Знания и способности людей могли просто не приниматься в оборот. Вместо этого требовались совершенно законченные специалисты, каких просто не существовало на рынке в необходимых количествах. С другой стороны, люди, проработавшие в одной области несколько лет, могли стремиться попробовать себя в другой и избегать трудоустройства ничего не дающего им в плане опыта.
Отечественные фирмы не пытались предлагать персоналу долговременно приемлемых условий работы. Падавшие в результате инфляции по покупательной способности зарплаты индексировались нечасто. Продолжительность рабочего дня оказывалась как правило больше предварительно оговоренной, а работа в выходные и перерабатываемые часы не оплачивались. Попытки уже проработавшего в компании продолжительное время человека изменить ситуацию, как правило, упирались в твердое «нет» руководства. Большинство сотрудников было убеждено: все, что они могут получить определяется только в процессе переговоров о найме, а улучшение условий означает уже смену работы. Готовяся принять решение об уходе, многие опытные работники обнаруживали, что их никто не пытается остановить.
Менеджмент не считал необходимым удерживать персонал, рассчитывая заменить ушедших «менее привередливыми» кадрами. Потери компании от ухода работников, обладающих ценными, долго приобретающимися навыками, просто не принимались в оборот. В результате как у увольняющихся, так и у остающихся в фирме людей формировалось четкое представление: «Меня здесь не ценят». Менялось отношение к работе, становясь более отчужденным.
Доверие к работодателю рушилось. Давно разработанные механизмы сохранения квалифицированного персонала (повышение зарплаты, улучшение условий труда и отношений в коллективе) не находили широкого практического применения в докризисной России, поскольку расходились с реальной кадровой политикой. Завершение экономического подъема привело лишь к формированию еще более жесткого отношения менеджмента и владельцев компаний к наемным работникам.
Еще до кризиса работодатели нередко изначально создавали настолько тяжелые условия труда, перегружая персонал, что люди уходили, не успев воспользоваться «хорошим социальным пакетом», и не побывав в отпуске. Возникавшая текучка кадров почти никогда не рассматривалась менеджментом как причина экономических неудач или потерь в прибыли. Серьезным фактором, способствовавшим быстрому уходу персонала, являлся нервозный климат создаваемый истерическим менеджментом на рабочем месте. В результате фирмы в первую очередь теряли высоко ставящих себя профессионалов, но сохраняли внешне лояльный, но наименее квалифицированный персонал.
Когда грянул кризис, жертвами увольнений часто оказывались наиболее грамотные сотрудники фирм как эмоционально наименее удобные для руководства. Вместе с тем во многих компаниях создавались буквально рабские условия труда. Зарплаты снижались, а нагрузка на работников увеличивалась.
Менеджмент почти восторженно реагировал на наступившие с кризисом перемены на рынке труда. Казалось, дешевизна рабочих и их уязвимость освобождали нанимателей от всякой ответственности. Можно было сильнее поднажать на персонал качественно не меняя ничего в управлении. Существовала только одна проблема: рентабельность падала, что лишний раз демонстрировало неэффективность старой системы менеджмента. Ужесточение эксплуатации не решало проблем.
«Кризис глобальной экономики и Россия»
Россия почивала на нефтяных лаврах. После зимних неприятностей, для сырьевых монополий все вдруг наладилось по волшебству растущих цен на углеводороды. На этом фоне, события в «далекой Америке» не казались такими уж пугающими. Деловая элита и бюрократия верили: Россия уже выигрывает от глобальной неурядицы в экономике.
6 июня 2008 года ИГСО опубликовал Доклад «Кризис глобальной экономики и Россия». В нем утверждалось, что развивающийся в мире кризис, скоро даст о себе знать не только в финансовой сфере и на рынке недвижимости США. Впереди - падение производства в глобальном масштабе. Период стабилизации заканчивался. Главных биржевых обвалов стоило ожидать осенью. Однако фондовые рынки вернулись к падению гораздо раньше. В релизе по Докладу говорилось: «Как только спад производства охватит большинство «новых индустриальных стран», а инфляция перейдет в стагфляцию, цены на нефть упадут - кризис ударит по России».
Авторы Доклада полагали, что правительства стран мира не располагают стратегиями преодоления кризиса, происхождения которого не понимают. Главное на чем строились расчеты властей: ожидание, что проблемы в мировой экономике пройдут сами собой или минуют некоторые национальные рынки. Между тем начавшийся глобальный кризис являлся системным, одновременно выступая и как циклический кризис перенакопления. Падение потребления в «старых индустриальных странах» привело к потере эффективности экономической модели основанной на эксплуатации дешевой рабочей силы в «третьем мире». Дальнейшее снижение товарных цен за счет сверхэксплуатации рабочей силы оказывалось невозможно, а ее ресурсы были почти исчерпаны. Чтобы развитие продолжилось, необходимо было радикально удешевить товары, что означало перестроение всего мирового хозяйства по новому типу.
Разворачивающийся кризис знаменовал смену понижательной волны в развитии мироэкономики повышательной. Поэтому он должен был оказаться тяжелым и продолжительным. Кризис не мог завершиться, пока не были сняты породившие его противоречия, а развитие мирового хозяйства не получило новый технологический импульс, прежде всего в инновациях индустрии. Необходима была революция в энергетике. По итогам кризиса энергопотребление в мире должно было возрасти, при падении значения углеводородов. Необходимыми оказывались новые способы получения дешевой энергии.
Кризис должен был сломать прежнюю систему локализованных рынков труда. В мире должен был сложиться единый рынок рабочей силы. Одновременно можно было ожидать укрупнение глобальных монополий и усиления их роли в мировом хозяйстве. Политика протекционизма не могла не возродиться. Международное разделение труда обещало возрасти еще больше. В государствах Запада логично было ожидать реиндустриализации после кризисного падения зарплат. Для левых кризис и вызываемые им преобразования в мировой экономике открывали широкие возможности. Период слабости антикапиталистического движения должен был смениться временем его усиления.
ИГСО прогнозировал сроки развития кризиса. В 2008 году кризис должен был стать явным в США. За этим следовал промышленный спад в «новых индустриальных странах».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182