Небольшое, покрытое мехом существо, не ведающее о его присутствии, приподнялось на задние лапки над пучком травы, и понюхало воздух.
Он почувствовал внезапный голод. И упал вниз.
Данные на медицинских сенсорах вводили Маккоя в замешательство. Пульс коммандера Спока был сейчас достаточно частым, чтобы можно было не опасаться за его жизнь. Противошоковая терапия привела эту чертову вулканскую температуру в ее раскаленную норму. Маккой не мог обнаружить никаких функциональный повреждений. И все же вулканец оставался в глубоко бессознательном состоянии, и считываемые с мозга показания были невыражены и хаотичны.
– Может, это он так спит, – пробормотал Маккой, раздосадованный на себя за их первый разговор, за то, что затеял спор, из-за которого Спок сбежал из лазарета. Медицинская запись Спока практически ничего не содержала. По-видимому, полувулканцы никогда не болели. Предыдущий врач оставил запись: вулканцы излечивают себя сами куда чаще, чем их излечивают врачи. Как правило, выводить вулканца из целительного транса неразумно.
Так что, рассерженный на свою неспособность сделать что-нибудь полезное, всерьез обеспокоенный и озадаченный, Маккой стал просто наблюдать за Споком, не пытаясь пока больше ничего предпринимать. Биотоки мозга вулканца не раз и не два начинали стабилизироваться, но всякий раз снова сбивались.
Джим сидел на нижней ступеньке трапа, глядя на летунов и на Ухуру. Интенсивный разговор все продолжался. Он подумал, не отозвать ли все же Ухуру, но она не выказывала ни малейшего признака шока, который поразил офицера по науке, ни беспокойства, ни даже усталости.
Он припомнил, что она сказала Алому: «Мистер Спок провел с вами слияние разумов?» Он никогда не слышал такого термина, – означало ли это то самое, чем казалось по звучанию?
Над ним послышались шаги: вниз по трапу спускался Стивен. Он присел ступенькой выше Джима и оперся локтями о колени.
– Надеюсь, вы не ждете, что я развлеку ваших друзей, – сказал он, – потому что в одной десятой стандартной гравитации на жонглирование так же скучно смотреть, как и жонглировать.
– Я просил критических замечаний, – сказал Джим.
– А, у меня нет замечаний, только наблюдения. Так, по-вулкански. А что они делают? – Он кивнул в сторону летунов.
– Думаю, разговаривают друг с другом. – Джим хотел было сказать ему, –
поскольку он все же был как-никак пассажиром, – чтобы он вернулся в отсек, где квартировала водевильная компания. Затем внезапно передумал. – Стивен, а что, вулканцы обладают экстрасенсорным восприятием?
В первый раз с тех пор, как Джим с ним познакомился, Стивен принял совершенно вулканский вид. Он вопросительно приподнял темно-русую бровь:
– Почему вы так думаете?
– Из-за выражения «слияние разумов».
– Что вы знаете о слиянии разумов?
– Ничего, – сказал Джим. – Потому и спрашиваю.
– Где вы о нем слышали?
– Лейтенант Ухура, похоже, думает, что именно так Спок осуществил общение с летающими людьми.
– Разум вулканца может установить связь с разумом другого разумного существа, – признал Стивен. Он произнес ту же самую короткую фразу, которую сказал Алый; должно быть, она была на вулканском языке.
– И что, любой вулканец может установить эту связь? Вы можете?
– Большинство вулканцев постарается, по возможности, избежать этого. Это… эмоциональный опыт. Что же касается меня – как бы ни желала моя семья обратного, я все же являюсь вулканцем.
Долгий симфонический разговор закончился флейтоподобным перепевом между Алым и летуном, мех которого был расчерчен рыжеватыми и коричневыми завитками. Музыка стихла. Круг распался.
Ухура, казалось, сбросила околдовавшие ее чары. Будто бы всю свою жизнь она искала такую музыку, которая захватила бы ее вот так, как сейчас. Ей хотелось побыть одной, чтобы прочувствовать ее, продумать ее и понять. Она негромко пропела одну фразу. Не вполне верно. Она попробовала снова. Не вполне, но уже ближе.
Ухура боялась, что понять эту музыку до конца она никогда не сможет.
Капитан Кирк подошел к ней.
– Все в порядке?
Ухура кивнула.
– Спок вернулся к нам? – спросил Алый.
– Нет, – сказал капитан. – Он все еще в шоке.
Летун в завитушках ссутулил плечи и частично расправил крылья, –
они затрепетали у него над головой. Афина, стоявшая неподалеку, тревожно фыркнула и тоже раскрыла крылья, – не то для равновесия, не то для защиты.
Летун пристально посмотрел на Ухуру, моргая своими сверкающими пурпурными глазами.
– Ваш язык, – сказал он, тщательно подбирая слова, – монотонен. А его шаблон тривиально прост.
Емкость языка летунов вызывала у Ухуры благоговение: они смогли
не только постичь чужой язык, но и выучить его буквально за несколько минут.
Летун имел в виду именно то, что говорил. Стандартный не содержал тонов и мелодий. Чувствуя себя так, будто она утеряла связь со своим миром, она все же была признательна летуну за его утверждение. По крайней мере, она могла на него ответить.
– В Федерации есть языки, которые нужно петь, – сказала она. И даже у людей есть говоры с мелодией. – Она произнесла несколько слов по-китайски. – Но большинство различных видов может говорить на Стандарте – я хочу сказать, они физически могут его воспроизвести. Это удобно – иметь общий язык.
– Как вы его выучили так быстро? – спросил капитан. – И можете ли вы делать слияние разумов?
– Способности Спока дали мне первый опыт такого общения, – сказал Алый. – У нас другие способы быстрого обмена информацией. Поэтому я и прекратила разговор с вами – чтобы передать ваш язык моим товарищам. Они возражали против того, что я буду говорить за них, а мне тоже совсем не хотелось занимать место, мне не принадлежащее.
– Что вы имеете в виду? – спросил Кирк.
– Это как если бы… как если бы мне пришлось стать капитаном. Вы же уже знаете, Джеймс, что у нас нет ничего подобного.
– А теперь – вы все можете говорить на Стандарте?
– Пока немногие могут. Через несколько ваших дней, информация обойдет весь мир-корабль.
Подошли Линди и Афина. Афина нервно посматривала на летунов, ее крылья все еще были наполовину раскрыты и подрагивали на кончиках. Летуны смотрели на нее серьезно и с любопытством.
– Она испугана, – сказала Линди. – Ей хочется последовать за вами, когда вы летаете.
– Это – Афина, а вы – Амелинда, иллюзионист?
– Да. Меня зовут Линди.
– Прозвище?
Линди кивнула.
Алый протянул одну длинную, с острыми когтями, руку, Афине.
– Афина не эволюционировала в достаточной степени к своему окружению. Она не может летать. У нее нет когтей, и она не может охотиться. Она несчастлива.
– Боюсь, это правда, – сказала Линди.
Экираптор ткнулся носом в руку Алого. Ухура затаила дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Он почувствовал внезапный голод. И упал вниз.
Данные на медицинских сенсорах вводили Маккоя в замешательство. Пульс коммандера Спока был сейчас достаточно частым, чтобы можно было не опасаться за его жизнь. Противошоковая терапия привела эту чертову вулканскую температуру в ее раскаленную норму. Маккой не мог обнаружить никаких функциональный повреждений. И все же вулканец оставался в глубоко бессознательном состоянии, и считываемые с мозга показания были невыражены и хаотичны.
– Может, это он так спит, – пробормотал Маккой, раздосадованный на себя за их первый разговор, за то, что затеял спор, из-за которого Спок сбежал из лазарета. Медицинская запись Спока практически ничего не содержала. По-видимому, полувулканцы никогда не болели. Предыдущий врач оставил запись: вулканцы излечивают себя сами куда чаще, чем их излечивают врачи. Как правило, выводить вулканца из целительного транса неразумно.
Так что, рассерженный на свою неспособность сделать что-нибудь полезное, всерьез обеспокоенный и озадаченный, Маккой стал просто наблюдать за Споком, не пытаясь пока больше ничего предпринимать. Биотоки мозга вулканца не раз и не два начинали стабилизироваться, но всякий раз снова сбивались.
Джим сидел на нижней ступеньке трапа, глядя на летунов и на Ухуру. Интенсивный разговор все продолжался. Он подумал, не отозвать ли все же Ухуру, но она не выказывала ни малейшего признака шока, который поразил офицера по науке, ни беспокойства, ни даже усталости.
Он припомнил, что она сказала Алому: «Мистер Спок провел с вами слияние разумов?» Он никогда не слышал такого термина, – означало ли это то самое, чем казалось по звучанию?
Над ним послышались шаги: вниз по трапу спускался Стивен. Он присел ступенькой выше Джима и оперся локтями о колени.
– Надеюсь, вы не ждете, что я развлеку ваших друзей, – сказал он, – потому что в одной десятой стандартной гравитации на жонглирование так же скучно смотреть, как и жонглировать.
– Я просил критических замечаний, – сказал Джим.
– А, у меня нет замечаний, только наблюдения. Так, по-вулкански. А что они делают? – Он кивнул в сторону летунов.
– Думаю, разговаривают друг с другом. – Джим хотел было сказать ему, –
поскольку он все же был как-никак пассажиром, – чтобы он вернулся в отсек, где квартировала водевильная компания. Затем внезапно передумал. – Стивен, а что, вулканцы обладают экстрасенсорным восприятием?
В первый раз с тех пор, как Джим с ним познакомился, Стивен принял совершенно вулканский вид. Он вопросительно приподнял темно-русую бровь:
– Почему вы так думаете?
– Из-за выражения «слияние разумов».
– Что вы знаете о слиянии разумов?
– Ничего, – сказал Джим. – Потому и спрашиваю.
– Где вы о нем слышали?
– Лейтенант Ухура, похоже, думает, что именно так Спок осуществил общение с летающими людьми.
– Разум вулканца может установить связь с разумом другого разумного существа, – признал Стивен. Он произнес ту же самую короткую фразу, которую сказал Алый; должно быть, она была на вулканском языке.
– И что, любой вулканец может установить эту связь? Вы можете?
– Большинство вулканцев постарается, по возможности, избежать этого. Это… эмоциональный опыт. Что же касается меня – как бы ни желала моя семья обратного, я все же являюсь вулканцем.
Долгий симфонический разговор закончился флейтоподобным перепевом между Алым и летуном, мех которого был расчерчен рыжеватыми и коричневыми завитками. Музыка стихла. Круг распался.
Ухура, казалось, сбросила околдовавшие ее чары. Будто бы всю свою жизнь она искала такую музыку, которая захватила бы ее вот так, как сейчас. Ей хотелось побыть одной, чтобы прочувствовать ее, продумать ее и понять. Она негромко пропела одну фразу. Не вполне верно. Она попробовала снова. Не вполне, но уже ближе.
Ухура боялась, что понять эту музыку до конца она никогда не сможет.
Капитан Кирк подошел к ней.
– Все в порядке?
Ухура кивнула.
– Спок вернулся к нам? – спросил Алый.
– Нет, – сказал капитан. – Он все еще в шоке.
Летун в завитушках ссутулил плечи и частично расправил крылья, –
они затрепетали у него над головой. Афина, стоявшая неподалеку, тревожно фыркнула и тоже раскрыла крылья, – не то для равновесия, не то для защиты.
Летун пристально посмотрел на Ухуру, моргая своими сверкающими пурпурными глазами.
– Ваш язык, – сказал он, тщательно подбирая слова, – монотонен. А его шаблон тривиально прост.
Емкость языка летунов вызывала у Ухуры благоговение: они смогли
не только постичь чужой язык, но и выучить его буквально за несколько минут.
Летун имел в виду именно то, что говорил. Стандартный не содержал тонов и мелодий. Чувствуя себя так, будто она утеряла связь со своим миром, она все же была признательна летуну за его утверждение. По крайней мере, она могла на него ответить.
– В Федерации есть языки, которые нужно петь, – сказала она. И даже у людей есть говоры с мелодией. – Она произнесла несколько слов по-китайски. – Но большинство различных видов может говорить на Стандарте – я хочу сказать, они физически могут его воспроизвести. Это удобно – иметь общий язык.
– Как вы его выучили так быстро? – спросил капитан. – И можете ли вы делать слияние разумов?
– Способности Спока дали мне первый опыт такого общения, – сказал Алый. – У нас другие способы быстрого обмена информацией. Поэтому я и прекратила разговор с вами – чтобы передать ваш язык моим товарищам. Они возражали против того, что я буду говорить за них, а мне тоже совсем не хотелось занимать место, мне не принадлежащее.
– Что вы имеете в виду? – спросил Кирк.
– Это как если бы… как если бы мне пришлось стать капитаном. Вы же уже знаете, Джеймс, что у нас нет ничего подобного.
– А теперь – вы все можете говорить на Стандарте?
– Пока немногие могут. Через несколько ваших дней, информация обойдет весь мир-корабль.
Подошли Линди и Афина. Афина нервно посматривала на летунов, ее крылья все еще были наполовину раскрыты и подрагивали на кончиках. Летуны смотрели на нее серьезно и с любопытством.
– Она испугана, – сказала Линди. – Ей хочется последовать за вами, когда вы летаете.
– Это – Афина, а вы – Амелинда, иллюзионист?
– Да. Меня зовут Линди.
– Прозвище?
Линди кивнула.
Алый протянул одну длинную, с острыми когтями, руку, Афине.
– Афина не эволюционировала в достаточной степени к своему окружению. Она не может летать. У нее нет когтей, и она не может охотиться. Она несчастлива.
– Боюсь, это правда, – сказала Линди.
Экираптор ткнулся носом в руку Алого. Ухура затаила дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112