- Но до сих пор ни одного не встречал.
- Скоро встретишь.
- Тебе интуиция подсказывает, или...
- Нас уже несколько часов преследует стая снежных скорпионов. Когда
мы выйдем на открытое место, ты их увидишь.
- Откуда ты знаешь?
- Так говорит мне Вула.
Я взглянул на огромную гончую, улегшуюся на землю и положившую голову
на лапы. Она выглядела усталой.
- А откуда у вас взялись собаки?
- У нас всегда были собаки.
- Наверное, в первом корабле была пара, - предположил я. - Или, может
быть, замороженные эмбрионы. Скорее всего, так оно и было. Переселенцы
наверняка везли с собой зародышей самых различных животных.
- Вула происходит из породы военных псов. Ее предком был могучий
Стэндфаст, который одолел псов Короля Руна на Поле Сломанного Клинка.
- Вы что же - воевали?
Он ничего не ответил. Я фыркнул.
- Я-то думал, что при тех колоссальных усилиях, которые вам
приходилось прикладывать, чтобы выжить, вы не слишком дорого ценили свои
жизни.
- Чего стоит жизнь без правды? Король Рун сражался за свои убеждения.
Принц Дал сражался за свои.
- И кто же победил?
- Они бились двадцать часов, и один раз принц Дал упал, и тогда
король Рун отступил назад и убедил его подняться. Но, в конце концов, Дал
сломал королю спину.
- Ну, так значит... разве это послужило доказательством его правоты?
- Какое значение имеет, во что верит человек, Карл Паттон, раз он
верит в это всем сердцем и душой?
- Чушь. Фактам безразлично, кто убежден в них.
Тут великан сел и указал рукой на белые вершины, мерцающие вдали.
- Правы горы, - произнес он. Затем взглянул на небо, где в вышине
темно-пурпурные облака громоздились подобно крепостным укреплениям. - Небо
право. И эта правота означает гораздо больше, чем факты скал и газа.
- Я никак не могу вникнуть в твои поэтические доводы, - сказал я. - Я
знаю одно - что хорошо вкусно есть, спать в мягкой постели и иметь в своем
распоряжении все самое лучшее. И тот, кто утверждает обратное, либо
несчастный, либо дурак.
- А что такое "самое лучшее", Карл Паттон? Разве может быть лучшее
ложе, чем усталость? Лучшая приправа, чем аппетит?
- Ты, видно, вычитал это в книге...
- Если ты преклоняешься перед легкой роскошью, о которой ты говорил,
то почему же ты здесь?
- О, это проще некуда. Чтобы заработать денег на все остальное.
- И потом... если ты не погибнешь на этом пути - неужели ты
отправишься туда, на свой прелестный мирок, и будешь поедать сочные плоды,
взращенные кем-то другим?
- Еще бы, - ответил я. - А почему бы и нет?
Тут я почувствовал, что слова мои - это слова безумца, и не понял,
почему. Это окончательно вывело меня из равновесия. Но спорить я не стал и
сделал вид, что уснул.
Через четыре часа мы добрались до вершины длинного склона, и перед
нами предстала целая тысяча миль, леса и ледника - пространство, достойно
соответствующее масштабам мира под названием Вэнгард.
Мы уже девять часов были в пути и, несмотря на все свои хитроумные
приспособления, я начал уставать. Верзила же был как новенький. Он поднес
к глазам ладонь, защищаясь от солнца, которое было каким-то особенно
маленьким и пронзительно ярким, как перед бурей, и указал на пик, который
отделяла от нас долина. До него было, примерно, с милю или две.
- Там мы будем ночевать, - сказал он.
- Он лежит в стороне от нашего пути, - заметил я. - Почему бы нам не
заночевать прямо здесь?
- Нам необходима крыша над головой и очаг. Холгримм ничего не будет
иметь против.
- Какой еще Холгримм?
- Там находится его дом.
Я почувствовал, как по спине у меня поползли мурашки. Так бывает,
когда в ваш разговор вдруг вмешается привидение. И не то, чтобы я боялся
привидений, просто так считается среди людей.
Остаток пути мы проделали в молчании. Вула подолгу принюхивалась и
фыркала все чаще по мере того, как мы приближались к хижине. Она была
сложена из бревен, когда-то обтесанных, а теперь потемневших. Крыша была
высокой, покрытой черепицей, а в окна были вставлены разноцветные стекла в
свинцовых переплетах. Когда мы оказались на открытом месте, великан
некоторое время стоял, опираясь на свой посох и прислушиваясь. Дом, как
будто, довольно хорошо сохранился. Но ведь и сложен он был из тех же скал
и деревьев, что стояли вокруг, потому что ничто не выдержало бы схватки с
непогодой.
- Послушай, Карл Паттон, - сказал великан. - Кажется, будто вот-вот
послышится голос Холгримма, и он гостеприимно распахнет дверь, приглашая
нас войти.
- Да, если бы он был жив, - отозвался я.
Я прошел мимо него и подошел к входу, который представлял собой
деревянную дверь из темно-пурпурного дерева, которая вполне могла бы
служить воротами в Собор Парижской Богоматери. Я обеими руками потянул на
себя огромную железную дверную ручку, но без малейшего успеха. Джонни Гром
открыл ее буквально мизинцем.
В большой комнате было холодно. Изморозь, покрывающая пол, хрустела у
нас под ногами. В полумраке я заметил шкуры, развешанные по стенам и
отливающие зеленым, красным и золотым мехом, словно это были не шкуры, а
хвосты павлинов. Были здесь и другие трофеи: огромный череп с длинным
клювом длиной фута три и ветвистыми рогами, похожими на громадную корону
из слоновой кости, острые кончики которых были выгнуты вперед и остры, как
кинжалы. Была обтянутая кожей голова, которая состояла из одних челюстей и
зубов, и потемневших от времени боевой топор с рукояткой длиной футов
десять и затейливым лезвием. Посреди комнаты стоял длинный стол, до
которого, наверное, в свое время доходило тепло от очага, огромного, как
городская квартира.
Я заметил отблеск дневного света на стоящих на столе кубках,
тарелках, приборах. Вокруг стола были расставлены кресла с высокими
спинками, и в кресле, стоявшем у дальнего конца стола, лицом ко мне с
мечом в руке восседал седобородый гигант. Пес завыл, что вполне
соответствовало охватившему меня чувству.
- Холгримм ждет нас, - мягко произнес позади меня Джонни. Он двинулся
вперед, я за ним, переборов, наконец, оцепенение. Приблизившись, я
различил мелкие кристаллики инея, сплошь покрывшие тело сидящего гиганта.
Они отблескивали в его бороде, на тыльных сторонах ладоней, на веках.
Кристаллики льда покрывали и стол, и тарелки, и гладкое дерево
кресел. Когти Вулы, когда она следовала за своим хозяином, громко стучали
по огромным доскам пола,
- Разве вы не хороните своих мертвых? - выдавил я из себя, слегка
запинаясь.
- Его женщина посадила его так, согласно его собственной воле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17