Утром 28 июля мы получили приказание командующего фронтом. Он подчеркивал, что срок овладения Львовом - 29 июля - остается в силе.
У нас не было оснований упрекать себя в пассивности. Реввоенсовет принимал все возможные меры к выполнению поставленной задачи. Но противник оказывал упорное сопротивление. К тому же велика была усталость личного состава после изнурительных прошедших боев. Не хватало продовольствия. Люди голодали. Основными продуктами питания были несозревшие яблоки да молодой картофель. Зернофураж полностью отсутствовал. Остро ощущался недостаток боеприпасов.
В этих условиях и при нарастающей активности противника за два дня форсировать две серьезные преграды - Стырь и Буг, преодолеть с боями около 100 километров и овладеть сильно укрепленным Львовом Конармия физически не могла. Об этом мы прямо и правдиво решили доложить командованию фронта.
Так как непосредственной связи с Кременчугом у нас не было, мы приказали Л. Л. Клюеву телеграфировать Реввоенсовету фронта о причинах, которые не позволяют Конармии к сроку выполнить его директиву.
Утро 28 июля выдалось солнечным, безветренным. Легким прозрачным туманом дымились окрестные рощи. Медленно тащились к фронту повозки с боеприпасами, а навстречу им - санитарные линейки и крестьянские телеги, переполненные ранеными.
Так же, как и вчера, на фронте 24-й стрелковой и 14-й кавалерийской дивизий противник вел артиллерийский огонь по переправам, не позволяя нашим частям форсировать Стырь. Наступления не предпринимал. Только вблизи Берестечко польская пехотная рота под покровом темноты переправилась на правобережье Стыри, но была атакована нашими эскадронами. Большая часть противника предпочла сдаться в плен. Многие из рискнувших уйти погибли во время переправы через реку вплавь.
Опять сильные бои развернулись в центре фронта Конармии, особенно на участке дивизии С. К. Тимошенко. Ее передовые части попытались форсировать реку у Шуровичей, но на подходе к переправам были встречены ураганным огнем артиллерии и пулеметов из бетонированных блиндажей.
Несколько атак в пешем строю успеха не принесли. Попытались обойти Шуровичи севернее или южнее, но бродов там не оказалось, а берега реки были топкими.
Тогда начдив подтянул всю артиллерию в боевые порядки, выдвинул на фланги снятые с тачанок пулеметы и при поддержке их огня бросил в атаку главные силы. Почувствовав мощную поддержку, конармейцы начали шаг за шагом теснить яростно сопротивлявшегося противника. Дрались все, начиная от штабных командиров и кончая медицинскими сестрами. Люди проявляли беззаветный героизм. Раненые не покидали поля боя. Медсестра Таисия Тоцкая, сама дважды раненная, под градом пуль оказывала пострадавшим первую помощь. Командир взвода 3-й батареи И. Д. Провиленко заменил выбывшего из строя командира батареи. Раненный в обе ноги, он остался в строю.
К вечеру неприятель был выбит из окопов на восточном берегу Стыри, и конармейцы ринулись к переправе. 5-й эскадрон 35-го полка ворвался даже на мост и стал разбрасывать установленные на нем заграждения из колючей проволоки. Впереди, как всегда, находился командир эскадрона А. И. Бацкелевич. В пылу боя отважный командир не почувствовал, что уже трижды ранен. Вслед за ним на мост ворвались остальные эскадроны, возглавляемые тоже раненым командиром полка П. Л. Рудчуком, Но артиллерийский и пулеметный огонь врага достиг предельной силы. Конармейцы оказались буквально прижаты к настилу. Преодолеть такой ливень металла было выше человеческих сил, и наши отошли, оставив переправу в руках неприятеля.
Такси же ожесточенный, хотя и более успешный бой выдержала 4-я кавалерийская дивизия. Утром ее головная 3-я бригада, как и накануне, столкнулась у Бордуляки с 4-й кавалерийской бригадой противника. Атака двух наших полков была встречена контратакой улан. И опять началась рубка.
Имея численное превосходство, неприятель пытался охватить конармейцев с фланга. Но сам неожиданно попал под фланговую атаку подоспевшей 1-й бригады, возглавляемой самим Ф. М. Литуновым.
Опрокинутые уланы обратились в бегство. На плечах противника наши бойцы прорвались к мосту в Станиславчике и переправились на другой берег. Преследуя белополяков, к исходу дня 4-я кавалерийская дивизия захватила деревни Лопатин и Оплицкое.
Острое положение сложилось на левом нашем фланге, где 45-я стрелковая и 11-я кавалерийская дивизии должны были овладеть переправами через Западный Буг. Бригады Морозова быстро достигли успеха и, отбрасывая на юго-запад мелкие подразделения противника, овладели Буском и Холоювом. Польское командование срочно перебросило в район боев пехотную бригаду 18-й дивизии. После этого из-за угрозы обхода открытых флангов Ф. М. Морозов решил оставить Буек и Холоюв и отойти километров на 5-8 в район Грабова - Адамы Переволочна. И все-таки в целом 11-я дивизия провела бои успешно.
Труднее пришлось дивизии И. Э. Якира. Вместо наступления к Западному Бугу она вынуждена была отражать атаки двух наседавших пехотных бригад, поддержанных несколькими аэропланами. 45-й стрелковой пришлось отходить. Я уже приказал Особой кавбригаде двинуться в том направлении. Но помощи не потребовалось. Энергичными контратаками дивизия остановила противника, а затем отбросила его на запад. В этом бою начдив снова проявил незаурядную выдержку и хорошие организаторские способности.
В ходе боев 28 июля стало ясно, что атаками в центре и на нашем левом фланге противник стремился перехватить инициативу. Наиболее сильной оказалась его группировка в районе Берестечко - Шуровичи. Пленные подтвердили, что туда подходят свежие, недавно сформированные в Польше конные части.
Следовало разбить эту группировку до полного ее сосредоточения. Поэтому задачи дивизиям мы не меняли. Только 6-й кавалерийской предложили одну бригаду оставить на месте для демонстрации наступления, а главными силами спуститься к югу до Станиславчика, там переправиться через Стырь и нанести удар на Берестечко вдоль западного берега.
Для надежного обеспечения левого фланга армии я подчинил И. Э. Якиру бригаду 47-й стрелковой дивизии, переданную в мое оперативное подчинение командующим 14-й армией. Мы с благодарностью приняли помощь нашего соседа командарма И. П. Уборевича, который, несмотря на малочисленность своей армии, старался оказать нам содействие в тяжелой борьбе с превосходящими силами врага.
29 июля я остался в полештарме, а К. Е. Ворошилов поехал к С. К. Тимошенко. Это имело смысл. В последних боях 6-я дивизия понесла большие потери, и присутствие в ее боевых порядках такого пылкого агитатора, как наш член Реввоенсовета, должно было поднять дух конармейцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225