Но вы правы: мы, члены этого сообщества, делаем все возможное, чтобы подобные публикации появлялись как можно реже или, во всяком случае, не привлекали особого внимания к самим рукописям. Мало того, в большинстве случаев вообще стараемся поставить под сомнение достоверность изложенных фактов, дискредитировать автора.
– По-моему, вы говорите об этом с гордостью.
– Естественно.
– Но я не вижу причин для того, чтобы не рассказать людям правду, доктор Кодар. Если уж мы не способны предвидеть свое будущее, то, по крайней мере, должны иметь представление о том, что происходило с родом человеческим в прошлом. И если в монастырских книгохранилищах действительно покрываются пылью древние рукописи, в которых содержится хоть что-нибудь новое о развитии погибших цивилизаций, то люди, скрывающие их, совершают гнуснейшее преступление.
Кодар поднялся и медленно, легкой кошачьей походкой, словно подкрадывался к своей жертве, прошелся по комнате.
– Жаль.
– Чего это вам жаль? – достаточно резко спросил Микейрос.
– Что не удалось убедить вас.
– Стоит ли жалеть об этом, доктор Кодар или кто вы там на самом деле? Все равно убедить меня в целесообразности такого подхода к наследию погибших цивилизаций невозможно. Даже если бы за это взялись монахи всех монастырей Тибета. И чтобы уж окончательно выяснить, кто есть кто… Только абсолютно откровенно… вы прибыли сюда, точнее, вас прислали специально для того, чтобы убедить меня уничтожить все мои плиты? Или, по крайней мере, большинство из них? А на тот случай, если я не соглашусь с таким решением, выкупить их вместе с виллой?
45
Октябрь 1943 года. Германия.
Замок Вебельсберг в окрестностях Падерборна, земля Северный Рейн-Вестфалия.
Видя, что Гитлер все еще стоит, Скорцени тоже поднялся, и они молча переглянулись. Сейчас они напоминали двух соратников, представших пред судом шефа: единственное, что они могли противопоставить ему, так это сочувствие друг другу и гладиаторскую солидарность «обреченных на гибель во славу императора».
В ту же минуту до их слуха донесся гул приближающихся, бомбардировщиков. Германским самолетам летать над Вебельсбергом в дни пребывания там фюрера было строжайше запрещено. К тому же самолеты шли с запада на восток. Ни одна германская зенитка не встретила их огнем своего ствола, однако же и ни одна бомба вблизи замка не упала.
Все то время, пока бомбардировщики пролетали над башенными шпилями бурга, Гитлер стоял с запрокинутой головой, и пытался провожать их взглядом через толщу каменных сводов, как провожают стаю слишком рано улетающих журавлей.
– В вашем распоряжении – полтора года.
– Всего лишь полтора? – непроизвольно вырвалось у Гитлера, однако Посланник Шамбалы не стал ни повторять, ни объяснять причину появления именно этого срока.
– За это время вам следует перебросить в Рейх-Атлантиду группу конструкторов и инженеров, способных разрабатывать и воплощать в металле все более совершенные типы летающих дисков. Но при этом к весне сорок пятого…
– Весна сорок пятого, – истерично подвел сжатые кулаки к подбородку Гитлер, – я так и предполагал.
Но и на этот раз Посланник Шамбалы не стал отвлекаться на охлаждение его чувств. Все еще стоя у окна-бойницы спиной к ним, он каждое слово произносил так, словно провозглашал его с амвона папского собора.
– Но при этом вы должны оставить часть научно-технического персонала у себя, с таким расчетом, чтобы он оставался публичным вплоть до захвата ваших исследовательских центров и испытательных полигонов войсками противника. Союзники-победители должны быть уверены, что им в руки попала вся аэрокосмическая элита рейха, а какие-то жалкие наброски и намеки на проекты летающих дисков и межпланетных ракет победители должны воспринять как свидетельство ваших истинных достижений в этом водовороте прогресса. И понадобится как минимум восемьдесят лет, чтобы в Вашингтоне, Лондоне и Москве убедились, что Внутренний Мир в Антарктиде действительно существует и что там уже создан Четвертый рейх, готовый выйти на поверхность планеты и установить свое господство над всем, что еще не разрушено природными стихиями и геологическими катаклизмами. Подчеркиваю, им понадобится почти сто лет только для того, чтобы убедиться в существовании Рейх-Атлантиды, поскольку до этого, Высшим Советом Внутреннего Мира определенного, срока каждая сколько-нибудь стоящая публикация на эту тему будет жесточайше опровергаться; каждый исследователь, который попытается физически проникнуть в тайны подземной Рейх-Атлантиды, окажется убитым или плененным ее гарнизоном; а всякий, кто станет подбираться к нам, благодаря своим кабинетным изысканиям, в одно солнечное утро исчезнет без вести или же, что для нашего общего дела предпочтительнее, будет объявлен сумасшедшим, прилюдно выпорот своими научными оппонентами и жесточайше осмеян общественностью.
– Обычная практика контрразведки, – проговорил Скорцени.
– Совершенно с вами согласен, – не оставил без внимания его реплику Посланник Шамбалы и, уже обращаясь к фюреру, продолжил: – Каким образом следует достигать подобного уровня дезинформации, деморализуя разведку противника и создавая псевдонаучную оппозицию любому из серьезных исследователей, господин Скорцени и его ученики знают лучше нас с вами, господин Шикльгрубер. Поэтому, решая вопрос о назначении начальника службы безопасности всей операции «База-211» (уже в самой нумерации которой закодирован год 2211 – восстановления полного господства на планете арийской расы, арийской философии и арийского порядка), мы и остановились на личности штурмбаннфюрера СС Отто Скорцени. И вы правильно поступили, господин Шикльгрубер, что не возражали против такого решения.
В ответ Скорцени лишь тактично и многозначительно прокряхтел. Еще несколько минут назад он предпочитал бы услышать одобрение этого решения руководства Главного управления имперской безопасности и высшего командования СС из уст фюрера, но теперь ему вдруг открылось, что на самом деле решение принималось где-то там, под километровой толщей антарктического льда. А это совершенно меняло и ход его мыслей, и отношение его к самой идее Рейх-Атлантиды.
– К массированной переброске в Антарктику людей и грузов приступайте немедленно. Вы, господин Шикльгрубер, нарушили нашу договоренность и по существу прекратили формировать Рейх-Атлантиду, уверовав в свою непобедимость здесь, во внешнем мире.
– Для нас слишком много сил отнимал фронт. Мы обязаны были концентрировать весь свой научный поиск, все наши инженерные возможности…
– Не нужно исповедей и оправданий, господин Шикльгрубер, – вновь, в который уже раз, прервал его Посланник Шамбалы, но только теперь повернулся к фюреру и Скорцени лицом – суровым и презрительно непроницаемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– По-моему, вы говорите об этом с гордостью.
– Естественно.
– Но я не вижу причин для того, чтобы не рассказать людям правду, доктор Кодар. Если уж мы не способны предвидеть свое будущее, то, по крайней мере, должны иметь представление о том, что происходило с родом человеческим в прошлом. И если в монастырских книгохранилищах действительно покрываются пылью древние рукописи, в которых содержится хоть что-нибудь новое о развитии погибших цивилизаций, то люди, скрывающие их, совершают гнуснейшее преступление.
Кодар поднялся и медленно, легкой кошачьей походкой, словно подкрадывался к своей жертве, прошелся по комнате.
– Жаль.
– Чего это вам жаль? – достаточно резко спросил Микейрос.
– Что не удалось убедить вас.
– Стоит ли жалеть об этом, доктор Кодар или кто вы там на самом деле? Все равно убедить меня в целесообразности такого подхода к наследию погибших цивилизаций невозможно. Даже если бы за это взялись монахи всех монастырей Тибета. И чтобы уж окончательно выяснить, кто есть кто… Только абсолютно откровенно… вы прибыли сюда, точнее, вас прислали специально для того, чтобы убедить меня уничтожить все мои плиты? Или, по крайней мере, большинство из них? А на тот случай, если я не соглашусь с таким решением, выкупить их вместе с виллой?
45
Октябрь 1943 года. Германия.
Замок Вебельсберг в окрестностях Падерборна, земля Северный Рейн-Вестфалия.
Видя, что Гитлер все еще стоит, Скорцени тоже поднялся, и они молча переглянулись. Сейчас они напоминали двух соратников, представших пред судом шефа: единственное, что они могли противопоставить ему, так это сочувствие друг другу и гладиаторскую солидарность «обреченных на гибель во славу императора».
В ту же минуту до их слуха донесся гул приближающихся, бомбардировщиков. Германским самолетам летать над Вебельсбергом в дни пребывания там фюрера было строжайше запрещено. К тому же самолеты шли с запада на восток. Ни одна германская зенитка не встретила их огнем своего ствола, однако же и ни одна бомба вблизи замка не упала.
Все то время, пока бомбардировщики пролетали над башенными шпилями бурга, Гитлер стоял с запрокинутой головой, и пытался провожать их взглядом через толщу каменных сводов, как провожают стаю слишком рано улетающих журавлей.
– В вашем распоряжении – полтора года.
– Всего лишь полтора? – непроизвольно вырвалось у Гитлера, однако Посланник Шамбалы не стал ни повторять, ни объяснять причину появления именно этого срока.
– За это время вам следует перебросить в Рейх-Атлантиду группу конструкторов и инженеров, способных разрабатывать и воплощать в металле все более совершенные типы летающих дисков. Но при этом к весне сорок пятого…
– Весна сорок пятого, – истерично подвел сжатые кулаки к подбородку Гитлер, – я так и предполагал.
Но и на этот раз Посланник Шамбалы не стал отвлекаться на охлаждение его чувств. Все еще стоя у окна-бойницы спиной к ним, он каждое слово произносил так, словно провозглашал его с амвона папского собора.
– Но при этом вы должны оставить часть научно-технического персонала у себя, с таким расчетом, чтобы он оставался публичным вплоть до захвата ваших исследовательских центров и испытательных полигонов войсками противника. Союзники-победители должны быть уверены, что им в руки попала вся аэрокосмическая элита рейха, а какие-то жалкие наброски и намеки на проекты летающих дисков и межпланетных ракет победители должны воспринять как свидетельство ваших истинных достижений в этом водовороте прогресса. И понадобится как минимум восемьдесят лет, чтобы в Вашингтоне, Лондоне и Москве убедились, что Внутренний Мир в Антарктиде действительно существует и что там уже создан Четвертый рейх, готовый выйти на поверхность планеты и установить свое господство над всем, что еще не разрушено природными стихиями и геологическими катаклизмами. Подчеркиваю, им понадобится почти сто лет только для того, чтобы убедиться в существовании Рейх-Атлантиды, поскольку до этого, Высшим Советом Внутреннего Мира определенного, срока каждая сколько-нибудь стоящая публикация на эту тему будет жесточайше опровергаться; каждый исследователь, который попытается физически проникнуть в тайны подземной Рейх-Атлантиды, окажется убитым или плененным ее гарнизоном; а всякий, кто станет подбираться к нам, благодаря своим кабинетным изысканиям, в одно солнечное утро исчезнет без вести или же, что для нашего общего дела предпочтительнее, будет объявлен сумасшедшим, прилюдно выпорот своими научными оппонентами и жесточайше осмеян общественностью.
– Обычная практика контрразведки, – проговорил Скорцени.
– Совершенно с вами согласен, – не оставил без внимания его реплику Посланник Шамбалы и, уже обращаясь к фюреру, продолжил: – Каким образом следует достигать подобного уровня дезинформации, деморализуя разведку противника и создавая псевдонаучную оппозицию любому из серьезных исследователей, господин Скорцени и его ученики знают лучше нас с вами, господин Шикльгрубер. Поэтому, решая вопрос о назначении начальника службы безопасности всей операции «База-211» (уже в самой нумерации которой закодирован год 2211 – восстановления полного господства на планете арийской расы, арийской философии и арийского порядка), мы и остановились на личности штурмбаннфюрера СС Отто Скорцени. И вы правильно поступили, господин Шикльгрубер, что не возражали против такого решения.
В ответ Скорцени лишь тактично и многозначительно прокряхтел. Еще несколько минут назад он предпочитал бы услышать одобрение этого решения руководства Главного управления имперской безопасности и высшего командования СС из уст фюрера, но теперь ему вдруг открылось, что на самом деле решение принималось где-то там, под километровой толщей антарктического льда. А это совершенно меняло и ход его мыслей, и отношение его к самой идее Рейх-Атлантиды.
– К массированной переброске в Антарктику людей и грузов приступайте немедленно. Вы, господин Шикльгрубер, нарушили нашу договоренность и по существу прекратили формировать Рейх-Атлантиду, уверовав в свою непобедимость здесь, во внешнем мире.
– Для нас слишком много сил отнимал фронт. Мы обязаны были концентрировать весь свой научный поиск, все наши инженерные возможности…
– Не нужно исповедей и оправданий, господин Шикльгрубер, – вновь, в который уже раз, прервал его Посланник Шамбалы, но только теперь повернулся к фюреру и Скорцени лицом – суровым и презрительно непроницаемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128