Нинка промолчала, потому что не могла же она ему сказать, что у него похотливый взгляд, масленые глазки, пошлые усишки, что втихаря он пьет прямо на работе, что переспал со всем рестораном и половиной Сочи, что многие знают, что раз пять он уже подцепил какую-то венерическую дрянь, потому что не просто Эдик, а секс-машина какая-то: как танк накатывается на всех без разбору.
– А я бы и материально помог, Киска, – пустил в ход свой основной козырь Эдик и легонечко приобнял Нинку пониже талии.
Она спокойно отвела его руку и терпеливо пояснила:
– Во-первых, мне под мои волосы нужен блондин. Во-вторых, ты чуть выше меня, а нужно, чтобы было двенадцать сантиметров. Из созвездия Стрельца и старше меня на пять лет. А мы с тобой ровесники.
Эдик глянул на нее удивленно, но в этот момент в подсобку влетела официантка Люська, на бегу сдернула с себя платье и, ничуть не стесняясь Эдика, принялась переодеваться и без умолку тараторить.
– Сегодня к нам Сема подвалит! Я его обожаю! Как он костюмы носит! Отдалась бы с закрытыми глазами! Говорят, даст у нас неслабый банкет с окончанием!
Нинка вопросительно глянула на Эдика, и тот кивнул, поясняя:
– Сема Гуревич, народный артист бывшего СССР, певец, куплетист, красавец и любимец самой разношерстной публики. Пообещал двести человек гостей и десять битков собственной охраны. День рождения. Говорит, пятьдесят стукнуло, но я это слышу от него не меньше пятнадцати лет.
– Э-эдичка-а! – протянула Люська. – А можно, я его обслужу?
– Ты и Киска, – с минуту подумав, для солидности изрек свое решение метрдотель.
Сема приехал в роскошном «роллс-ройсе» с водителем и, окруженный молодыми здоровыми ребятами и шикарными женщинам, не спеша вошел в ресторан. Пожал руку Эдику. Запах дорогих духов перебил запахи акаций и жасмина. Нинка разглядывала женщин, вдыхая их чудесные духи и совершенно им не завидуя. Она тоже могла иметь и такие духи, и такие платья, просто сейчас у нее были другие планы. Работа началась, огромные сдвинутые столы моментально заполнялись вкуснейшей едой ресторанного повара Павла Петровича – бывшего повара бывшего президента. Очень скоро гости захмелели, заиграли музыканты на сцене, по мановению руки Семы они вдруг прекращали играть, для того чтобы кто-то из его гостей сказал тост. Нинка обожала свою работу, и эту суматошную атмосферу ресторана, и гостей и музыкантов. Вся ее жизнь в Сочи казалась ей непроходящим праздником.
– Вон, вон, – затыкала пальцем в одного из гостей Семы Люська – она перехватила Нинку по дороге к столам. – Кстати, он на тебя три раза глянул.
– Но он же лысый, – возмутилась Нинка.
– Зато нос у него римский, – возразила Люська. – И крутой, это видно.
– Много ты понимаешь, я не хочу, чтобы мой будущий сын рано облысел.
– Ну а может, сам Сема! – даже испугавшись своей мысли, воскликнула Люська.
– Все население страны знает, что у Семы накладка. Отстань, все они психи, потому что творческие, и алкоголики по той же причине, – отрезала Нинка.
– Так какого рожна тебе надо? – возмутилась Люська.
– Если б я знала, – вздохнула Нинка.
Она поставила на столы Семы еще две бутылки коньяка и почувствовала чью-то руку пониже бедра. Рука была того лысого.
– Не надо, – также тихо сказал лысому словно выросший из-под земли Эдик.
– Что?! – Лысый уже здорово «заправился». – Что значит «не надо»? Не можно, что ли?
– Не можно, – тихо сказал Эдик. Лысый достал из кармана пачку долларов.
– А я покупаю, я башляю! – вальяжно закричал он и принялся тыкать пачкой зеленых купюр под нос метродотелю.
– Не продается, – терпеливо сказала Нинка.
– Это почему же? Мало?! Ну, в этом кабаке совсем обнаглели!
– Тофик, уймись! – крикнул через стол Сема. Лысый униматься как будто не собирался, а даже агрессивно схватился за бутылку. Он не учел, что в ресторане к таким ситуациям привыкли и считали их обыденной работой.
Через секунду к лысому подлетели крепкие ресторанные ребята, один из них мягко отодвинул Нинку в сторону и, схватив лысого за плечи, попытался усадить на стул. Но лысый владелец долларов оказался здоров как бык. С неожиданной ловкостью он залепил кулаком в глаз нападавшему и моментально получил сдачи, да так, что слетел с ног.
В тот же миг в свалку вмешались, не разобравшись в чем дело, битки Семы, и началась малопонятная, мало теперь чем объяснимая всеобщая «махаловка». С грохотом падала со столов посуда, визжали то ли от страха, то ли от радости роскошные дамы, а музыканты, чтобы покрыть шум, ударили во всю мощь и играли, словно озверев.
Сам юбиляр Сема продолжал спокойно сидеть во главе стола, невыразительно поглядывал на шумную свалку и маленькими глотками попивал коньячок, закусывая его лимоном.
Драка прекратилась так же мгновенно, как и началась. Кому требовалось – побежали замывать кровь с костюмов и физиономий, дамы поправляли прически, уборщицы тут же прибрали осколки на полу, а официантки восстановили порядок на столах. Все в порядке, никакой милиции не надо, да и долго ее досвистываться.
Эдик подошел к Семе и, наклонившись к нему, сказал виновато:
– Прости, ради Бога. Мое упущение.
– Пустое. Забудь, – совершенно невозмутимо ответил Сема. – Частушку небось знаешь? – И он негромко пропел приятным голосом:
Какая песня без баяна,
Какой еврей без «жигулей»,
Какая свадьба без Ивана,
Какой Иван без пиздюлей!
Он сделал паузу и неожиданно прикрикнул на весь стол:
– Тихо все! Ша! Я петь буду.
В ресторане действительно мгновенно наступила глубокая тишина, и вдоль столов своей мягкой походкой пумы Сема прошел к оркестру, недолго пошептался, встал у микрофона и запел:
А мне не надо от тебя
Печальных слов и обещаний.
А мне не надо от тебя
Случайной встречи и прощаний...
Наверно, выдумали мы весну, когда шумела вьюга.
Наверно, выдумали мы от одиночества друг друга... –
напевала негромко Нинка, возвращаясь домой крепко за полночь. Конечно, можно было взять и такси – обдирал на колесах со своими тачками у ресторана было полно до самого утра. Но ночь была теплой и свежей, море мягко шумело в темноте, а гуляющих по аллеям и набережной лишь чуть меньше, чем днем.
Для легкости походки Нинка скинула туфли с усталых ног, с наслаждением вдыхала запах моря и кипарисов, чувствовала себя свободно и беззаботно, почти счастливо.
Никакие особо тяжкие думки ее не занимали: кооперативная квартира в Москве достраивалась, денег на своих южных ресторанных гастролях она зашибала столько, что ими хоть стенку вместо обоев обклеивай. И все на данный момент вроде бы шло по плану... Да и план-то у нее был вовсе не хитрый...
2
ДНИ МИНУВШИЕ...
В тот год, когда Нинке выдали аттестат об окончании средней школы, в их глухую заволжскую деревню не вернулся ни один из парней, призванных в армию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109