Впрочем, работал он осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Ему удалось «закадрить» машинистку, печатавшую исключительно для руководителя института. Он пригласил ее на чашку кофе. Она съела два пирожных и крем (соответствующий счет Милецкий представил Кортелю), но о Зельской не смогла сказать что-либо интересное. «Это кто же, – спросила она, – не та ли, с маской святоши?» Есть ли у нее парень? Наверное, есть, но она его, по словам машинистки, «не показывает». Один раз, правда, очень давно, ее ждал с работы какой-то очкарик. На работе все знают, что в нее влюблен инженер Рыдзевский. «Хорошая партия, – сказала машинистка, – очень хорошая», – и попросила еще одно пирожное.
Значительно больше узнал Милецкий от хозяйки квартиры, где Зося Зельская снимала меблированную комнату. Вдова старшего советника министерства лесного хозяйства, как она с гордостью представилась, была не в меру разговорчива и весьма не безразлична к личной жизни своей молодой квартирантки. Милецкий на сей раз был подчеркнуто респектабелен, с уважением смотрел в глаза «пани советнице», обращаясь к ней, именно так он величал ее всякий раз. Она, конечно, вспомнила того парня в очках, который Время от времени навещал Зосю. Она ведь «современная» девушка, хозяйка так и сказала – «современная», и потому пани советница не чинила квартирантке никаких препятствий, пусть принимает кого хочет, но, естественно, пани должна знать все. Милецкий тотчас же согласился с нею: хорошо, когда о людях знаешь как можно больше. Он достал фотографию, и она узнала Болеслава Окольского. В течение двух последних недель видела его дважды: один раз дней пятнадцать назад, а второй, пожалуй, дней пять тому. Это уже кое-что! Наконец после стольких усилий (вдова советника обожала смотреть телевизор и помнила даже, какую программу она смотрела тогда) было установлено, что Окольский посетил Зельскую вечером в день убийства, 27 мая. Он не мог видеть хозяйку дома: она сидела в своей комнате и в дверях оставила узенькую незаметную щель, через которую хорошо просматривался коридор. Окольский был у квартирантки всего несколько минут, а потом они вместе вышли. Может быть, пани случайно услышала кусочек разговора? Увы, нет, они говорили очень тихо.
Наконец-то нашелся хоть какой-то след! А Кортель уже был готов допустить, что Циклон и Желтый Тадек убрали Болека, чтобы иметь возможность всю вину за убийство безнаказанно свалить на него!
Милецкий и Людек поехали за Зосей Зельской – теперь надо было спешить…
Инспектор Кортель медленно шел Аллеями Уяздовскими и снова вспоминал показания Зельской. Ни малейшего следа раздражения или беспокойства. Холодная рассудительность и осторожность в ответах. Даже уличенная во лжи, она нимало не смутилась.
Разговор начался обыкновенно.
– Знаете ли вы Болеслава Окольского?
Минута размышления.
– Да, – сказала она наконец. – Знаю.
– Вы читали, что мы его разыскиваем в связи со взломом на вилле вашего шефа, инженера Ладыня?
– Читала.
– Не кажется ли вам, что знакомство секретарши пострадавшего с вором, а может быть, и убийцей уже само по себе подозрительно? Надо было заявить об этом в милицию…
– О чем? Я ничего не знаю, – сказала Зельская и тут же добавила: – Он не убийца.
– Откуда эта уверенность?
– Я его знаю. Знала, – поправилась она. – Он не мог убить.
– Психологическая мотивировка в таких случаях весьма обманчива.
– Пан инспектор считает, что всякий человек может быть убийцей? Я в это не верю.
Помнится, он закурил тогда сигарету и предложил ей. Она отказалась.
– Вы были его девушкой?
На ее щеках проступил легкий румянец:
– Если можно так сказать…
– Когда вы виделись последний раз?
– Я точно не помню, но это было давно. Месяц назад или даже полтора.
Она лгала. Она была готова к этому вопросу и решила соврать. Кортель вдруг представил себя со стороны: как он не спеша загасил сигарету, тянул время, не сразу раскрывая карты.
– Вы порвали отношения?
– Собственно говоря, нет, – сказала она. – Мы просто редко виделись.
– Почему?
Снова едва заметное колебание.
– Мне не нравился его образ жизни. Завалил учебу, бросил работу.
– Вы пытались на него влиять?
– Да. Но бесполезно, – добавила она с небольшим оттенком горечи.
Голос Кортеля стал тверже.
– У вас были планы создать семью?
– Были, – подтвердила Зельская. – Мы знали друг друга достаточно давно. Еще до выпускных школьных экзаменов. Мы мечтали… об одном институте, но я не поступила, а он… Впрочем, все это было карточным домиком. Мы не могли даже думать о квартире…
– Что вы знаете о его преступной жизни?
– Ничего.
– Не рассказывал ли он о своих знакомствах в варшавском преступном мире? Например, о Золотой Ане?
Кортель рассчитывал на неожиданность своего вопроса.
– Не рассказывал. Кто эта Золотая Аня?
– Очень красивая девушка, – сказал Кортель. – Окольского видели в ее обществе. Он познакомился с ней недели две назад в кафе «Гранд».
Зельская молча потянулась за сигаретой. Кортель надеялся, что спровоцирует ее на откровенность, но она только тихо проговорила:
– Это на него похоже…
– Не заслуживал доверия, да?
– По-разному. Пан инспектор знает, как это обычно бывает… Метался.
– Что это значит?
– Искал себе место, – сказала она. – Я ему говорила, что нельзя от жизни требовать слишком многого. Надо научиться сперва отказываться от соблазнов.
– Вы умеете это делать?
– Да, – сказала она без колебания. – Временами мне казалось, что я старше его. Он был несчастным… Повторял часто, что не хочет иметь такой дом, как у его родителей. «Это страшно, – повторял он, – жить подобно моему отцу».
– Почему?
– Не видеть перспективы… Он мечтал о приключениях, путешествиях… Он не отличал… – Она заколебалась и умолкла.
– Чего он не отличал?
– Дурного от хорошего, – сказала она. – Это же так просто.
– А вы отличаете? – резко бросил Кортель.
– Да.
– Почему же тогда вы лжете? С самого начала!
Она молчала.
– Вы будете отвечать перед законом, – он четко произнес каждое слово. – Вы подозреваетесь в соучастии. Вы сказали Окольскому, что инженер Ладынь уезжает в Венгрию. Вы утверждаете, что уже давно его не видели! Это ложь! Он был у вас две недели назад и был еще 27 мая вечером. В день совершения убийства.
Зельская снова закурила, но лицо ее оставалось спокойным.
– Мы знаем все!.. – Кортель не любил этой фразы, но повторял ее часто. – Я могу прочитать показания лиц, которые видели вас вместе 27 мая.
– Моя хозяйка, – сказала она тихо.
– Вы подтверждаете? Берете назад предыдущие показания?
– Да, – снова сказала она спокойно. – Я лгала.
– Почему?
Зельская посмотрела на него удивленно.
– Это должно быть ясно, пан инспектор, могла ли я поступить иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Значительно больше узнал Милецкий от хозяйки квартиры, где Зося Зельская снимала меблированную комнату. Вдова старшего советника министерства лесного хозяйства, как она с гордостью представилась, была не в меру разговорчива и весьма не безразлична к личной жизни своей молодой квартирантки. Милецкий на сей раз был подчеркнуто респектабелен, с уважением смотрел в глаза «пани советнице», обращаясь к ней, именно так он величал ее всякий раз. Она, конечно, вспомнила того парня в очках, который Время от времени навещал Зосю. Она ведь «современная» девушка, хозяйка так и сказала – «современная», и потому пани советница не чинила квартирантке никаких препятствий, пусть принимает кого хочет, но, естественно, пани должна знать все. Милецкий тотчас же согласился с нею: хорошо, когда о людях знаешь как можно больше. Он достал фотографию, и она узнала Болеслава Окольского. В течение двух последних недель видела его дважды: один раз дней пятнадцать назад, а второй, пожалуй, дней пять тому. Это уже кое-что! Наконец после стольких усилий (вдова советника обожала смотреть телевизор и помнила даже, какую программу она смотрела тогда) было установлено, что Окольский посетил Зельскую вечером в день убийства, 27 мая. Он не мог видеть хозяйку дома: она сидела в своей комнате и в дверях оставила узенькую незаметную щель, через которую хорошо просматривался коридор. Окольский был у квартирантки всего несколько минут, а потом они вместе вышли. Может быть, пани случайно услышала кусочек разговора? Увы, нет, они говорили очень тихо.
Наконец-то нашелся хоть какой-то след! А Кортель уже был готов допустить, что Циклон и Желтый Тадек убрали Болека, чтобы иметь возможность всю вину за убийство безнаказанно свалить на него!
Милецкий и Людек поехали за Зосей Зельской – теперь надо было спешить…
Инспектор Кортель медленно шел Аллеями Уяздовскими и снова вспоминал показания Зельской. Ни малейшего следа раздражения или беспокойства. Холодная рассудительность и осторожность в ответах. Даже уличенная во лжи, она нимало не смутилась.
Разговор начался обыкновенно.
– Знаете ли вы Болеслава Окольского?
Минута размышления.
– Да, – сказала она наконец. – Знаю.
– Вы читали, что мы его разыскиваем в связи со взломом на вилле вашего шефа, инженера Ладыня?
– Читала.
– Не кажется ли вам, что знакомство секретарши пострадавшего с вором, а может быть, и убийцей уже само по себе подозрительно? Надо было заявить об этом в милицию…
– О чем? Я ничего не знаю, – сказала Зельская и тут же добавила: – Он не убийца.
– Откуда эта уверенность?
– Я его знаю. Знала, – поправилась она. – Он не мог убить.
– Психологическая мотивировка в таких случаях весьма обманчива.
– Пан инспектор считает, что всякий человек может быть убийцей? Я в это не верю.
Помнится, он закурил тогда сигарету и предложил ей. Она отказалась.
– Вы были его девушкой?
На ее щеках проступил легкий румянец:
– Если можно так сказать…
– Когда вы виделись последний раз?
– Я точно не помню, но это было давно. Месяц назад или даже полтора.
Она лгала. Она была готова к этому вопросу и решила соврать. Кортель вдруг представил себя со стороны: как он не спеша загасил сигарету, тянул время, не сразу раскрывая карты.
– Вы порвали отношения?
– Собственно говоря, нет, – сказала она. – Мы просто редко виделись.
– Почему?
Снова едва заметное колебание.
– Мне не нравился его образ жизни. Завалил учебу, бросил работу.
– Вы пытались на него влиять?
– Да. Но бесполезно, – добавила она с небольшим оттенком горечи.
Голос Кортеля стал тверже.
– У вас были планы создать семью?
– Были, – подтвердила Зельская. – Мы знали друг друга достаточно давно. Еще до выпускных школьных экзаменов. Мы мечтали… об одном институте, но я не поступила, а он… Впрочем, все это было карточным домиком. Мы не могли даже думать о квартире…
– Что вы знаете о его преступной жизни?
– Ничего.
– Не рассказывал ли он о своих знакомствах в варшавском преступном мире? Например, о Золотой Ане?
Кортель рассчитывал на неожиданность своего вопроса.
– Не рассказывал. Кто эта Золотая Аня?
– Очень красивая девушка, – сказал Кортель. – Окольского видели в ее обществе. Он познакомился с ней недели две назад в кафе «Гранд».
Зельская молча потянулась за сигаретой. Кортель надеялся, что спровоцирует ее на откровенность, но она только тихо проговорила:
– Это на него похоже…
– Не заслуживал доверия, да?
– По-разному. Пан инспектор знает, как это обычно бывает… Метался.
– Что это значит?
– Искал себе место, – сказала она. – Я ему говорила, что нельзя от жизни требовать слишком многого. Надо научиться сперва отказываться от соблазнов.
– Вы умеете это делать?
– Да, – сказала она без колебания. – Временами мне казалось, что я старше его. Он был несчастным… Повторял часто, что не хочет иметь такой дом, как у его родителей. «Это страшно, – повторял он, – жить подобно моему отцу».
– Почему?
– Не видеть перспективы… Он мечтал о приключениях, путешествиях… Он не отличал… – Она заколебалась и умолкла.
– Чего он не отличал?
– Дурного от хорошего, – сказала она. – Это же так просто.
– А вы отличаете? – резко бросил Кортель.
– Да.
– Почему же тогда вы лжете? С самого начала!
Она молчала.
– Вы будете отвечать перед законом, – он четко произнес каждое слово. – Вы подозреваетесь в соучастии. Вы сказали Окольскому, что инженер Ладынь уезжает в Венгрию. Вы утверждаете, что уже давно его не видели! Это ложь! Он был у вас две недели назад и был еще 27 мая вечером. В день совершения убийства.
Зельская снова закурила, но лицо ее оставалось спокойным.
– Мы знаем все!.. – Кортель не любил этой фразы, но повторял ее часто. – Я могу прочитать показания лиц, которые видели вас вместе 27 мая.
– Моя хозяйка, – сказала она тихо.
– Вы подтверждаете? Берете назад предыдущие показания?
– Да, – снова сказала она спокойно. – Я лгала.
– Почему?
Зельская посмотрела на него удивленно.
– Это должно быть ясно, пан инспектор, могла ли я поступить иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37