нахлынувшими сомнениями в том, что казалось незыблемым, вечным, неразрушимым?
А что, если он ошибался, и Королева на самом деле не любит его? Или даже ненавидит и презирает?
Не может забыть, что он человек? Не в силах простить ему этого? В особенности, теперь, когда от рук людей погибло столько Детей Богини, а остальным снова угрожает смертельная опасность. Что стоила жалкая, ничтожная жизнь какого-то приемыша по сравнению с жизнью ее детей, ее подлинных детей?
Но тогда, тогда…
Тогда как ему жить со всем этим дальше? И зачем?
Кто он, Паук или человек?
Отринувший одних, отвергнутый другими…
Новый «удар» заставил Эрритена содрогнуться.
- Делай то, что должен! - голос Королевы, казалось, дрожал от ярости. - Скорее! У нас уже почти не осталось времени.
-4-
АНТАР
С одной стороны площадка снова обрывалась вниз, и там виднелась следующая, а с другой за ней открывался узкий коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74