На другом переходе проскочила стайка шумных, ярко одетых девушек, и Нине показалось, что они либо из цыганского театра «Ромэн», либо из какого-то ансамбля, опять же цыганского.
Откуда-то снизу грохнула музыка, проработала пару тактов и смолкла. Но в душе Нины музыка не смолкала.
Это мой мир, подумала она. Пусть я здесь сейчас пылинка и вообще никто, может быть, никем и останусь, но это то место, где мне хочется быть.
Отдел кадров она нашла без затруднений, и полненькая женщина в кудряшках на голове небрежно указала ей на стул, не прекращая пережевывать бутерброд, запивая его чаем из глиняной кружки. Остальные три женщины в кабинете тоже вкушали полуденный завтрак, обсуждали свои дела и на Нину не обращали ровно никакого внимания.
– Зоя Николаевна, – назвала себя дама в кудряшках. – А вы, надо понимать, Агафонова Нина Васильевна.
– Точно, – весело ответила Нина.
– Долго нас искали. Я уж решила, что вы передумали.
– А я присматривалась по дороге, – ответила Нина. – Место работы для себя поинтересней искала.
– Нашли?
– Ага. Хорошо бы директором, режиссером или редактором.
Зоя Николаевна засмеялась и протянула открытую ладонь.
– Давайте ваш диплом и трудовую книжку.
– Книжка есть, а вот диплома не заслужила, – в том же игривом тоне ответила Нина. – Но это, я думаю, еще впереди.
– Конечно, – согласилась Зоя Николаевна и пролистала трудовую книжку. – Так. С постом режиссера и всякого прочего начальства придется подождать. Точнее сказать, будем к названным благам стремиться. Наибольший опыт в работе, как я понимаю из этого документа, у вас в качестве официантки, так?
– Совершенно правильно.
– Ресторана у нас нет. И мне не ясно, чего вы хотите.
– А что есть? – спросила Нина.
– Регистраторшей в бюро пропусков... Работа сменная.
– Скучно. Не люблю на стуле сидеть.
– Кладовщицей в отделе...
– Нет, – прервала Нина.
– Почему?
– Не люблю материальной ответственности. А потом, я же на телевидение пришла и хочу увидеть побольше, как тут всякие ваши дела делаются.
– Девочка с претензиями, – заметила пожилая женщина, включающая в углу кабинета электрический самовар.
– Сейчас все так, – с непонятной обидой сказала Зоя Николаевна. – Ну что ж, если вы желаете побольше мелькать среди творческих работников, то ничего, кроме почетной должности уборщицы, я вам предложить не могу.
– Что убирать? – быстро спросила Нина.
– Третий этаж. Кабинеты, две монтажных и один пролет лестницы. Вам объяснит подробности завхоз.
– Какой рабочий день? – напористо спросила Нина.
– Обычный, – удивилась собеседница.
– Я в том смысле говорю, что вам нужна моя отсидка, то есть присутствие на работе, или сама работа? У меня дома ребенок, я недалеко живу. Если здесь у вас мне придется отбывать рабочие часы от звонка до звонка, то от этого ни вам, ни мне пользы.
– От звонка до звонка – это уголовно-лагерная терминология, – снова подала голос женщина от самовара.
– Правильно, – подтвердила Нина. – С лагерями я тоже знакома. Но это давно было.
Эту тему Зоя Николаевна развивать не стала, зато спросила, не скрывая недовольства:
– Мне не совсем ясно, чего вы хотите?
– Я хочу того, – проговорила Нина уже давно заготовленную фразу, – что называется, по-моему, ненормированный рабочий день. Другим словом, у меня есть объект работы и объем работы. И требуется выполнение работы, а не присутствие на ней. Если я уборщица, к примеру, то значит, к появлению работников должно быть чисто, и после конца работы – тоже. А когда и как я делаю свое дело, это никого не касается.
– Зачем вам это?
– Я же сказала. У меня годовалый ребенок. Время от времени я буду бегать домой и проверять, как он там себя чувствует.
Зоя Николаевна сочла ситуацию необычайно сложной, практически не разрешимой и вызвала завхоза Васильева, мужчину неторопливого до ленивости, а потому очень спокойного. Он внимательно выслушал претензии-предложения Нины, разом оценил их и через пять секунд размышлений сказал:
– Добро. Пусть работает как ей удобно. Пропуск ей выдайте круглосуточный. Но, дамочка, смотри! До первого замечания! Увижу непорядок – не взыщи. Разом либо уволю, либо переведу работать на общий режим.
– Не увидите, – так, без всякого нажима и хвастовства ответила Нина.
Васильев же показал ей все ее объекты и ушел по своим делам.
Нина написала заявление, и договорились, что к работе она приступает завтра.
По дороге домой Нина прикинула распорядок своего рабочего дня, и получилось, что она почти обойдется без посторонней помощи. Ее наемным нянькам придется контролировать лишь сон Игорька.
Наталья покочевряжилась, но сказала, что как только вернется из дома отдыха в Подмосковье, так уж, черт с тобой, о дите позаботится.
В первое утро рабочего дня завхоз Васильев не без торжественности провел Нину в конец коридора, отомкнул узкую дверь и сказал:
– А вот твой рабочий кабинет: твой монтажный стол, компьютер и всяческая техника.
Нина засмеялась. В темном чулане стоял здоровенный сундук, два тяжелых пылесоса, с десяток ведер, швабры, висели на гвоздиках халаты.
– Сойдет, – сказала она.
– А это сундук-рундук, – указал Васильев. – Надо его прописать.
Нина и понять его слов не успела, как Васильев, проявив при своей внушительной комплекции молодецкую ловкость, охватил обеими руками ее за бедра и принялся валить на сундук-рундук, горячо и прерывисто при этом задышав.
К таким атакам Нина была давно приучена и давно изобрела несколько контр-приемов защиты. Совершенно не раздумывая, не впадая в панику и не издавая ни звука, она снизу вверх ударила своей макушкой черепушки под челюсть Васильева, развернулась и левым коленом заехала ему в пах. Васильев завалился на тот самый сундук, на котором собирался прописывать новую работницу, и ошалело смотрел на нее, не соображая еще, что же такое, собственно говоря, произошло.
– Папашка, – улыбнулась Нина, – я тебя, конечно, понимаю, но меня так не берут. Я, может быть, и не против с тобой потрахаться, хоть ты мужик уж немолодой да потертый, но уж извини, не таким подходом ко мне домогаешься.
– А какой тебе надо? – сердито спросил Васильев и уселся на сундуке, без стеснения потирая промежность.
– А какой каждой женщине, если она не сучка.
– Цветочки тебе в букетиках, да? – ехидно спросил Васильев.
– Ага. Цветочки.
– В ресторан небось запросишься?
– Само собой!
– И кровать с крахмальными простынями?
– Это уж как придется. Можно и на природе, в палатке на рыбалке. В море, когда волны небольшие, тоже хорошо. А то и в ванной, под душем.
– Извращенка ты, – с откровенным одобрением сказал Васильев и поднялся с рундука. – Я человек простой, всяких таких штучек не знаю и знать не хочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109