Дело сделано. На радостях оттого, что сумели тайком сюда пробраться - ведь от докторского кабинета нас отделяли всего несколько дверей,- мы внезапно бросились друг к другу. Потом я откинулся на подушку и закурил, а Бриджит пошла сказать доктору Андерсону, что вернулась, а главное - прихватить для нас в кухне полный поднос всякой жратвы. Я лежал на спине, коленки торчком, а на коленях, как на пюпитре, развернул голландскую газету и пробовал разобраться в путанице непонятных слов. Пытался даже прочесть задом наперед- все равно никакого толку, тогда я взял карандаш и занялся анаграммами, выкурил одну сигарету, вторую, третью и вдруг сообразил: а ведь моей милой что-то уж очень долго нет, вряд ли это хорошо для меня, да и для нее, наверно, тоже. Я сунул ноги в туфли и отворил дверь - коридор освещен, и в нем ни души. На стене - картины: шотландский замок, окутанный туманом, дальше - жуткие трущобы Глазго и всюду на веревках сушится белье, потом - загородный английский домик. У входной двери я налетел на вешалку для шляп, и раздался такой грохот, что я в два скачка снова очутился в комнате Бриджит.
- Тебе что надо? - услышал я хорошо знакомый голосишко.
- А ты чего не спишь, непутевый?
- Я путевый,- сказал Смог.
Где-то хлопнула дверь, и я втащил его в комнату Бриджит.
- И мне сигарету,- сказал он и почесался.
- Нельзя. Тебе еще и семи нет.
- А что ты здесь делаешь?
- Жду Бриджит.
- Она, наверно, сидит на коленях у папы,- простодушно сказал он.
- А она часто так сидит?
- Только когда он ее посадит.
- Вон что.- Я с облегчением перевел дух.- А он часто ее так сажает?
- Только когда мамы нет дома. Маме это не нравится. Она из-за этого ушла. Она, наверно, ушла в больницу за разводом.
- Сдается мне, ты видишь и слышишь все на свете.
- Почти все,- сказал он.
- Знаешь, Смог, по-моему, я тебя люблю.
- И я тебя,- сказал он.
- Давай-ка иди спать, А то Бриджит увидит тебя здесь и рассердится.
- А вы будете ночью танцевать?
- Твоему папе это не понравится.
- Он потому что сам так не умеет.
- Ну, все равно,- сказал я,- давай поцелуемся и иди к себе в комнату.
Он подсел ко мне на кровать.
- У меня знаешь как скучно. Я люблю нюхать дым. Только не от сигар. Когда от сигар, я кашляю.
- Пойди погляди, где там Бриджит.
- Нет,- сказал он.- Вдруг папа меня увидит, Он сказал: только посмей встать с кровати, я тебя уничтожу, но это он шутил.
- Тогда погоди здесь, пока я вернусь. Никуда не ходи, сиди смирно.
Я пошел по коридору, заглядывая во все открытые двери. Бриджит стояла в кухне у плиты и варила кофе. Я прошел так, что она меня не заметила. Следующая комната вся была уставлена книгами, за письменным столом сидел человек и писал. У него было бледное, круглое, желчное лицо, огромная лысина и крохотные усики. Без пиджака, в галстуке бабочкой, он выглядел уж до того трезвым, усидчивым, будто готов трудиться так всю ночь. Тут же на столе стоял поднос и на нем чайник и чашка. Я уже хотел уйти, но он как раз поднял глаза и увидел меня.
- Что за черт, кто вы такой?
- Просто иду мимо.
- Ну и убирайтесь к дьяволу, не то я вызову полицию.
- Я приятель Бриджит.
- Ах, вон оно что. Тогда другое дело. Давайте-ка распрощаемся - и скатертью дорога.
- Вы не против, если я сперва допью в кухне чашку кофе? - спросил я.
- Делайте что хотите, черт подери. Только закройте мою дверь. Я занят.
Я захлопнул дверь и вернулся в комнату Бриджит.
- Ты зря бродишь по квартире,- сказала Бриджит.- Вдруг бы доктор увидел?
- Ну что ты. Я тихонько.
И мы взялись за салями, сыр и пикули, джем, черный хлеб и кофе, а на закуску Бриджит прихватила мне в гостиной сигару. Смог пировал вместе с нами.
- Вы будете жениться? - спросил он.
- Мы женатые,- сказал я.
Бриджит покраснела - вообще-то она при Смоге могла бы краснеть куда чаще. Пока Бриджит доедала свой ужин, я посадил Смога к себе на колени. Потом она уложила его и вернулась.
- По-моему, сегодня доктор не опасен. Если хочешь, иди к своей маме.
Мне это совсем не понравилось, ведь тогда придется ночевать у Джун, под благоухающей газовой плитой.
- Нет. Я останусь. Мало ли что может случиться. Я сейчас по глядел на него, он очень взвинченный. Хотя, конечно, может, ты и не боишься оказаться одна с этим погубителем мозгов.
- Ой, нет,- сказала она.- Лучше останься.
Под Дент был прав. Жизнь в стриптиз-клубе состояла не из одних выпивок и пинков под зад. Я приходил к двум дня и уходил около часу ночи, с перерывом часа на два перед вечером. Сколько я там продержусь, сказать было трудно, наверно, пока не надоест. Иной раз случалось пускать в ход кулаки, и это была самая неприятная часть работы. Не то чтобы я трусил, хотя всякий разумный человек на моем месте мог бы и испугаться. Просто мне было не по нутру коршуном налетать на какого-нибудь дебошира - либо совершенного осла, либо уж до того пьяного, что он позволял, чтоб с него содрали десять фунтов за убытки, которых он вовсе и не причинил. В общем, я решил распрощаться с этим заведением, как только подвернется какое-нибудь такое же бессмысленное занятие.
Немного погодя я опять остался ночевать у Бриджит и рассказал ей, какая у меня работа. Доктор уехал к своей любовнице, а Смог крепко спал после утомительного школьного дня и пяти скандалов которые он успел закатить между чаем и сном.
- Сегодня я окончательно порвал с матерью,- сказал я, закуривая гаванскую сигару.- И очень рад. Отказался от всего - от богатства и от всех связей с семьей. Мать хотела, чтоб я подписал кой-какие бумаги, а я швырнул их ей в лицо. Не могу я весь век, будто сутенер какой, жить за счет трудящихся, на доходы с земли и прочей недвижимости. Не подходит мне это, крошка. Мать, конечно, разъярилась, ведь я пошел против всех ее святынь и принципов. Ничего подобного еще не бывало. Никто никогда не решался на это, да еще с такой легкостью. Бедняга Альфред даже умом повредился, а не пошел поперек ее воли. Мать меня и этим шпыняла. Ох и крику было, но я стоял на своем. Ну, и вот теперь я остался без гроша, без крыши над головой. Счастье еще, что нынче я получил работу - буду помогать в одном увеселительном клубе, его содержит мой приятель. Работа не больно завидная и рабочий день длиннющий, зато ни от кого не буду зависеть, а это для меня сейчас важней всего. Конечно, я бы всегда мог получить у матери тысчонку-другую в год и ни к чему бы это меня не обязывало, только не хочу я замарать себя даже такой малостью.
Мне уж стало казаться, что у Бриджит каких-то винтиков не хватает: надо же, верит всем моим россказням! А может, я здорово насобачился врать? Да нет, это я только ей здорово вру, а раз так, наверно, мы просто немного влюблены друг в дружку, не то мои байки не имели бы никакого успеха. Мы доверяли друг другу, и потому, что бы я ни нагородил, все не имело значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106