По крайней
мере, так должно было быть. Но в первоначальный план внесли изменение.
Конечно, только после того, как позаботились бы о тебе. А раз ты жив... -
я почувствовал, что мои объяснения становятся слишком сложными.
В общем, все это чепуха, - продолжал я. - Ты перехитрил их.
Перехитрил всех нас. Ведь, несмотря ни на что, ты остался жив. Теперь твоя
задача - и дальше оставаться в живых. Поэтому ты должен затаиться. Здесь
есть отопление и аварийные запасы пищи - всего этого тебе вполне хватит до
прибытия спасательного отряда. И тогда твое дело в шляпе. Ты заметил, что
поврежден соленоид, понимаешь? Ты ведь знаешь, как выглядит соленоид, да?
И ты поправил его, Ты спас людей. Ты будешь героем. После этого они не
осмелятся и пальцем тронуть тебя.
- Ты тяжело ранен, Карл Паттон.
- Меня зовут вовсе не Карл Паттон, черт тебя подери! Меня зовут
Улрик! Я наемный убийца, понимаешь? И явился я сюда, чтобы прикончить
тебя...
- Ты потерял очень много крови, Улрик. Здесь есть какие-нибудь
медикаменты?
Я быстро развеял все его надежды на мое спасение:
- По крайней мере, ничего такого, что могло бы спасти меня, здесь
нет. Мне прямо в бедро угодили из электрического разрядника. Моя левая
нога теперь - просто месиво из кусочков кости и окорока. Скафандр немного
помог мне, но не очень. Можешь забыть об этом. Важно то, что они не знают
о том, что ты жив! Если они попытаются сесть сюда еще раз, на всякий
случай, и обнаружат тебя до того, как прибудет спасательный отряд - они
выиграли. А они ни в коем случае не должны выиграть, понимаешь? Я им не
позволю!
- В моем доме есть медицинская машина. Ее туда привезли доктора.
После Болезни. Она сможет вылечить тебя.
- Конечно! А в Медицинском Центре я бы начал танцевать Самали уже
через тридцать шесть часов. А если бы я не совался в это дело, я вообще бы
не попал в такую переделку. Забудь об этом и постарайся сосредоточиться на
том, чтобы остаться в живых...
После этого, я, должно быть, отключился, потому что следующим моим
ощущением было то, что мне в бок кто-то втыкает тупые ножи. Я приподнял
веки и увидел, что мой скафандр расстегнут, и еще много-много крови.
Большой Джонни что-то делал с моей ногой. Я велел ему оставить меня в
покое, но он продолжал пилил меня раскаленной добела пилой и лить мне на
раны кипящую кислоту.
А потом, через некоторое время, я как будто поднялся откуда-то из
глубин и снова увидел свою ногу, забинтованную до бедра лентой из аптечки
первой помощи.
- В тебе еще много сил, Улрик, - сказал Джонни. - Ты боролся со мной,
как морозный демон.
Я хотел сказать ему, чтобы он бросил это бесполезное дело и дал мне
возможность спокойно умереть, но не смог издать ни звука. Великан поднялся
на ноги, завернутый в зелено-пурпурный мех. Он нагнулся, поднял меня и
направился к люку. Я снова попытался закричать, объяснить ему, что спасать
ему нужно только самого себя, ради того, чтобы взять реванш. Что он уже
сыграл роль сенбернара, спасающего терпящих бедствие в горах, и что еще
одна бессмысленная прогулка в снегах будет означать победу Домбека и
Иллини, что все мои труды пошли насмарку. Но это было бесполезно. Я
почувствовал, как он покачнулся, оказавшись во власти ветра, услышал, как
щелкнул включившийся термостат в моем скафандре. И затем меня с головой
накрыло огромное одеяло.
Об обратном пути у меня почти не осталось воспоминаний. Прибор,
контролировавший процессы метаболизма, постоянно держал меня под наркозом
- это и естественные механизмы защиты боролись с ощущениями,
сопровождающими путешествие на плече ледяную пустыню, да еще когда осколки
костей стараются выйти наружу через размозженные ткани бедра. Один раз я
заглянул в огромное обмороженное лицо и встретил взгляд замутненных
страданием глаз.
- Оставь меня здесь, - произнес я. - Я не нуждаюсь в помощи. Ни от
тебя, ни от кого другого. Я выигрываю или проигрываю только
самостоятельно.
Он покачал головой.
- Но почему? - спросил я. - Зачем тебе это?
- Человек, - сказал он. - Человек... всегда должен... доводить свои
дела до конца.
И он продолжал идти вперед. Он был трупом, но никак не хотел лечь и
умереть.
Я инстинктивно ел и пил из трубок, подведенных ко рту. Если бы я
находился в сознании, то, наверное, постарался бы уморить себя голодом,
чтобы не продлевать агонию. Иногда я приходил в себя, но не больше, чем на
полчаса. И тогда я понимал, каково приходится куску мяса на крюке мясника.
Остальное время я спал и мне снималось, что я уже сдал вступительные
экзамены в Ад. Несколько раз я чувствовал, что падаю и лежу на снегу,
потом огромные руки, причиняя мне боль, поднимали меня с ворчанием, и я
вновь ощущал себя возле огромного измученного тела, продолжающего брести
куда-то.
А потом было еще одно падение, но только какое-то более
окончательное, что ли, чем все остальные. Долгое время я лежал на месте,
дожидаясь смерти. И только немного спустя мне пришло в голову, что
скафандр не позволит мне так легко умереть. Питание и лекарства, которые
позволили бы здоровому человеку благополучно продержаться с год, заставят
помучиться умирающего ненамного меньше. Так что я остаюсь по эту сторону
подземной реки, нравится мне это или нет.
Я открыл глаза, чтобы сказать об этом великану, и увидел его дом,
возвышающийся под сенью огромных деревьев в сотне ярдов от меня. Чтобы
добраться до него, мне понадобилось никак не больше дня. Я проползал по
сотне миль зараз, преодолевая бескрайние пространства, усыпанные битыми
бутылками. Дверь некоторое время сопротивлялась, но, в конце концов, я
навалился на нее всем телом, тогда она отворилась и я ввалился внутрь, на
дощатый пол. После этого мне потребовалось еще вечность, чтобы добраться
до огромного медицинского кабинета, открыть его и вползти туда.
Я успел услышать, как включился диагностический прибор, и ощутить,
как сенсоры задвигались по моему телу. Потом я долго, очень долго не
чувствовал ничего.
На сей раз я очнулся с ясной головой, не испытывая боли, с шиной на
ноге, которая позволяла мне ходить. Я огляделся в поисках хозяина, но
оказалось, что в доме я один. В очаге не было огня, но, несмотря на это, в
доме было тепло. Видимо, когда-то какие-то доброхоты установили здесь
автоматическое отопление на тот случай, если очаг потухнет и великану
станет холодно. На полках я нашел кое-какую снедь и впервые за много дней
опробовал свои челюсти. Жевать было еще больно, но вполне терпимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
мере, так должно было быть. Но в первоначальный план внесли изменение.
Конечно, только после того, как позаботились бы о тебе. А раз ты жив... -
я почувствовал, что мои объяснения становятся слишком сложными.
В общем, все это чепуха, - продолжал я. - Ты перехитрил их.
Перехитрил всех нас. Ведь, несмотря ни на что, ты остался жив. Теперь твоя
задача - и дальше оставаться в живых. Поэтому ты должен затаиться. Здесь
есть отопление и аварийные запасы пищи - всего этого тебе вполне хватит до
прибытия спасательного отряда. И тогда твое дело в шляпе. Ты заметил, что
поврежден соленоид, понимаешь? Ты ведь знаешь, как выглядит соленоид, да?
И ты поправил его, Ты спас людей. Ты будешь героем. После этого они не
осмелятся и пальцем тронуть тебя.
- Ты тяжело ранен, Карл Паттон.
- Меня зовут вовсе не Карл Паттон, черт тебя подери! Меня зовут
Улрик! Я наемный убийца, понимаешь? И явился я сюда, чтобы прикончить
тебя...
- Ты потерял очень много крови, Улрик. Здесь есть какие-нибудь
медикаменты?
Я быстро развеял все его надежды на мое спасение:
- По крайней мере, ничего такого, что могло бы спасти меня, здесь
нет. Мне прямо в бедро угодили из электрического разрядника. Моя левая
нога теперь - просто месиво из кусочков кости и окорока. Скафандр немного
помог мне, но не очень. Можешь забыть об этом. Важно то, что они не знают
о том, что ты жив! Если они попытаются сесть сюда еще раз, на всякий
случай, и обнаружат тебя до того, как прибудет спасательный отряд - они
выиграли. А они ни в коем случае не должны выиграть, понимаешь? Я им не
позволю!
- В моем доме есть медицинская машина. Ее туда привезли доктора.
После Болезни. Она сможет вылечить тебя.
- Конечно! А в Медицинском Центре я бы начал танцевать Самали уже
через тридцать шесть часов. А если бы я не совался в это дело, я вообще бы
не попал в такую переделку. Забудь об этом и постарайся сосредоточиться на
том, чтобы остаться в живых...
После этого, я, должно быть, отключился, потому что следующим моим
ощущением было то, что мне в бок кто-то втыкает тупые ножи. Я приподнял
веки и увидел, что мой скафандр расстегнут, и еще много-много крови.
Большой Джонни что-то делал с моей ногой. Я велел ему оставить меня в
покое, но он продолжал пилил меня раскаленной добела пилой и лить мне на
раны кипящую кислоту.
А потом, через некоторое время, я как будто поднялся откуда-то из
глубин и снова увидел свою ногу, забинтованную до бедра лентой из аптечки
первой помощи.
- В тебе еще много сил, Улрик, - сказал Джонни. - Ты боролся со мной,
как морозный демон.
Я хотел сказать ему, чтобы он бросил это бесполезное дело и дал мне
возможность спокойно умереть, но не смог издать ни звука. Великан поднялся
на ноги, завернутый в зелено-пурпурный мех. Он нагнулся, поднял меня и
направился к люку. Я снова попытался закричать, объяснить ему, что спасать
ему нужно только самого себя, ради того, чтобы взять реванш. Что он уже
сыграл роль сенбернара, спасающего терпящих бедствие в горах, и что еще
одна бессмысленная прогулка в снегах будет означать победу Домбека и
Иллини, что все мои труды пошли насмарку. Но это было бесполезно. Я
почувствовал, как он покачнулся, оказавшись во власти ветра, услышал, как
щелкнул включившийся термостат в моем скафандре. И затем меня с головой
накрыло огромное одеяло.
Об обратном пути у меня почти не осталось воспоминаний. Прибор,
контролировавший процессы метаболизма, постоянно держал меня под наркозом
- это и естественные механизмы защиты боролись с ощущениями,
сопровождающими путешествие на плече ледяную пустыню, да еще когда осколки
костей стараются выйти наружу через размозженные ткани бедра. Один раз я
заглянул в огромное обмороженное лицо и встретил взгляд замутненных
страданием глаз.
- Оставь меня здесь, - произнес я. - Я не нуждаюсь в помощи. Ни от
тебя, ни от кого другого. Я выигрываю или проигрываю только
самостоятельно.
Он покачал головой.
- Но почему? - спросил я. - Зачем тебе это?
- Человек, - сказал он. - Человек... всегда должен... доводить свои
дела до конца.
И он продолжал идти вперед. Он был трупом, но никак не хотел лечь и
умереть.
Я инстинктивно ел и пил из трубок, подведенных ко рту. Если бы я
находился в сознании, то, наверное, постарался бы уморить себя голодом,
чтобы не продлевать агонию. Иногда я приходил в себя, но не больше, чем на
полчаса. И тогда я понимал, каково приходится куску мяса на крюке мясника.
Остальное время я спал и мне снималось, что я уже сдал вступительные
экзамены в Ад. Несколько раз я чувствовал, что падаю и лежу на снегу,
потом огромные руки, причиняя мне боль, поднимали меня с ворчанием, и я
вновь ощущал себя возле огромного измученного тела, продолжающего брести
куда-то.
А потом было еще одно падение, но только какое-то более
окончательное, что ли, чем все остальные. Долгое время я лежал на месте,
дожидаясь смерти. И только немного спустя мне пришло в голову, что
скафандр не позволит мне так легко умереть. Питание и лекарства, которые
позволили бы здоровому человеку благополучно продержаться с год, заставят
помучиться умирающего ненамного меньше. Так что я остаюсь по эту сторону
подземной реки, нравится мне это или нет.
Я открыл глаза, чтобы сказать об этом великану, и увидел его дом,
возвышающийся под сенью огромных деревьев в сотне ярдов от меня. Чтобы
добраться до него, мне понадобилось никак не больше дня. Я проползал по
сотне миль зараз, преодолевая бескрайние пространства, усыпанные битыми
бутылками. Дверь некоторое время сопротивлялась, но, в конце концов, я
навалился на нее всем телом, тогда она отворилась и я ввалился внутрь, на
дощатый пол. После этого мне потребовалось еще вечность, чтобы добраться
до огромного медицинского кабинета, открыть его и вползти туда.
Я успел услышать, как включился диагностический прибор, и ощутить,
как сенсоры задвигались по моему телу. Потом я долго, очень долго не
чувствовал ничего.
На сей раз я очнулся с ясной головой, не испытывая боли, с шиной на
ноге, которая позволяла мне ходить. Я огляделся в поисках хозяина, но
оказалось, что в доме я один. В очаге не было огня, но, несмотря на это, в
доме было тепло. Видимо, когда-то какие-то доброхоты установили здесь
автоматическое отопление на тот случай, если очаг потухнет и великану
станет холодно. На полках я нашел кое-какую снедь и впервые за много дней
опробовал свои челюсти. Жевать было еще больно, но вполне терпимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17