– А вы что скажете, тетя Ядя? Я приехал к вам в гости, а меня так принимают!
– Не валяй дурака! – я не дала маме и рта раскрыть. – Еще раз повторяю: квартира моя, и я здесь хозяйка. Мама выходит замуж, у нее свои заботы. Даю тебе три дня. Потом ты найдешь дверь запертой.
– Это мы еще увидим!
На другой день Михал все же укатил в Ченстохов, а вскоре пришло отчаянное письмо от бабушки: она писала, что не знает, как быть с Михалом, если ему не создадут подходящие условия, он совсем собьется с пути.
– Может быть, ты обошлась с ним слишком сурово? – сказала мама. – В квартире места хватит, я бы содержала его. Возможно, он все-таки возьмется за ум.
– Он только этого и ждет. Я категорически против. Слишком дорого мне обошлось наше спокойствие, чтобы жертвовать им. Если ты хочешь, чтобы он жил во Вроцлаве, сними ему комнату! Смотри, что он наделал!
Я показала маме следы сигарет на подлокотнике кресла.
– Неужели ты не понимаешь, что он презирает всех нас, а себя считает созданным для лучшей жизни!
Глава 10
Меня вызвал к себе управляющий. Я испугалась. Управляющего мне приходилось видеть только издали – в президиуме на торжественных собраниях. Рассказывали, что он очень крут, начальники отделов всегда в страхе бросались на его вызов сломя голову. Что ему нужно от меня?
– Пан инженер, может быть, это ошибка?
– Нет, звонила секретарша и просила вас сейчас же явиться к управляющему. Идите, он ждать не любит.
Я, робея, вошла в кабинет. Управляющий, высокий и грузный человек, сидел за столом и что-то читал.
– Вы Дубинская? – спросил он, не поднимая головы.
– Да, пан управляющий.
– А ну-ка покажитесь. С вашим отцом мы были отлично знакомы, он у меня работал. Прекрасный был специалист, – управляющий внимательно смотрел на меня. – Вы на него похожи. – Помолчав, он добавил: – Отец был приличный человек, а дочь безобразничает.
Я стояла посреди комнаты, не зная, что сказать.
– Вот принесли на подпись приказ об увольнении! – управляющий помахал в воздухе листом бумаги. – Я и подумал: прежде чем подписать, надо взглянуть, кого я увольняю. Отец умер, смотреть за вами некому. Зачем вы устроили секретарю скандал на первомайской демонстрации? Ну ладно. Если б я умер, ваш отец не отказал бы в помощи моему сыну. Говорите, что мне с вами делать?
Я продолжала молчать. Разве можно объяснить, почему я такая, какая есть?
– Теперь-то вы тише воды, ниже травы. Покорная овечка! Так вот, я вас накажу иначе: пошлю на полгода в дальний район. Отправляйтесь в отдел кадров за командировкой. Указание я уже дал. Справитесь, я получу истинное удовлетворение. Чего ж вы стоите как вкопанная? Сядьте, расскажите что-нибудь!
Я послушно села. Страх куда-то исчез, и ко мне вернулся дар речи.
– Пан управляющий, с этой демонстрацией вот как получилось. Я там очень замерзла и хотела отпроситься домой, потому что часто болею ангиной. Секретарь меня не отпустил, и тогда я сказала, что такой праздник трудящихся, по-моему, просто трагическая ошибка. Ведь это мучение – часами простаивать на улице и мерзнуть.
– Ага, заговорили все-таки. Значит, что же? Выходит, вам не нравится первомайская демонстрация?
– Почему же? Если бы она была организована, как следует, и не длилась двенадцать часов – это было бы удовольствием. Но мы собираемся в половине седьмого утра, а мимо трибуны проходим в три.
– Доля истины в этом есть. Но вы забываете, что власть наша молодая. Пройдет несколько лет, и все наладится. Можете идти. По возвращении из командировки придете ко мне.
Дальше все пошло очень быстро. Я получила командировку в город Болеславец и большие подъемные. Наша кассирша, пани Зося, сочувственно покачала головой.
– Я уже после того случая на уборке развалин знала, что вы во Вроцлаве не засидитесь. Это было ясно.
– А вы знаете, я еду охотно. Летом это даже приятно, словно бы в отпуск. Тем более что здесь, в тресте, мне как-то неуютно.
– Здесь всем неуютно. Обстановка такая. Какие-то группки, перешептывания. Хорошо еще, что не пакостят друг другу, а то совсем было бы невмоготу.
Начальника в комнате не было. Он оставил мне записку, куда положить ключи от стола и что еще сделать. Значит, он в курсе.
Я еще раз осмотрела комнату. Внутренний голос подсказывал мне, что больше я сюда не вернусь.
– Когда вы едете в Болеславец, Катажина? Сегодня или завтра? – спросил меня в коридоре парень из технического отдела.
– Я пока еще понятия не имею, как туда добираться. А откуда вы знаете, что я еду?
– Уже несколько дней идут разговоры. Сегодня должен приехать Сковронский, начальник тамошнего участка. Он наверняка на машине, советую вам его дождаться.
– А я понятия ни о чем не имела, только полчаса назад впервые услышала об этом. Не знаете, Сковронский сегодня же поедет обратно?
– Вот этого я не знаю. Посидите у нас, мы ждем его часам к одиннадцати.
В начале двенадцатого в комнату вошел высокий молодой человек в элегантном сером костюме, красиво оттеняющем его смуглое лицо с черными, немного вьющимися волосами и темными глазами. Когда нас знакомили, он улыбнулся, сразу же расположив меня к себе.
– Очень рад. У меня на стройке еще никогда не работали женщины, но я уверен, что все будет как нельзя лучше.
– Я буду стараться. Говорят, вы приехали сюда на машине. Не захватите ли меня с собой?
– Пожалуйста. Я возвращаюсь завтра. Дайте мне свой адрес, и завтра ровно в два часа я за вами заеду.
Я шла домой, очарованная этим человеком. «Брось, Катажина, – внушала я себе. – Сейчас не время заглядываться на мужчин. Помни, каждое новое разочарование дорого стоит. Правда, он красив, мил и симпатичен. Лет ему около тридцати. Ну и что же?»
Пани Дзюню огорчил мой отъезд.
– Зачем тебе это? Уволься и поищи другую работу. Детям нельзя одним уезжать из дому. Это наверняка плохо кончится.
– Я тоже этого боюсь. Мне понравился мой новый начальник.
– Наконец тебе хоть кто-то понравился. Но будь осторожна. Не каждой везет так, как Люцине.
Мама уезжала отдыхать в Криницу. Она купила мне отрез на две блузки, новую расческу и одеколон.
– Не унывай. Пиши чаще. Насчет Михала ты была права. Бабушка пишет, что он неисправим. Не работает, пьет, шатается где-то по ночам. Как-то раз спьяну даже приставал к ней. А я напишу тебе, как только устроюсь в Кринице, и адрес пришлю.
Ровно в два часа у нашего дома остановилась синяя легковая машина. Я схватила чемодан, на ходу взглянула на себя в зеркало и побежала вниз. Сковронский ждал, выйдя из машины.
– Мы оба точны. Что касается меня, то это одно из моих немногочисленных достоинств. Где вам будет удобнее, сзади или впереди?
Я заметила, что сзади в машине сидит какая-то женщина.
– Если можно, впереди.
Я познакомилась с женой Сковронского и с симпатичным водителем по имени Станислав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134