Катя вырвала из рук Хохолка флягу, сделал несколько глотков, склонила голову и замерла, уставившись на свои колени.
– Хохолок, хватить жрать, – сказал я наемнику.
– Чеши грудь… – неразборчиво пробубнил он в ответ, хрустя сухарями, и тогда Пригоршня забрал у него бочонок.
– Ты здесь не один, маленький! – прикрикнул он. – А когда жратву еще сможем раздобыть, неизвестно.
– Та ладно… – протянул Хохолок и улегся на спину, подложив руки под голову. – Постреляем кого, зверей каких болотных, мясца нажарим… проживем, короче.
– Назад нам нельзя возвращаться, – сказал я. – Не уверен, что убил самку контролера. Если она жива, то оклемается и опять за нами потащится.
– Ага, вот и последний вопрос. – Пригоршня повернулся к Кате. – Почему самка эта за вами тащилась через всю Зону? И вообще…
– Тебе пора все рассказать, – сказал Болотник.
Катя кивнула. Еще некоторое время она сидела, молча потупившись, потом заговорила:
– Глеб и Опанас – напарники, как и вы двое. Глеб – мой брат, Опанас… ну, жених, можно сказать. Мы и вправду собирались пожениться этим летом, уже два года вместе. Они устроили большую экспедицию в Зону, дошли до Северного Могильника. Но не тем путем, каким идем мы, западнее. Как-то смогли обойти Грязевое озеро, по самому берегу двигались. Собрали много артефактов, уже пора было возвращаться. И вдруг наткнулись на странную аномалию. Водяную.
– Водяную? – Болотник приподнял голову.
– Они мне потом рассказывали: она находилась посреди озерца. Не грязевого, обычного. По описанию напоминает ту, возле которой у нас перестало действовать оружие. Мы наткнулись на такую еще на болотах возле Кордона, – пояснила Катя нам с Пригоршней. – А та, в озере, была как слизистый цветок, растущий из дна. Вокруг него расходилось излучение, очень странное. Они мне говорили, было такое чувство, будто все теряет смысл, понимаете? Вроде… ну, вроде из мира исчезает взаимосвязь всех явлений, событий, предметов. Глеб рассказывал: когда они приблизились к той аномалии, им казалось, что структура мира исчезает, растворяется, и он превращается во что-то такое аморфное. Но не с виду, а на уровне сема… самен…
– На семантическом уровне, – сказал я, и напарник, хмыкнув, глянул на меня.
– Да, вроде того. Озерную аномалию охранял кровосос.
– Кровосос! – поразился Никита.
– Да. Будто кто-то его туда поставил специально. Жил в камнях рядом, питался непонятно чем. Когда они попробовали войти в озеро, он напал, они его убили. С большим трудом, Глеб был ранен. А на торчащем из дна стебле этой аномалии был такой вроде лист… Изогнутый, похожий на гнездо из слизи. И в этом гнезде лежал артефакт. – Катя ткнула пальцем в контейнер, висящий на ремне. – Клубень, как они его назвали. Забрали его. Всю дорогу чувствовали себя очень… нервно. Будто кто-то смотрел им в спину. Причем казалось, что этого кого-то интересует именно клубень. Но Глеб с Опанасом, наверное, лучшие сталкеры во всей Зоне. По крайней мере лучшие из сталкеров-разведчиков, как их называют, то есть тех, кто постоянно ходит в дальние экспедиции. Поэтому они смогли добраться до Периметра, даже несмотря на то, что под конец мутанты стали проявлять к ним повышенный интерес.
– Это как? – не понял Пригоршня.
Катя вяло пожала плечами, расстегнув верхнюю пуговицу рубахи, ухватилась за висящий на шее медальон, сжала его.
– Они мне так сказали: в какой-то момент мутанты со всех сторон стали наседать, будто им приказывал кто-то. Глеб с Опанасом смекнули, что к чему, по дороге завернули в Сундук, там Борода им сделал особый контейнер, вот этот. Сначала измерил клубень приборами своими, определил всякие излучения, которые от него идут, ну и склепал контейнер.
– И этот кто-то, который в спину смотрел, в контейнере клубень не видит, что ли? – уточнил Пригоршня.
Вроде того. Он потерял их, как только они положили клубень в контейнер. Нападения мутантов прекратились. Они вернулись домой, все мне рассказали. Клубень оставили – тот потихоньку менялся, рос, интересно было, что с ним дальше будет. Через месяц ушли в новую экспедицию, хотели добраться до Крепости, то есть в центр Восточного Могильника. Решили побольше отряд собрать, взяли с собой еще двоих, Цыпу с Дирижаблем. И пропали.
Я взял из ящика сухарь и принялся грызть. Катя обвела нас взглядом – все смотрели на нее, даже Хохолок заинтересовался рассказом.
– Ну и дальше чё? – спросил он.
– Спустя пару недель я узнала, что в одном лагере за Свалкой видели Цыпу. Собралась и пошла туда. Поймала его, прижала… Он мне все рассказал. Когда они прошли Лес-Мозголом на краю Могильника, на них напала банда: контролер, два кровососа и два человека. Причем люди были не под контролем.
Я покачал головой.
– Как это? – не понял Пригоршня. – Не может такого быть!
– Знаю, – хмуро сказала она. – Я тоже не поверила. До сих пор не верю. Но Цыпа божился, что так и было. Я его сильно припугнула, чуть руку не сломала, ствол к башке приставила, сказала – сейчас застрелю… Он клялся, кричал – контролер только кровососами управлял, а сталкеры те двое были сами по себе, вернее, они в одном отряде с кровососами, но не под контролем, а вроде как по своей воле. Цыпа все называл их темными. Темными сталкерами, хотя почему – непонятно, он не мог объяснить. Так вот, они напали, Дирижабля убили, а Глеба с Опанасом забрали. Не убили, ранили только и утащили куда-то. Цыпу тоже ранили, но он их не интересовал, его там бросили. А может, и специально не убили, чтобы он мог мне все это рассказать? Он уполз, потом отсиживался в том лагере. Узнав все это, я припомнила рассказы Глеба и Опанаса про взгляд, который они чувствовали, вернулась, опять пошла в Зону, захватив контейнер, там его открыла… И услышала его. Хозяина.
Я спросил:
– Ну и кто этот «он»? Чего он хозяин?
– Не знаю. Но он засел в глубине Зоны. Где-то за Могильником.
– В Бункере, – сказал я. Рыжая уставилась на меня.
– Что? О чем ты, Химик?
– Когда в овраге нас вырубило из-за импульса, который самка контролера послала перед собой, у меня было… – Помолчав, я щелкнул пальцами. – Было видение, не знаю, как еще назвать. Глюк. Я вроде увидел всю Зону и Могильник, а за ним – какой-то Бункер. С большой буквы. Огромный, открытый… Этот твой «он» – хозяин Бункера. Сидит посреди него, там его мир. Говоришь, ему нужен клубень?
– Да. Не знаю зачем. Опанас с Глебом у него. Живые, по крайней мере Глеб. Мы с ним близнецы, и я… ну, я его иногда чувствую, на меня как бы накатывают его эмоции, страх, приходят издалека. Хозяин дал мне понять, что освободит их, если я принесу клубень. – Девушка устало провела рукой по лицу.
– И ты поверила и пошла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Хохолок, хватить жрать, – сказал я наемнику.
– Чеши грудь… – неразборчиво пробубнил он в ответ, хрустя сухарями, и тогда Пригоршня забрал у него бочонок.
– Ты здесь не один, маленький! – прикрикнул он. – А когда жратву еще сможем раздобыть, неизвестно.
– Та ладно… – протянул Хохолок и улегся на спину, подложив руки под голову. – Постреляем кого, зверей каких болотных, мясца нажарим… проживем, короче.
– Назад нам нельзя возвращаться, – сказал я. – Не уверен, что убил самку контролера. Если она жива, то оклемается и опять за нами потащится.
– Ага, вот и последний вопрос. – Пригоршня повернулся к Кате. – Почему самка эта за вами тащилась через всю Зону? И вообще…
– Тебе пора все рассказать, – сказал Болотник.
Катя кивнула. Еще некоторое время она сидела, молча потупившись, потом заговорила:
– Глеб и Опанас – напарники, как и вы двое. Глеб – мой брат, Опанас… ну, жених, можно сказать. Мы и вправду собирались пожениться этим летом, уже два года вместе. Они устроили большую экспедицию в Зону, дошли до Северного Могильника. Но не тем путем, каким идем мы, западнее. Как-то смогли обойти Грязевое озеро, по самому берегу двигались. Собрали много артефактов, уже пора было возвращаться. И вдруг наткнулись на странную аномалию. Водяную.
– Водяную? – Болотник приподнял голову.
– Они мне потом рассказывали: она находилась посреди озерца. Не грязевого, обычного. По описанию напоминает ту, возле которой у нас перестало действовать оружие. Мы наткнулись на такую еще на болотах возле Кордона, – пояснила Катя нам с Пригоршней. – А та, в озере, была как слизистый цветок, растущий из дна. Вокруг него расходилось излучение, очень странное. Они мне говорили, было такое чувство, будто все теряет смысл, понимаете? Вроде… ну, вроде из мира исчезает взаимосвязь всех явлений, событий, предметов. Глеб рассказывал: когда они приблизились к той аномалии, им казалось, что структура мира исчезает, растворяется, и он превращается во что-то такое аморфное. Но не с виду, а на уровне сема… самен…
– На семантическом уровне, – сказал я, и напарник, хмыкнув, глянул на меня.
– Да, вроде того. Озерную аномалию охранял кровосос.
– Кровосос! – поразился Никита.
– Да. Будто кто-то его туда поставил специально. Жил в камнях рядом, питался непонятно чем. Когда они попробовали войти в озеро, он напал, они его убили. С большим трудом, Глеб был ранен. А на торчащем из дна стебле этой аномалии был такой вроде лист… Изогнутый, похожий на гнездо из слизи. И в этом гнезде лежал артефакт. – Катя ткнула пальцем в контейнер, висящий на ремне. – Клубень, как они его назвали. Забрали его. Всю дорогу чувствовали себя очень… нервно. Будто кто-то смотрел им в спину. Причем казалось, что этого кого-то интересует именно клубень. Но Глеб с Опанасом, наверное, лучшие сталкеры во всей Зоне. По крайней мере лучшие из сталкеров-разведчиков, как их называют, то есть тех, кто постоянно ходит в дальние экспедиции. Поэтому они смогли добраться до Периметра, даже несмотря на то, что под конец мутанты стали проявлять к ним повышенный интерес.
– Это как? – не понял Пригоршня.
Катя вяло пожала плечами, расстегнув верхнюю пуговицу рубахи, ухватилась за висящий на шее медальон, сжала его.
– Они мне так сказали: в какой-то момент мутанты со всех сторон стали наседать, будто им приказывал кто-то. Глеб с Опанасом смекнули, что к чему, по дороге завернули в Сундук, там Борода им сделал особый контейнер, вот этот. Сначала измерил клубень приборами своими, определил всякие излучения, которые от него идут, ну и склепал контейнер.
– И этот кто-то, который в спину смотрел, в контейнере клубень не видит, что ли? – уточнил Пригоршня.
Вроде того. Он потерял их, как только они положили клубень в контейнер. Нападения мутантов прекратились. Они вернулись домой, все мне рассказали. Клубень оставили – тот потихоньку менялся, рос, интересно было, что с ним дальше будет. Через месяц ушли в новую экспедицию, хотели добраться до Крепости, то есть в центр Восточного Могильника. Решили побольше отряд собрать, взяли с собой еще двоих, Цыпу с Дирижаблем. И пропали.
Я взял из ящика сухарь и принялся грызть. Катя обвела нас взглядом – все смотрели на нее, даже Хохолок заинтересовался рассказом.
– Ну и дальше чё? – спросил он.
– Спустя пару недель я узнала, что в одном лагере за Свалкой видели Цыпу. Собралась и пошла туда. Поймала его, прижала… Он мне все рассказал. Когда они прошли Лес-Мозголом на краю Могильника, на них напала банда: контролер, два кровососа и два человека. Причем люди были не под контролем.
Я покачал головой.
– Как это? – не понял Пригоршня. – Не может такого быть!
– Знаю, – хмуро сказала она. – Я тоже не поверила. До сих пор не верю. Но Цыпа божился, что так и было. Я его сильно припугнула, чуть руку не сломала, ствол к башке приставила, сказала – сейчас застрелю… Он клялся, кричал – контролер только кровососами управлял, а сталкеры те двое были сами по себе, вернее, они в одном отряде с кровососами, но не под контролем, а вроде как по своей воле. Цыпа все называл их темными. Темными сталкерами, хотя почему – непонятно, он не мог объяснить. Так вот, они напали, Дирижабля убили, а Глеба с Опанасом забрали. Не убили, ранили только и утащили куда-то. Цыпу тоже ранили, но он их не интересовал, его там бросили. А может, и специально не убили, чтобы он мог мне все это рассказать? Он уполз, потом отсиживался в том лагере. Узнав все это, я припомнила рассказы Глеба и Опанаса про взгляд, который они чувствовали, вернулась, опять пошла в Зону, захватив контейнер, там его открыла… И услышала его. Хозяина.
Я спросил:
– Ну и кто этот «он»? Чего он хозяин?
– Не знаю. Но он засел в глубине Зоны. Где-то за Могильником.
– В Бункере, – сказал я. Рыжая уставилась на меня.
– Что? О чем ты, Химик?
– Когда в овраге нас вырубило из-за импульса, который самка контролера послала перед собой, у меня было… – Помолчав, я щелкнул пальцами. – Было видение, не знаю, как еще назвать. Глюк. Я вроде увидел всю Зону и Могильник, а за ним – какой-то Бункер. С большой буквы. Огромный, открытый… Этот твой «он» – хозяин Бункера. Сидит посреди него, там его мир. Говоришь, ему нужен клубень?
– Да. Не знаю зачем. Опанас с Глебом у него. Живые, по крайней мере Глеб. Мы с ним близнецы, и я… ну, я его иногда чувствую, на меня как бы накатывают его эмоции, страх, приходят издалека. Хозяин дал мне понять, что освободит их, если я принесу клубень. – Девушка устало провела рукой по лицу.
– И ты поверила и пошла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93