— Придется все это приобрести. У тебя, конечно, есть деньги?
— Никак нет, господин полковник.
— Что? Что? — произнес он удивленно. — Нет денег? Нет денег? Но ведь это никуда не годится, дружок. Совсем не годится. Чтобы приобрести мебель, нужны деньги, не так ли?
— Денег у меня нет, господин полковник.
— Нет денег! — воскликнул он, покачивая головой. — Жаль, жаль! Нет денег — нет мебели! Все совершенно ясно! А нет мебели — нет и фермы!
Он посмотрел на меня, взгляд его на мгновение стал жестким, затем в глазах снова заиграли веселые искорки, и мне стало не по себе.
— Я могу спать и на полу, завернувшись в попону, господин полковник.
— Что? — сказал он с усмешкой. — Я, полковник барон фон Иезериц, допущу, чтобы мой фермер спал на каменном полу! Нет, нет, дружок. Нет мебели — нет и фермы! Ясно?
Он кинул на меня хитрый взгляд и продолжал:
— Итак, ты видишь, не все кончено. Остается сделать еще кое-что.
— Что же, господин полковник?
Он наклонился, взял стопку водки, выпил, поставил стопку на стол, схватил кружку пива и одним духом опорожнил ее. Потом он прищелкнул языком, глаза его заискрились, и он сказал:
— Жениться.
Я пробормотал с дрожью в голосе:
— Но, господин полковник, я совсем не хочу жениться.
Лицо его сразу же стало суровым.
— Что? — воскликнул он. — Ты не хочешь жениться? Какая наглость! Хочешь быть фермером и не хочешь жениться? Ты что о себе воображаешь?
— Простите, господин полковник, я не хочу жениться...
— Что? — закричал он и поднял руку к небу. — Сказать это мне! Мне! Сказать мне, офицеру, «нет»! Мне, вытащившему тебя из дерьма!
Он вперил в меня свой пронизывающий взгляд.
— Ты случайно не болен?
— Никак нет, господин полковник.
— Черт возьми, ты случайно не один из этих...
Я торопливо ответил:
— Никак нет, господин полковник.
Он внезапно взревел:
— Тогда почему же?
Я молчал... Он внимательно, изучающе смотрел на меня, потом снова почесал трубкой за ухом.
— Ты вообще-то нормальный мужчина или нет?
Я молча смотрел на него.
— Я хочу сказать, ты не выхолощен, надеюсь? У тебя все в порядке?
— Конечно, господин полковник, у меня все в порядке.
— И ты можешь иметь детей, не так ли?
— Я думаю, да, господин полковник.
Он внезапно расхохотался.
— То есть как это понимать — «я думаю»?
Я почувствовал себя ужасно неловко и с трудом выговорил:
— Я хотел сказать, что никогда не пробовал иметь детей, господин полковник.
Он засмеялся, ткнул в мою сторону трубкой, и я мельком заметил, что она сделана в форме головы лошади.
— Но ты все же когда-нибудь отважился, надеюсь?
— Так точно, господин полковник.
Он снова расхохотался и продолжал:
— Сколько раз?
Я не отвечал, и он гаркнул:
— Сколько раз?
— Дважды, господин полковник.
— Дважды?!
Он хохотал добрую минуту. Перестав смеяться, он поочередно опрокинул в рот стопку водки и кружку пива. На его обветренном лице выступил румянец, и он весело взглянул на меня.
— Постой-ка! — воскликнул он. — Надо все-таки прояснить это дело! Сколько раз, ты сказал?
— Дважды, господин полковник.
— С одной и той же?
— Никак нет, господин полковник.
Он с деланным ужасом поднял трубку к небу.
— Да ты настоящий... как это говорят?.. Впрочем, не важно!.. Ты настоящий... донжуан, кажется? Итак, по одному разу с каждой! Один раз! Ха-ха! Несчастные! Чем же они тебе не понравились?
Я торопливо пробормотал:
— Первая уж очень много разговаривала, а вторая была моей квартирной хозяйкой.
— Вот как, — воскликнул фон Иезериц, снова быстро осушая стопку водки и кружку пива. — Квартирная хозяйка — это очень хорошо! По крайней мере без хлопот. Она всегда под рукой!
— Вот именно, — сказал я с дрожью в голосе, — вот именно. Поэтому-то я и боялся... что это станет привычкой.
Он хохотал так долго, что, казалось, никогда не остановится.
— Господин полковник, — проговорил я твердым голосом, — это не моя вина, но я человек не чувственный.
Он посмотрел на меня. Ответ мой как будто поразил его, и он перестал смеяться.
— Вот-вот! — произнес он с удовлетворением. — Я как раз это и хотел сказать. Ты не чувственный, этим все и объясняется. Ты не приемлешь самку. Мне встречались такие кони.
Он прислонился к камину, раскурил трубку и с самодовольным видом взглянул на меня.
— Однако все это, — сказал он после паузы, — не объясняет мне, почему ты не хочешь жениться?
Я озадаченно смотрел на него.
— Простите, господин полковник, но мне кажется...
— Та-та-та, тебе ничего не кажется! Когда ты женишься, я не стану вести счет случкам. И даже если в течение пяти лет ты будешь спать с женой по одному разу в году, ты сможешь иметь пятерых детей, а это все, чего от тебя требует родина! Нет, нет, это не объясняет мне, почему ты не хочешь жениться.
Он посмотрел на меня в упор, я отвел глаза и сказал:
— Я думаю, господин полковник...
— Что? — воскликнул он, всплеснув руками. — Ты думаешь?! Ты начинаешь думать! Послушай, если уж ты так любишь размышлять, я вложу сейчас в твою идиотскую баварскую башку две истины. Первое: хороший немец должен оставить после себя потомство. Второе: на ферме нужна женщина! Ты согласен?
И так как я молчал, он переспросил:
— Согласен?
В общем он и в самом деле был прав.
— Так точно, господин полковник.
— Так вот, — произнес он таким тоном, словно все уже было решено, — значит, договорились.
Он замолчал, и тогда осмелился заговорить я.
— Простите, господин полковник, но даже если бы я захотел жениться, я никого здесь не знаю.
Он снова развалился в своем кресле.
— Пусть это тебя не заботит. Я все устрою.
Я смотрел на него, разинув рот.
— Конечно, — сказал он, останавливая на мне свой жесткий взгляд. — Или ты думаешь, я позволю тебе привести на мою ферму какую-нибудь шлюху? Чтобы она наставила тебе рога, а ты бы начал пить и дал сдохнуть моим лошадям? Ну нет, никогда в жизни!
Он вытряхнул пепел из трубки в камин, поднял голову и проговорил:
— Я выбрал для тебя Эльзи.
— Эльзи? Дочь старого Вильгельма? — пробормотал я.
— Ты знаешь какую-нибудь другую Эльзи в наших местах?
— Да она не пойдет за меня, господин полковник!
— Еще как пойдет!
Он взглянул на меня, прищурив глаза.
— Что верно, то верно, ты немного мал ростом, но не урод. Правда, она высоковата для тебя, но тем лучше... С твоей грудной клеткой и с ее длинными ногами у вас получатся приличные дети. Заметь... — он погладил свой подбородок, — при скрещиваниях никогда заранее не угадаешь, что получится. Быть может, дети в конечном счете потянут в твою сторону — хорошо развитая грудь, короткие ноги. Между прочим, чтобы обрабатывать землю, лучше иметь короткие ноги, — продолжал он, подымаясь с кресла. — Но не в этом дело... Главное — это чистота расы. Оба вы хорошие немцы. И вы произведете на свет хороших немцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79