И грудь- вперед! А краешком глаз на пса своего смотрю.
Его хвост так и ходит ходуном. Бесспорно, и собаке скучно одной на поляне. Даже Эльде мы рады. А может, Раде?… А может, Даре? А черт их знает! Кобель есть кобель. Какая ему разница. Одним словом, сукин сын — и ничего другого тут не добавишь! Ну и она тоже хороша! Так и стелется перед ним. О, мир животных инстинктов!
— Вы его убили? — доходит до моего сознания вопрос Гелии.
Загляделся на собачью эротику, размечтался…
Я опять- грудь вперед, и не без хвастовства воскликнул:
— А то как же!
— Какой вы все-таки жестокий.
— Опять двадцать пять! — я насмешливо качаю головой. — Не более жестокий, чем все остальные.
Она не спорит. Значит, соглашается. И смирившись с убийством лесного гиганта, спрашивает:
— А как же вы тащили его из леса?
— До чего ж вы темная! — развлекаюсь я. — У вас нет никакого представления о современной охоте на лосей.
Она не обижается. Она делает такую забавную мордочку и так жеманно пожимает плечиками, словно говорит: ну, где уж мне до вас.
А я думаю, что ей и до моей супруги далеко. Плечики у нее совсем худенькие, как у девочки. И, может быть, еще рано требовать от нее, чтобы она разбиралась во всем на уровне повидавшей жизнь и умудренной житейским опытом взрослой женщины.
— Лосиная охота… — начинаю разъяснять я, — это такая охота,…
В общем, это такая охота, которая не любит дураков. На лосиной охоте нельзя терять голову и нужен верный глаз и твердая рука.
— А я думала, на охоту только пьянствовать ездят, — тихо замечает она.
— Откуда у вас такие мысли?
— Муж у меня был охотником.
Информация интересная и неожиданная. Я удавлен.
— А вы уже замужем успели побывать?
— А то как же? — почему-то надменно смотрит она на меня и, сощурив рыжие глаза, добавляет. — Только недолго.
— Год, два? — пытаюсь уточнить я.
— Еще чего не хватало! Всего месяц.
Любопытство подсказывает очередной вопрос:
— Еще раз счастье не пытали?
Она брезгливо морщится. Реакция ее на очередное замужество куда уж как ясна, но она еще поясняет:
— Одним разом сыта по горло. Не дай бог, опять попадется охотник до чужих баб.
Теперь мне понятно, почему у нее собака. Без мужа хорошо, да одной плохо.
* * *
Больше на зверя я не ходил. По требованию жены, всю оставшуюся жизнь решил посвятить птичкам. Да и Кир — пес легавый, запрограммирован на птичек, надо было только натаскать его, говоря по-простому, научить охотиться.
Никто не любит учиться. По себе это знаю. И как приходится маяться с нерадивыми учениками, тоже представляю. С моим слабым здоровьем и расшатанной нервной системой за такое дело просто нельзя браться. Нужен был солидный отдых перед этим делом.
Когда я поделился своими мыслями с женой, она тут же принялась ворчать:
— Вечно, как весна приходит, тебе надо куда-нибудь смотаться!
— Не куда-нибудь, — спокойно растолковываю я ей, а на юг. — Конкретное место. На юг всех и всегда тянет. И с билетами туда — вечная проблема.
Она пытается оттянуть это мероприятие.
— Поедешь осенью! — решительно говорит. — Осенью там все фрукты. Они как ничто благотворно действуют на твое здоровье!
— Фруктов осенью и у нас — завались! Они такие же, как и на юге, а может быть, даже и дешевле. И потом, кто меня на осеннюю охоту настраивает? Разве не ты требуешь, чтобы я оправдывал ружье, и таскал тебе уточек по осени?!
Но жена осталась глуха к моим доводам.
А солнце апрельское с каждым днем поднималось выше. В Сочи на футбольных полях уже травка зеленела. По телевизору сам видел.
Загрустил я… Жена заметила мою грусть и махнула на меня рукой.
Я сразу воспрянул духом. Но радость свою затаил. И деньги брал из ее рук, не глядя ей в глаза, чтобы она случайно в моих глазах какую-нибудь смешинку не заметила. Хотя веселиться особенно было нечему. С деньгами она расстается очень тяжело. Старался только ради перестраховки. И она тоже, наверное, только ради перестраховки дала мне тощую пачку мелких купюр. Побоялась, что деньги будут оттопыривать карман. По ее мнению, оттопыренный карман привлекает не только карманников. С таким карманом, опять-таки по ее мнению, я запросто мог стать разносчиком иммунодефицита. А к дефициту у нее с детства было болезненное отношение.
В общем, я и не смеялся, но и спорить не стал. Времени на дискуссии не оставалось. Я погладил Кирюшу и сказал ему:
— Слушайся хозяйку. До моего возвращения постарайся не очень проявлять свой интеллект, чтобы понапрасну вам тут не скандалить. А как только встанет трава, я вернусь и начну учить тебя охотиться.
— А когда трава встанет? — живо поинтересовалась супруга.
— Э… Э… — замялся я. — Точно не скажу. Все будет зависеть от погоды!
* * *
В приморском городе меня поселили в одной комнате с двумя мужиками. Комната оказалась тесной и душной. Мужики подошли к окну и распахнули его.
За окном был вечер. И еще было море. И между морем и окном стояла цистерна с вином.
— Не то, что у нас, — задумчиво сказал один из квартирантов, — Совсем другой коленкор!
— Да, — охотно согласился с ним второй. — Пьянящий воздух свободы!
Они посмотрели друг на друга и одновременно воскликнули:
— Благодать! Не пора ли нам поддать? — и грубо уставились на меня.
— Я пас, — запротестовал я. — У меня стенокардия!
Они выпили вдвоем, и вдвоем тут же исчезли.
Через пару дней один из них появился. Вид у него был жалкий и из глаз капали слезы. Он сел на свою койку и уронил голову на грудь.
— Как это гадко! — в отчаянии прошептал он. — У меня такая жена!
Чистенькая, светленькая, ну прямо — ангелочек!
Я поспешил утешить его:
— Стоит ли из-за этого переживать! У меня, скажу я вам по секрету, тоже есть жена — и не совсем ангел. Но я же ведь так не отчаиваюсь! Мужайтесь!
— Мне не на что мужаться, — простонал он. — Эта чувырла размалеванная оставила меня совсем без денег.
— Моя тоже не очень щедрая. Но это не повод, чтобы так отчаиваться. Я готов помочь вам в беде…
— Мне нужно пять рублей на телеграмму домой.
Я дал ему пятерку, и он благодарно зашептал мне в ухо:
— Как хорошо, что у вас стенокардия! Вы даже не представляете, какое это счастье.
Он ушел растроганный, а через мгновение появился второй квартирант. Вид у него был такой же растрепанный и помятый, как у первого. Он тоже сел на свою койку и уронил голову на грудь, Я, не мешкая, полез в карман. А он произнес упавшим голосом;
— Кажется, меня наградили…
Этому, похоже, финансовая помощь была не нужна. Я вынул руку из кармана и холодно заметил:
— Нынче награды не в цене.
— У этой награды слишком большая цена, — прошептал он.
— Ах, вот как! — обрадовался я за него. — Так, выходит, вы все эти два дня обмывали ее?
Он хмуро посмотрел на меня:
— Вы, случайно, не идиот?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30