Другими словами, химия и жизнь.
Эта фотосессия и легла в основу дизайна обложки альбома. “Когда мы работали над оформлением пластинки „Точно ртуть алоэ“, мне хотелось отразить не только дух карнавала, но и той, может, не всегда реальной страны, из которой звучали эти песни, – вспоминает Илья. – А потом эстраполировать дух рокапопса на все окружающее пространство”.
“Рокапопс” – принципиально новый термин, придуманный Лагутенко для обозначения идеологии и стилистики нового альбома. В его интервью стали мелькать фразы типа “развернем знамена рокапопса” или “победа рокапопса в одной отдельно взятой стране”. Себя Лагутенко начал именовать не иначе, как “император рокапопса”. Дураки думали, что это всерьез. Умные улыбались.
“Вся эта задумка не больше чем забава с изобретением нового звучного словца, – признавался мне Илья впоследствии. – В принципе, мне всегда хотелось изобрести такой термин... Но когда его схватили, растиражировали, развели вокруг него целые дебаты – меня это стало чрезвычайно забавлять”.
Вскоре по моей просьбе Лагутенко написал для “Harper’s Bazaar” целый трактат об идеологии современной рок-музыки и женском роке. Я немного продюсировал этот материал, но практически не редактировал. Текст у Ильи получился безупречный. Статья заканчивалась целым манифестом, глубина которого для российского рок-музыканта выглядела уникальной. Собственно говоря, именно в этом тексте оказались заложены все те тезисы мировоззрений Ильи, которые он по тем или иным причинам не доносил до прессы. Судите сами.
“Наше время стирает границы определений и жанров в искусстве и масс-культуре – и неустанно выстраивает новые, – с уверенной хваткой бывалого искусствоведа рассуждал Лагутенко. – Мы покупаем пластинки и судим о них все по тем же критериям – внутреннее и внешнее содержание. Не дело рассуждать о предрассудках: если хотите, рокапопс – жанр стереосексуальный. Он может иметь полярные каналы, но слышно-то в любом случае все в целом. Поэтому вряд ли имеет смысл судить об исполнителе по тому, женщина он или мужчина, – секрет в песнях и их подаче. Все мы испытываем определенное давление со стороны прессы, сокрушающих имиджей и атакующих ожиданий того, что и как мы должны делать и выглядеть. Но пока с нами остаются Аланис Мориссетт или L7, предпочитающие перегрызанию горла за места в армии знаменитостей создание хороших пластинок и тщательное выверение имиджа (андрогинная Патти Смит, „крутой парень“ Крисси Хайнд, шикарная Пи Джей Харви), мы имеем шанс сохранить стилевой баланс и творческий дух, столь необходимые для безмятежного рокового дыхания”.
С учетом подобных настроений Ильи в Москве была запланирована фотосессия из серии “рокапопс правит миром”. Специально для музыкального выпуска “Harper’s Bazaar” опытный фотограф Михаил Королев придумал для Лагутенко королевский образ. Он усадил Илью в позолоченное антикварное кресло, вручил в руки тяжелую трость из черного дерева с серебряной ручкой от Нины Ричи. На “императора рокапопса” фотограф надел модную рубашку с бабочкой и запонками от Гуччи. Поверх этого сверкающего великолепия на Илью были водружены черный смокинг и пальто с соболевым воротником. Открытый лоб, волосы зачесаны назад...
Несколько кадров – и образ грозного “императора рокапопса” оказался готов. Его взгляд был устремлен вперед. В будущее.
4. Керамика Шагала
Если задуматься, мне группа Kiss всегда была более интересна, чем Александр Сергеевич Пушкин.
Илья Лагутенко
…Я со страшной скоростью мчался по ступеням эскалатора, движущегося из недр метро “Пушкинская” по направлению к зданию “Московских новостей”. Если верить часам, уже десять минут там должна была идти пресс-конференция, посвященная выходу “Точно ртуть алоэ”. И вести ее, как ни странно, должен был именно я.
Я чертыхался, спотыкался о ступени, но на акцию уверенно опаздывал. Жизненный опыт подсказывал мне две утешительные мысли:
1) в шоу-бизнесе ни одна “прессуха” не начиналась вовремя;
2) без меня не начнут. По идее, не должны…
Задержали меня дела государственной важности. Ровно за месяц до выхода альбома “Троллей” я коварно внедрился в масонскую ложу издательского дома “Аргументы и факты”. В должности главного редактора газеты “Я – молодой”.
Так получилось, что по ходу рабочего процесса обе стороны – работодатели и работник, – что называется, взаимоуважительно друг друга наебали. За месяц круглосуточных дежурств мне на голубом глазу выплатили нечеловеческий гонорар в размере двухсот долларов. В свою очередь, я в нескольких номерах газеты успел отпиарить “Троллей” по полной программе: анонс альбома, рецензия на клип “Карнавала. Нет”, огромное интервью с Лагутенко и, наконец, обложка с его изображением, которую я послал на пленки за полчаса до пресс-конференции.
Уважаемое средство массовой информации, выходящее тиражом в сотни тысяч экземпляров, цинично использовалось пресс-службой группы “Мумий Тролль” в рекламно-пропагандистских целях. Больше ничего из этого идущего ко дну “Титаника” выжать было нельзя. Поэтому по ступенькам эскалатора я скользил с чистой совестью. Еще ни разу в жизни я не дезертировал из издательского дома в таком приподнятом настроении.
…Пока я пилил в сторону “Московских новостей”, пресса стояла в длиннющей очереди за компакт-диском “Точно ртуть алоэ”. Пластинка оказалась необычной – внутрь пластмассовой коробочки было встроено тринадцать бусинок – по количеству песен на альбоме. Журналисты гремели бусинками и радовались словно дети. Прямо за углом мы ругались с PR-директором “Радио Максимум” на тему моей традиционной непунктуальности. Мол, срываю важное мероприятие. Словом, обычная суета.
Пресс-конференция, посвященная выходу “Точно ртуть алоэ”, стартовала с получасовым опозданием. В дебюте я зачитал официальное обращение “Троллей” к журналистам: “Спасибо всем, кто пришел сюда и поддерживал нас семнадцать лет. Особенно – последние три-четыре года, особенно – последние три-четыре месяца, особенно – последние три-четыре недели, особенно – последние три-четыре дня до выхода альбома”.
Обращение имело некий скрытый и глубоко сакральный смысл. Дело в том, что практически весь январь и февраль 2000 года прошли в прессе под знаком “Мумий Тролля”. Это было реально “второе пришествие”, осуществленное поп-группой после годичной паузы. Мы с Ильей с утра до вечера мотались с интервью на интервью, и в итоге Лагутенко оказался практически везде – на страницах “Cosmopolitan” и “Афиши”, в “ОМе” и “Культе Личностей”, в “Московском Комсомольце” и “Комсомольской правде”. Нам действительно было за что благодарить прессу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Эта фотосессия и легла в основу дизайна обложки альбома. “Когда мы работали над оформлением пластинки „Точно ртуть алоэ“, мне хотелось отразить не только дух карнавала, но и той, может, не всегда реальной страны, из которой звучали эти песни, – вспоминает Илья. – А потом эстраполировать дух рокапопса на все окружающее пространство”.
“Рокапопс” – принципиально новый термин, придуманный Лагутенко для обозначения идеологии и стилистики нового альбома. В его интервью стали мелькать фразы типа “развернем знамена рокапопса” или “победа рокапопса в одной отдельно взятой стране”. Себя Лагутенко начал именовать не иначе, как “император рокапопса”. Дураки думали, что это всерьез. Умные улыбались.
“Вся эта задумка не больше чем забава с изобретением нового звучного словца, – признавался мне Илья впоследствии. – В принципе, мне всегда хотелось изобрести такой термин... Но когда его схватили, растиражировали, развели вокруг него целые дебаты – меня это стало чрезвычайно забавлять”.
Вскоре по моей просьбе Лагутенко написал для “Harper’s Bazaar” целый трактат об идеологии современной рок-музыки и женском роке. Я немного продюсировал этот материал, но практически не редактировал. Текст у Ильи получился безупречный. Статья заканчивалась целым манифестом, глубина которого для российского рок-музыканта выглядела уникальной. Собственно говоря, именно в этом тексте оказались заложены все те тезисы мировоззрений Ильи, которые он по тем или иным причинам не доносил до прессы. Судите сами.
“Наше время стирает границы определений и жанров в искусстве и масс-культуре – и неустанно выстраивает новые, – с уверенной хваткой бывалого искусствоведа рассуждал Лагутенко. – Мы покупаем пластинки и судим о них все по тем же критериям – внутреннее и внешнее содержание. Не дело рассуждать о предрассудках: если хотите, рокапопс – жанр стереосексуальный. Он может иметь полярные каналы, но слышно-то в любом случае все в целом. Поэтому вряд ли имеет смысл судить об исполнителе по тому, женщина он или мужчина, – секрет в песнях и их подаче. Все мы испытываем определенное давление со стороны прессы, сокрушающих имиджей и атакующих ожиданий того, что и как мы должны делать и выглядеть. Но пока с нами остаются Аланис Мориссетт или L7, предпочитающие перегрызанию горла за места в армии знаменитостей создание хороших пластинок и тщательное выверение имиджа (андрогинная Патти Смит, „крутой парень“ Крисси Хайнд, шикарная Пи Джей Харви), мы имеем шанс сохранить стилевой баланс и творческий дух, столь необходимые для безмятежного рокового дыхания”.
С учетом подобных настроений Ильи в Москве была запланирована фотосессия из серии “рокапопс правит миром”. Специально для музыкального выпуска “Harper’s Bazaar” опытный фотограф Михаил Королев придумал для Лагутенко королевский образ. Он усадил Илью в позолоченное антикварное кресло, вручил в руки тяжелую трость из черного дерева с серебряной ручкой от Нины Ричи. На “императора рокапопса” фотограф надел модную рубашку с бабочкой и запонками от Гуччи. Поверх этого сверкающего великолепия на Илью были водружены черный смокинг и пальто с соболевым воротником. Открытый лоб, волосы зачесаны назад...
Несколько кадров – и образ грозного “императора рокапопса” оказался готов. Его взгляд был устремлен вперед. В будущее.
4. Керамика Шагала
Если задуматься, мне группа Kiss всегда была более интересна, чем Александр Сергеевич Пушкин.
Илья Лагутенко
…Я со страшной скоростью мчался по ступеням эскалатора, движущегося из недр метро “Пушкинская” по направлению к зданию “Московских новостей”. Если верить часам, уже десять минут там должна была идти пресс-конференция, посвященная выходу “Точно ртуть алоэ”. И вести ее, как ни странно, должен был именно я.
Я чертыхался, спотыкался о ступени, но на акцию уверенно опаздывал. Жизненный опыт подсказывал мне две утешительные мысли:
1) в шоу-бизнесе ни одна “прессуха” не начиналась вовремя;
2) без меня не начнут. По идее, не должны…
Задержали меня дела государственной важности. Ровно за месяц до выхода альбома “Троллей” я коварно внедрился в масонскую ложу издательского дома “Аргументы и факты”. В должности главного редактора газеты “Я – молодой”.
Так получилось, что по ходу рабочего процесса обе стороны – работодатели и работник, – что называется, взаимоуважительно друг друга наебали. За месяц круглосуточных дежурств мне на голубом глазу выплатили нечеловеческий гонорар в размере двухсот долларов. В свою очередь, я в нескольких номерах газеты успел отпиарить “Троллей” по полной программе: анонс альбома, рецензия на клип “Карнавала. Нет”, огромное интервью с Лагутенко и, наконец, обложка с его изображением, которую я послал на пленки за полчаса до пресс-конференции.
Уважаемое средство массовой информации, выходящее тиражом в сотни тысяч экземпляров, цинично использовалось пресс-службой группы “Мумий Тролль” в рекламно-пропагандистских целях. Больше ничего из этого идущего ко дну “Титаника” выжать было нельзя. Поэтому по ступенькам эскалатора я скользил с чистой совестью. Еще ни разу в жизни я не дезертировал из издательского дома в таком приподнятом настроении.
…Пока я пилил в сторону “Московских новостей”, пресса стояла в длиннющей очереди за компакт-диском “Точно ртуть алоэ”. Пластинка оказалась необычной – внутрь пластмассовой коробочки было встроено тринадцать бусинок – по количеству песен на альбоме. Журналисты гремели бусинками и радовались словно дети. Прямо за углом мы ругались с PR-директором “Радио Максимум” на тему моей традиционной непунктуальности. Мол, срываю важное мероприятие. Словом, обычная суета.
Пресс-конференция, посвященная выходу “Точно ртуть алоэ”, стартовала с получасовым опозданием. В дебюте я зачитал официальное обращение “Троллей” к журналистам: “Спасибо всем, кто пришел сюда и поддерживал нас семнадцать лет. Особенно – последние три-четыре года, особенно – последние три-четыре месяца, особенно – последние три-четыре недели, особенно – последние три-четыре дня до выхода альбома”.
Обращение имело некий скрытый и глубоко сакральный смысл. Дело в том, что практически весь январь и февраль 2000 года прошли в прессе под знаком “Мумий Тролля”. Это было реально “второе пришествие”, осуществленное поп-группой после годичной паузы. Мы с Ильей с утра до вечера мотались с интервью на интервью, и в итоге Лагутенко оказался практически везде – на страницах “Cosmopolitan” и “Афиши”, в “ОМе” и “Культе Личностей”, в “Московском Комсомольце” и “Комсомольской правде”. Нам действительно было за что благодарить прессу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124