Я уехала в Бирмингем, родила там Эмму, а потом устроилась на работу, в паб «Холостяк». Мы жили в комнатке наверху и кое-как перебивались. Я старалась ей ни в чем не отказывать, работала от зари и до зари. Я очень люблю дочурку, мисс Хэтч, и всегда мечтала, чтобы у нее было все, как у других. И вот теперь обстоятельства сложились так, что я уже не способна дать ей то, что ей нужно. Все, что у меня осталось, – это наша тайна. Одна моя подруга сказала, что крупная газета может хорошо заплатить мне за нее. Это правда, мисс Хэтч? Я всегда читала «Трибюн», мой отец тоже любил ее. Вот почему я именно к вам и обратилась.
– Вы поступили совершенно правильно, миссис Андерсон. Скажите, а о чем попросила вас Эмма?
– Моя дочурка очень любит танцевать. Как и Диана. В школу балетного мастерства я ее отдать не смогла, мне это не по карману было, но танцевать она выучилась. Стала профессиональной танцовщицей, несколько лет в Париже выступала, пока это несчастье не случилось. Она упала и повредила колено, бедняжка. Доктор сказал, что нужна операция, но очереди в бесплатной клинике нужно ждать целых два года, потому что, по словам врачей, жизни такая травма не угрожает. Но ждать она не может, мисс Хэтч. Эмма ютится со мной в тесной муниципальной квартирке, и это ее просто убивает. Мне нужно пятьдесят тысяч фунтов на операцию, мисс Хэтч. Моя дочурка это заслужила.
– Это большие деньги, миссис Андерсон, – серьезно заметила Шэрон, прекрасно понимая, что «Сан» или «Миррор» охотно выложат за сенсацию сумму в два раза большую. – Скажите, вы принесли письма и фотографии?
Стелла Андерсон положила прозрачную папку на стол и достала из нее стопку фотографий.
– Это моя Эмма в детстве. Здесь ей тринадцать, и она в балетной пачке, которую ей одолжила школьная подруга. О, как она мечтала стать балериной! Но, увы, не вышло – денег не хватило. Да и высоковата она. Вот, а этот снимок сделали в день ее рождения, когда ей исполнился двадцать один год. А это свадьба. Муж ее настоящей скотиной оказался, вы уж извините за крепкое словцо. Четыре года они прожили вместе, а потом он сбежал с другой женщиной. Бедняжка Эмма все глаза выплакала. А эта фотография была сделана в Париже, где она танцевала. Мне стыдно на нее смотреть, почти голую, но Эмма говорит, что там все в таких костюмах выступают. И что еще за перья такие?
Шэрон разглядывала фотографии не веря собственным глазам. С них на нее смотрела высокая и статная молодая женщина с потрясающей фигурой, с коротко подстриженными светлыми волосами и синими глазами. Она поразительно походила на Диану, хотя и выглядела несколько простовато. «Ничего, – подумала Шэрон, – пара часов с гримером и парикмахером, и она у нас станет аристократкой голубых кровей».
– А письма, миссис Андерсон, могу я на них взглянуть? – спросила Шэрон, которой все труднее становилось скрывать волнение.
– Они тоже в папке, – ответила женщина, и вдруг глаза ее испуганно расширились. – Господи, их здесь нет! Неужели я их в самолете выронила? Нет, не может быть – они, наверное, где-то здесь. Помогите мне найти их.
Лихорадочный поиск в кабинете результатов не дал.
– Стив, – распорядилась Шэрон, – отправь пару репортеров, чтобы проверили самолет, на котором прилетела миссис Андерсон, и такси, которое доставило ее сюда. Пошевеливайся!
– Дома у меня есть ксерокопии, – упавшим голосом пролепетала Стелла Андерсон. – Они вас не устроят?
– Сегодня же вечером мы отправим с вами в Бирмингем пару репортеров, чтобы они взяли бумаги, – сказала Шэрон. – А потом, если вы не против, мы поселим вас с дочерью на несколько дней в каком-нибудь тихом отеле. Вы немного отдохнете, смените обстановку. А наши журналисты подготовят материал к публикации.
– Ой, это будет замечательно! – воскликнула Стелла с благодарностью. – После стольких лет мучений, может быть, теперь мне удастся изменить жизнь моей дочурки к лучшему. Просто не представляете, как я всегда страдала, когда по телевизору показывали Диану в дорогущих нарядах, увешанную драгоценностями, тогда как моя Эмма прозябала в нищете! А ведь они сестры. Были… – Она тяжело вздохнула. – Бедная Диана, бедный Доди! Моя Эмма так и не познакомилась с сестрой.
– Будем надеяться, нам удастся хоть частично возместить вам эту потерю, – высокопарно произнес Лейбер.
– Я хочу получить пятьдесят тысяч фунтов, – сказала на это Стелла.
Проводив женщину к дверям, Шэрон, не в силах сдержать эмоций, стиснула Лейбера в объятиях, из которых тот едва освободился.
– Молодец, мать твою! – завопила она. – Это как раз то, чего я ждала. Отец принцессы Уэльской соблазняет малолетнюю официантку, брюхатит ее, а потом бросает на произвол судьбы. Она еле сводит концы с концами в муниципальной квартирке, воспитывая дочь, тогда как Диана купается в роскоши, перебираясь из одного дворца в другой. Обе сестры рано вышли замуж, и обеих бросили неверные мужья. Жизнь одной трагически оборвалась в парижском туннеле, а жизнь второй только начинается благодаря «Трибюн».
– Только не гоните лошадей, Шэрон, – предупредил Дейв Лейбер. – Нужно еще проверить все факты.
– Я и сама это знаю, дубина, – ласково осадила его Шэрон. – Но я печенкой чувствую – она не врет. Ты видел фотографии? К тому времени как наши ребята закончат возиться с этой девицей, она станет настоящей принцессой Дианой. Я прекрасно помню фотографии самой Дианы в молодости. Помнишь, те, что Мортон использовал в своей книге? Просто копия. Нет, это сказка какая-то!
– И все же я беспокоюсь, – вздохнул Лейбер, почесывая подбородок. – И странно, что письма пропали. Ничего, мы все тысячу раз перепроверим: и паб на земле графа Спенсера, и свидетельство о рождении дочери миссис Андерсон, и копии писем. Хотя сходство, конечно, поразительное.
– Не забудь: ты должен разместить обеих в таком отеле, где их никто не найдет, – сказала Шэрон, грозя Дейву пальцем. – И они не должны покидать свой номер, пока статья не будет опубликована. Никаких звонков, никаких контактов с внешним миром. Мне нужен специалист по генеалогии, чтобы подтвердить фамильное сходство, и еще эксперт-графолог, чтобы сличить руку на этих письмах с рукой графа Спенсера. Его автограф можно разыскать в какой-нибудь книжке. Пусть Рокси расшифрует запись нашей беседы. Даже если эта дамочка смоется, у нас останутся фотографии.
Бекки купала малютку Фредди, когда позвонил Дуглас и сообщил, что домой приедет рано. Она переполошилась: во-первых, ее встревожил тон Дугласа, а во-вторых, он никогда прежде не возвращался рано. Даже в случае болезни. Он был из тех трудоголиков, которые и хворать предпочитают на рабочем месте.
Переезд в особняк на Ист-Хит-роуд состоялся раньше, чем планировала Бекки. Вообще-то они рассчитывали перебраться туда, когда Фредди исполнится два месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Вы поступили совершенно правильно, миссис Андерсон. Скажите, а о чем попросила вас Эмма?
– Моя дочурка очень любит танцевать. Как и Диана. В школу балетного мастерства я ее отдать не смогла, мне это не по карману было, но танцевать она выучилась. Стала профессиональной танцовщицей, несколько лет в Париже выступала, пока это несчастье не случилось. Она упала и повредила колено, бедняжка. Доктор сказал, что нужна операция, но очереди в бесплатной клинике нужно ждать целых два года, потому что, по словам врачей, жизни такая травма не угрожает. Но ждать она не может, мисс Хэтч. Эмма ютится со мной в тесной муниципальной квартирке, и это ее просто убивает. Мне нужно пятьдесят тысяч фунтов на операцию, мисс Хэтч. Моя дочурка это заслужила.
– Это большие деньги, миссис Андерсон, – серьезно заметила Шэрон, прекрасно понимая, что «Сан» или «Миррор» охотно выложат за сенсацию сумму в два раза большую. – Скажите, вы принесли письма и фотографии?
Стелла Андерсон положила прозрачную папку на стол и достала из нее стопку фотографий.
– Это моя Эмма в детстве. Здесь ей тринадцать, и она в балетной пачке, которую ей одолжила школьная подруга. О, как она мечтала стать балериной! Но, увы, не вышло – денег не хватило. Да и высоковата она. Вот, а этот снимок сделали в день ее рождения, когда ей исполнился двадцать один год. А это свадьба. Муж ее настоящей скотиной оказался, вы уж извините за крепкое словцо. Четыре года они прожили вместе, а потом он сбежал с другой женщиной. Бедняжка Эмма все глаза выплакала. А эта фотография была сделана в Париже, где она танцевала. Мне стыдно на нее смотреть, почти голую, но Эмма говорит, что там все в таких костюмах выступают. И что еще за перья такие?
Шэрон разглядывала фотографии не веря собственным глазам. С них на нее смотрела высокая и статная молодая женщина с потрясающей фигурой, с коротко подстриженными светлыми волосами и синими глазами. Она поразительно походила на Диану, хотя и выглядела несколько простовато. «Ничего, – подумала Шэрон, – пара часов с гримером и парикмахером, и она у нас станет аристократкой голубых кровей».
– А письма, миссис Андерсон, могу я на них взглянуть? – спросила Шэрон, которой все труднее становилось скрывать волнение.
– Они тоже в папке, – ответила женщина, и вдруг глаза ее испуганно расширились. – Господи, их здесь нет! Неужели я их в самолете выронила? Нет, не может быть – они, наверное, где-то здесь. Помогите мне найти их.
Лихорадочный поиск в кабинете результатов не дал.
– Стив, – распорядилась Шэрон, – отправь пару репортеров, чтобы проверили самолет, на котором прилетела миссис Андерсон, и такси, которое доставило ее сюда. Пошевеливайся!
– Дома у меня есть ксерокопии, – упавшим голосом пролепетала Стелла Андерсон. – Они вас не устроят?
– Сегодня же вечером мы отправим с вами в Бирмингем пару репортеров, чтобы они взяли бумаги, – сказала Шэрон. – А потом, если вы не против, мы поселим вас с дочерью на несколько дней в каком-нибудь тихом отеле. Вы немного отдохнете, смените обстановку. А наши журналисты подготовят материал к публикации.
– Ой, это будет замечательно! – воскликнула Стелла с благодарностью. – После стольких лет мучений, может быть, теперь мне удастся изменить жизнь моей дочурки к лучшему. Просто не представляете, как я всегда страдала, когда по телевизору показывали Диану в дорогущих нарядах, увешанную драгоценностями, тогда как моя Эмма прозябала в нищете! А ведь они сестры. Были… – Она тяжело вздохнула. – Бедная Диана, бедный Доди! Моя Эмма так и не познакомилась с сестрой.
– Будем надеяться, нам удастся хоть частично возместить вам эту потерю, – высокопарно произнес Лейбер.
– Я хочу получить пятьдесят тысяч фунтов, – сказала на это Стелла.
Проводив женщину к дверям, Шэрон, не в силах сдержать эмоций, стиснула Лейбера в объятиях, из которых тот едва освободился.
– Молодец, мать твою! – завопила она. – Это как раз то, чего я ждала. Отец принцессы Уэльской соблазняет малолетнюю официантку, брюхатит ее, а потом бросает на произвол судьбы. Она еле сводит концы с концами в муниципальной квартирке, воспитывая дочь, тогда как Диана купается в роскоши, перебираясь из одного дворца в другой. Обе сестры рано вышли замуж, и обеих бросили неверные мужья. Жизнь одной трагически оборвалась в парижском туннеле, а жизнь второй только начинается благодаря «Трибюн».
– Только не гоните лошадей, Шэрон, – предупредил Дейв Лейбер. – Нужно еще проверить все факты.
– Я и сама это знаю, дубина, – ласково осадила его Шэрон. – Но я печенкой чувствую – она не врет. Ты видел фотографии? К тому времени как наши ребята закончат возиться с этой девицей, она станет настоящей принцессой Дианой. Я прекрасно помню фотографии самой Дианы в молодости. Помнишь, те, что Мортон использовал в своей книге? Просто копия. Нет, это сказка какая-то!
– И все же я беспокоюсь, – вздохнул Лейбер, почесывая подбородок. – И странно, что письма пропали. Ничего, мы все тысячу раз перепроверим: и паб на земле графа Спенсера, и свидетельство о рождении дочери миссис Андерсон, и копии писем. Хотя сходство, конечно, поразительное.
– Не забудь: ты должен разместить обеих в таком отеле, где их никто не найдет, – сказала Шэрон, грозя Дейву пальцем. – И они не должны покидать свой номер, пока статья не будет опубликована. Никаких звонков, никаких контактов с внешним миром. Мне нужен специалист по генеалогии, чтобы подтвердить фамильное сходство, и еще эксперт-графолог, чтобы сличить руку на этих письмах с рукой графа Спенсера. Его автограф можно разыскать в какой-нибудь книжке. Пусть Рокси расшифрует запись нашей беседы. Даже если эта дамочка смоется, у нас останутся фотографии.
Бекки купала малютку Фредди, когда позвонил Дуглас и сообщил, что домой приедет рано. Она переполошилась: во-первых, ее встревожил тон Дугласа, а во-вторых, он никогда прежде не возвращался рано. Даже в случае болезни. Он был из тех трудоголиков, которые и хворать предпочитают на рабочем месте.
Переезд в особняк на Ист-Хит-роуд состоялся раньше, чем планировала Бекки. Вообще-то они рассчитывали перебраться туда, когда Фредди исполнится два месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90