В сиянии теплых сумерек она была очень похожа на Теа.
– Такое случается. Тебе нужно быть терпеливым. Все закончится, когда родится ребенок.
– Моя жена не хочет со мной разговаривать, а ты твердишь, что я должен быть терпеливым. – Он повернул барсука другим боком, жир закапал в огонь, который тут же зашипел. – А ну-ка, говори, что происходит.
Дым заставил Фелицию отойти на пару шагов, но она снова подошла к нему.
– Теа боится.
– Боится рожать?
– Она боится рожать твоего ребенка. – Фелиция искоса посмотрела на него. – Она сказала нам, что ты меняющий форму… Маме и мне. Меррит ничего не знает.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– А что я должна думать? – резко спросила она. – В нашей семье до сих пор никто не выходил замуж за волка.
– А в моей семье это обычное дело.
Он хотел пошутить, но Фелиция разозлилась.
– Ты не из наших мест, ты не знаешь…
– В таком случае именем Богини, расскажи мне то, чего я не знаю!
Она как-то вся сникла и, помолчав, произнесла:
– Говорят, что Дракон, лорд Карадур, появился на свет не как человеческое дитя, а в виде дракона, с когтями и острыми зубами. Его мать умерла, а единоутробный брат, Тенджиро, был весь истерзан и тоже чуть не погиб. Теа боится, что твой ребенок родится волком, с зубами и когтями.
– Клянусь яйцами Имарру, почему ты мне ничего не сказала? – Волк отбросил в сторону вертел и направился к дому. Ворвавшись в спальню, он увидел, что Теа с осунувшимся лицом лежит на кровати, на боку. Марция зашипела на него, точно кошка.
– Вон отсюда, – рявкнул он, и она выскочила из комнаты.
Волк опустился на колени около кровати, и Теа отвернулась к стене.
– Любимая, сердце мое, послушай меня. Моя мать родила шестерых детей, четверо из них меняющие форму, и каждый появился на свет розовым, с бархатной кожей, как самые обычные малыши. Моя сестра Каяли, меняющая форму, она на двенадцать лет младше меня, я видел ее через десять минут после того, как она родилась. Она ничем не отличалась от тебя и меня, а вопила даже громче Кевина. Наш сын будет розовым, толстым и беззубым, как и должно быть. Я тебе обещаю, что так и будет, Теа, клянусь тебе.
Крепко обняв жену, Волк гладил ее по голове и повторял слова утешения. Теа молчала, но не вырывалась.
А ночью она спустилась к нему, когда все уснули, и села рядом в темноте, прижавшись к его плечу.
– Как ты хочешь его назвать? – спросила она.
– Сама решай. Мне все равно.
Через три дня Фелиция отправила Марцию в Слит. А к вечеру следующего появилась Рейн в сопровождении жрицы Сирэни.
– Уходи, – сказала Рейн и погладила Волка по плечу. – Отправляйся в деревню. И не волнуйся, если сосчитать всех детей, которых мы вместе приняли, их будет около сотни. Теа молодая и сильная. Ступай.
Волк не хотел идти в деревню и сидеть с другими мужчинами в «Красном дубе». Вместо этого он отправился в горы. Снег припорошил их вершины тонкой призрачной пылью. Он взобрался на скалу над Крепостью, стараясь держаться так, чтобы его не заметили стражники, которые наверняка подняли бы тревогу, если бы увидели волка так близко от замка. Он охотился на кроликов и белых куропаток и спал в пещере, которая когда-то была медвежьей берлогой.
Вечером третьего дня он вернулся домой. Сирэни и Рейн уже уехали; Фелиция спала внизу. В спальне пахло молоком. Теа дремала в уютном гнездышке из одеял. Она отвернула уголок одного из них и продемонстрировала Волку розовое личико и крошечные ручки с пальчиками, похожими на лепестки цветов. Голова сына показалась Волку какой-то слишком сморщенной и большой. Ее покрывал тонкий светлый пушок.
– Трудно тебе пришлось? – спросил он.
– Не очень.
Он поцеловал ее глаза и прикоснулся одним пальцем к щеке малыша, поражаясь тому, какая у него бархатистая кожа. Каким-то непостижимым образом они сотворили это чудо, его сына. Собственная рука казалась ему огромной и невероятно грубой.
Наступила зима. Снег засыпал горы и перекрыл дороги. Волк оставался дома. У него было полно работы: починить капканы и сети, вырезать из дерева крючки для ловли рыбы. Они сделали достаточно запасов на зиму – на специальных подставках сушилось мясо и рыба, в подвале хранилась картошка и яблоки, недостатка в дровах тоже не было. Снег принес тишину, которую нарушал лишь вой ветра да плач ребенка.
– У него легкие, как мехи Уно, – проговорила Теа, шагая по комнате и качая на руках покрасневшего от крика ребенка.
После темной февральской луны новый снег перестал падать, а старый превратился в жесткую ледяную корку. Волк начал выносить тепло укутанного малыша Шема на улицу. Он становился в два раза больше своего нормального размера и не мог даже пошевелиться, но с напряженным интересом изучал небо, снег, дым, идущий из трубы.
В самые сильные морозы около их дома появились двое мужчин с фургоном, запряженным мулом. Тот, что помоложе, выглядел так, словно он только что уехал с родной фермы, а второй, постарше, двигался легко и уверенно, как опытный солдат.
– Нас послал Дракон, – сказал он. – Вам что-нибудь нужно? У нас есть мясо, дрова, мука.
– Мука нам бы не помешала, – ответил Волк, вспомнив, как Теа жаловалась, что у них заканчивается мука и скоро не будет хлеба. Молодой человек отнес в кладовку два мешка. – Не выпьете эля? – предложил Волк.
– Мы бы с удовольствием, но нам нельзя задерживаться, если хотим добраться до замка засветло, – ответил солдат, на сапоги которого налипла толстая корка грязи. – Я о вас слышал: ты Волк, плотник, женился на ткачихе. У моей жены есть одеяло, которое она сделала. Меня зовут Марек Гавринсон. А это бесполезное существо называется Тоби. – Молодой солдат ухмыльнулся. Увидев Шема, Марек принялся издавать забавные звуки, – Большой. Сколько ему?
– Три с половиной месяца, – ответил Волк. – Он совсем не такой большой, просто сильно укутан.
– Привет, малыш. Как тебе наш мир? – Марек наклонился над ребенком, и тот принялся что-то лопотать, а потом потянулся ручкой к черной бороде. – У меня двое, только постарше. Они живут с матерью в замке.
– Вы знаете, что на верхнем лугу над нами живет семья? Их трое: лудильщик, его жена и ребенок.
Волк корил себя, что ни разу не навестил их: он сомневался, что Туар хороший охотник.
– Мы к ним заглянем, – пообещал Марек. – Ну, пока, малыш, мне пора.
Две недели спустя на закате солнца, возвращаясь с реки с уловом рыбы, Волк почувствовал запах дыма, и ему стало не по себе. Он принюхался, выпустив на свободу свои волчьи инстинкты. Ветер нес сильный запах с северо-запада, со стороны луга, на котором жил Туар со своей семьей. Волк бросился домой и, добравшись до своего порога, увидел, что над деревьями поднимается черный столб дыма. Он отдал Теа рыбу.
– Думаю, горит дом лудильщика. Будем надеяться, что он не поджег лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Такое случается. Тебе нужно быть терпеливым. Все закончится, когда родится ребенок.
– Моя жена не хочет со мной разговаривать, а ты твердишь, что я должен быть терпеливым. – Он повернул барсука другим боком, жир закапал в огонь, который тут же зашипел. – А ну-ка, говори, что происходит.
Дым заставил Фелицию отойти на пару шагов, но она снова подошла к нему.
– Теа боится.
– Боится рожать?
– Она боится рожать твоего ребенка. – Фелиция искоса посмотрела на него. – Она сказала нам, что ты меняющий форму… Маме и мне. Меррит ничего не знает.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– А что я должна думать? – резко спросила она. – В нашей семье до сих пор никто не выходил замуж за волка.
– А в моей семье это обычное дело.
Он хотел пошутить, но Фелиция разозлилась.
– Ты не из наших мест, ты не знаешь…
– В таком случае именем Богини, расскажи мне то, чего я не знаю!
Она как-то вся сникла и, помолчав, произнесла:
– Говорят, что Дракон, лорд Карадур, появился на свет не как человеческое дитя, а в виде дракона, с когтями и острыми зубами. Его мать умерла, а единоутробный брат, Тенджиро, был весь истерзан и тоже чуть не погиб. Теа боится, что твой ребенок родится волком, с зубами и когтями.
– Клянусь яйцами Имарру, почему ты мне ничего не сказала? – Волк отбросил в сторону вертел и направился к дому. Ворвавшись в спальню, он увидел, что Теа с осунувшимся лицом лежит на кровати, на боку. Марция зашипела на него, точно кошка.
– Вон отсюда, – рявкнул он, и она выскочила из комнаты.
Волк опустился на колени около кровати, и Теа отвернулась к стене.
– Любимая, сердце мое, послушай меня. Моя мать родила шестерых детей, четверо из них меняющие форму, и каждый появился на свет розовым, с бархатной кожей, как самые обычные малыши. Моя сестра Каяли, меняющая форму, она на двенадцать лет младше меня, я видел ее через десять минут после того, как она родилась. Она ничем не отличалась от тебя и меня, а вопила даже громче Кевина. Наш сын будет розовым, толстым и беззубым, как и должно быть. Я тебе обещаю, что так и будет, Теа, клянусь тебе.
Крепко обняв жену, Волк гладил ее по голове и повторял слова утешения. Теа молчала, но не вырывалась.
А ночью она спустилась к нему, когда все уснули, и села рядом в темноте, прижавшись к его плечу.
– Как ты хочешь его назвать? – спросила она.
– Сама решай. Мне все равно.
Через три дня Фелиция отправила Марцию в Слит. А к вечеру следующего появилась Рейн в сопровождении жрицы Сирэни.
– Уходи, – сказала Рейн и погладила Волка по плечу. – Отправляйся в деревню. И не волнуйся, если сосчитать всех детей, которых мы вместе приняли, их будет около сотни. Теа молодая и сильная. Ступай.
Волк не хотел идти в деревню и сидеть с другими мужчинами в «Красном дубе». Вместо этого он отправился в горы. Снег припорошил их вершины тонкой призрачной пылью. Он взобрался на скалу над Крепостью, стараясь держаться так, чтобы его не заметили стражники, которые наверняка подняли бы тревогу, если бы увидели волка так близко от замка. Он охотился на кроликов и белых куропаток и спал в пещере, которая когда-то была медвежьей берлогой.
Вечером третьего дня он вернулся домой. Сирэни и Рейн уже уехали; Фелиция спала внизу. В спальне пахло молоком. Теа дремала в уютном гнездышке из одеял. Она отвернула уголок одного из них и продемонстрировала Волку розовое личико и крошечные ручки с пальчиками, похожими на лепестки цветов. Голова сына показалась Волку какой-то слишком сморщенной и большой. Ее покрывал тонкий светлый пушок.
– Трудно тебе пришлось? – спросил он.
– Не очень.
Он поцеловал ее глаза и прикоснулся одним пальцем к щеке малыша, поражаясь тому, какая у него бархатистая кожа. Каким-то непостижимым образом они сотворили это чудо, его сына. Собственная рука казалась ему огромной и невероятно грубой.
Наступила зима. Снег засыпал горы и перекрыл дороги. Волк оставался дома. У него было полно работы: починить капканы и сети, вырезать из дерева крючки для ловли рыбы. Они сделали достаточно запасов на зиму – на специальных подставках сушилось мясо и рыба, в подвале хранилась картошка и яблоки, недостатка в дровах тоже не было. Снег принес тишину, которую нарушал лишь вой ветра да плач ребенка.
– У него легкие, как мехи Уно, – проговорила Теа, шагая по комнате и качая на руках покрасневшего от крика ребенка.
После темной февральской луны новый снег перестал падать, а старый превратился в жесткую ледяную корку. Волк начал выносить тепло укутанного малыша Шема на улицу. Он становился в два раза больше своего нормального размера и не мог даже пошевелиться, но с напряженным интересом изучал небо, снег, дым, идущий из трубы.
В самые сильные морозы около их дома появились двое мужчин с фургоном, запряженным мулом. Тот, что помоложе, выглядел так, словно он только что уехал с родной фермы, а второй, постарше, двигался легко и уверенно, как опытный солдат.
– Нас послал Дракон, – сказал он. – Вам что-нибудь нужно? У нас есть мясо, дрова, мука.
– Мука нам бы не помешала, – ответил Волк, вспомнив, как Теа жаловалась, что у них заканчивается мука и скоро не будет хлеба. Молодой человек отнес в кладовку два мешка. – Не выпьете эля? – предложил Волк.
– Мы бы с удовольствием, но нам нельзя задерживаться, если хотим добраться до замка засветло, – ответил солдат, на сапоги которого налипла толстая корка грязи. – Я о вас слышал: ты Волк, плотник, женился на ткачихе. У моей жены есть одеяло, которое она сделала. Меня зовут Марек Гавринсон. А это бесполезное существо называется Тоби. – Молодой солдат ухмыльнулся. Увидев Шема, Марек принялся издавать забавные звуки, – Большой. Сколько ему?
– Три с половиной месяца, – ответил Волк. – Он совсем не такой большой, просто сильно укутан.
– Привет, малыш. Как тебе наш мир? – Марек наклонился над ребенком, и тот принялся что-то лопотать, а потом потянулся ручкой к черной бороде. – У меня двое, только постарше. Они живут с матерью в замке.
– Вы знаете, что на верхнем лугу над нами живет семья? Их трое: лудильщик, его жена и ребенок.
Волк корил себя, что ни разу не навестил их: он сомневался, что Туар хороший охотник.
– Мы к ним заглянем, – пообещал Марек. – Ну, пока, малыш, мне пора.
Две недели спустя на закате солнца, возвращаясь с реки с уловом рыбы, Волк почувствовал запах дыма, и ему стало не по себе. Он принюхался, выпустив на свободу свои волчьи инстинкты. Ветер нес сильный запах с северо-запада, со стороны луга, на котором жил Туар со своей семьей. Волк бросился домой и, добравшись до своего порога, увидел, что над деревьями поднимается черный столб дыма. Он отдал Теа рыбу.
– Думаю, горит дом лудильщика. Будем надеяться, что он не поджег лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84