Свет фонаря больше мешал, чем помогал видеть, и когда он осветил купол, увиденное показалось обманом зрения. Но вот свет стал ровным. Его успокоило то, к чему они шли.
— Что это? — спросила Пандав, при взгляде на сияющую верхушку предмета вспомнив их приезд на ферму.
— Это всегда было здесь, внизу, — спокойно объяснила Тьиво. — Но деревья растут, и корни разрывают землю. Прошлым летом земля слегка тряслась, и оно поднялось.
Слушая ее, Пандав изучала светлое гладкое нечто, поблескивающее, как рыба, из разлома, вызванного землетрясением. Оно еще не полностью показалось над землей, а было зажато между каменными стенами. Тем не менее формой оно все-таки напоминало рыбу. Материал, из которого оно было сделано, походил на металл, но без единой царапины или вмятины. Вообще никаких отметин.
— Когда подойдешь ближе, появится проход, — сказала Тьиво.
Они пошли вперед — очень медленно. Фонарь жадно охватывал все перед ними, оставляя позади долину.
Как и было предсказано, в боку рыбообразного холма появился проход. Такие механизмы не были чем-то необычным, и Пандав доводилось слышать, что новые храмы змеиной богини часто снабжены такими дверями. Правда, ее насторожило то, каким образом отошла дверь — не в сторону, вверх или вниз, а каким-то образом повернувшись… За дверью не было видно ничего, кроме темноты.
— Ты заходила внутрь, Тьиво?
— Никогда.
— Боишься?
— Да. Там вечность, мне никогда не нравилось здесь находиться.
— Ты чувствительная. Должно быть, это и вправду плохое место.
Пандав забрала у нее фонарь, подошла ближе и посветила внутрь, разгоняя темноту. Их взорам открылось овальное помещение без единого угла, и она снова подумала о белой расе, вспомнила рассказы о круглых залах в их разрушенном городе на юге Равнин. И тут же фонарь высветил подтверждение этой догадки. На гладкой стене был вырезан узор — свернувшаяся кольцами змея, белая на белом. Ее нельзя было спутать ни с чем. Закорианка отошла назад, и внутренность холма снова погрузилась во тьму.
— Это храм. Народ Равнин понастроил их везде, и они разбросаны по всему Вису, даже в землях Дорфара есть такое. Должно быть, ему столько же лет, сколько горам.
Она чувствовала, что ее трясет — но не от страха. От змеиного храма исходил поток энергии, сверхъестественная сила, которой хотелось избежать, что бы ни говорила на этот счет Тьиво. Пандав отскочила, и электрическое ощущение исчезло.
— Зачем ты привела меня сюда? — спросила она.
— Здесь Ках, — ответила Тьиво.
— Нет, Ках — богиня Висов, — возразила закорианка, еле удержавшись от ругательства. — Твоя. Может быть, моя. А эта штука там — магия желтоволосых. Их богини, Повелительницы Змей, Анак.
— Ках простила мои грехи, — возразила Тьиво. — Ее рука все время протянута ко мне. Когда эта вещь поднялась из-под земли, ее наполняла Ках. Мне здесь страшно, но страх не имеет значения. Здесь я и получила способность исцелять и вызывать огонь. Я никому больше не рассказывала. Это место Ках.
— Этоих место, — разозлилась Пандав. В оцепенении она почему-то подумала о спортивных состязаниях между танцовщицами Саардсинмеи и светловолосыми девушками Ша’лиса. Неуместное, но всеобщее чувство — расовая неприязнь. Вечный поединок, война, не утихающая никогда, проявляясь как в больших делах, так и в мелочах. Разве Шансар не пел, накатываясь на Свободный Элисаар белой вопящей волной?
Пандав закрыла глаза — и увидела пылающую звезду, падающую с небес. Она разбилась о грудь земли, выжигая и раскалывая камень, прорубив туннель и похоронив себя в его глубине. Когда улеглись разорванные облака и тучи пепла, дымящаяся звезда лежала во рву, прорытом ею в долине посреди гор.
— Здесь, — Тьиво положила руку на плечо Пандав. — Ты видела звезду? Я тоже. Это воспоминания небесной колесницы Ках о том, как она упала.
— Магия Равнин, сила полета, — прошептала Пандав.
Тьиво взяла ее за руку и повела прочь от сверкающего купола-холма, храма, упавшей звезды и времени-рыбы, между мандариновых деревьев, на обычный выгон, где лежали и мирно жевали коровы.
Кости в ногах Пандав словно превратились в воду. Она села на жесткую траву, чтобы не зашататься.
— Мне там не понравилось, это не для меня, — сказала она, дрожа. — Но, конечно же, это имеет значение.
Тьиво спокойно дождалась, пока закорианка поднимется. Они вернулись в хижину и больше не разговаривали друг с другом.
Лежа рядом с Эрудом на тюфяке Тьиво, Пандав увидела во сне Саардсинмею после удара волны.
Она смотрела на нее сверху вниз, ибо парила на крыльях высоко над разрушенным городом. Далеко внизу простиралась пустыня с изломанными монолитами и грудами водорослей на остатках зданий. Она не узнала бы город, не будь в этом сне вооружена знанием его былого имени. Кружа над городом, как когда-то ястребы на охоте, она спускалась вниз сквозь ветер, бьющий в лицо.
Во сне крылатая Пандав оставалась бесстрастной. Вид руин города не трогал ее сердце.
На крыше храма Зардука, убранство которого вынесло наружу, все еще оставался корабль. Она подлетела к этому кораблю, покружила среди колонн и улетела прочь. Дальше располагался стадион, уничтоженный, как и почти все остальное. Теперь там зияла бездна — арена была завалена обломками самых разных вещей.
На северо-востоке лежал основной массив руин, увитый водорослями, с осколками ракушек на ступенях, крышах и мостовых, и усеянный всеми мыслимыми следами разом побежденного человеческого общества.
Снова подул ветер, очищая воздух своим дыханием, и прижал Пандав ближе к земле, хотя она все еще оставалась высоко над городом. Она зависла над тем, что, на ее взгляд, прежде было Могильной улицей.
Все покрывала грязь. Даже мрамор, казалось, по большей части обратился в грязь. Она с трудом различила среди развалин маленькую группу людей, которые сползлись сюда, словно нищие в трущобы после сбора подаяния.
Незримая Пандав парила среди грязных холмов и смотрела на них с легкой жалостью, не чувствуя родства. Она была далека от них во всех отношениях. Кто-то копался у камня, белизна которого еле проступала из слоев ила, и пытался вытащить за ноги чье-то тело. Остальные просто сидели и ничего не делали.
Душу Пандав (она была уверена, что витает здесь лишь душой, без плоти) снова понесло ветром. Она поднялась к усыпальницам здешних королей и королев — людей зрелищ. Высоко на склоне вздымался черный улей ее собственной гробницы, омытый дождем и окруженный поломанным алоэ.
Дверь была распахнута. Она вспомнила, что здесь нашел убежище Регер, а может быть, и другие. Один из этих выживших, видимо, задержавшийся внутри, как раз появился в дверях — белый силуэт на черном фоне.
Не одна Пандав наблюдала за этим явлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105