Город раскинулся в заболоченной излучине Иквы, огибающей его с севера, востока и юга. Юго-западные подступы прикрывались фортом Тараканово. Я представил себе, каких трудов могла стоить нашей коннице атака Дубно.
Не доезжая метров двести до моста через Икву, наша машина вдруг начала вилять из стороны в сторону, а затем остановилась: оказалось, лопнула камера переднего колеса. Шофер зло выругался, сорвался с сиденья и присел, осматривая повреждение.
Поднялись и мы с намерением дальше идти пешком. Но, выбираясь из машины, я обратил внимание на людей, собравшихся на мосту. Одни из них стояли у перил и курили, другие перекладывали доски. По форме они не были похожи на наших бойцов. Я посмотрел в бинокль и сразу понял: польские солдаты!
На всякий случай приготовив оружие, мы отошли в сторону, за дерево, и стали наблюдать за белополяками. К счастью, они никак не реагировали на наше появление. Это позволило шоферу заменить колесо, и мы из-под носа противника укатили обратно.
Вскоре нагнали повозки с ранеными конармейцами. Санитары сообщили, что штаб 11-й дивизии находится в колонии Людгардевка - километрах в четырех к северу от Дубно. Через несколько минут наш автомобиль уже въезжал туда.
Начдива было трудно узнать. Он стоял у крыльца одинокой хаты почерневший, сгорбившийся, сжимая пальцами впалые щеки. Когда мы подъезжали к штабу дивизии, я думал пробрать Морозова за то, что он своевременно не донес об отходе из Дубно, но, увидев его, понял, что это ни к чему.
- А в Дубно, Федор Максимович, поляки, - только и сказал ему. - Мы чуть было не попали как кур во щи.
Морозов поднял на меня воспаленные глаза и тихо ответил:
- Да, были там мы, теперь - они. Дрались целую ночь, а на рассвете все же пришлось бросить эту чертову жаровню. Две бригады отошли на север - в Погорельцы, а одна к востоку - в Рачин. Потери понесли большие. Бойцы страшно утомлены, боеприпасов мало.
Оставлять Дубно в руках неприятеля означало смириться с постоянной угрозой ближайшему тылу армии. Этого мы допустить не могли. Я разрешил дивизии остаток дня и ночь отдыхать, а на рассвете вновь овладеть городом.
- Раз надо - возьмем, - коротко ответил начдив.
- Устал, Федор Максимович? - участливо спрашиваю его.
- Я-то что. Константина Ивановича покалечило. Увезли в лазарет.
- Как же так?
- Вел бойцов в атаку. Пуля задела карман брюк, а там были патроны. Они взорвались и раздробили бедро.
На миг в памяти всплыли скрипучие повозки с ранеными, которые мы догнали на дороге к Ровно. Может быть, на одной из них и лежал К. И. Озолин. Я понимал, как было тяжело Морозову расставаться с таким комиссаром.
- Напишите записку Гейнали, - попросил начдив. - Пусть он исправит Константину Ивановичу ногу. Гейнали все может, только напишите.
Был в Конармии такой хирург - Гейнали, итальянец по национальности, швейцарский, кажется, подданный. Он попал к нам в армию в Ростове вместе с захваченным у деникинцев госпиталем. И оказался настоящим волшебником в своем деле. О чудесах, которые он творил, конармейцы рассказывали легенды. Бывало, боец говорит пострадавшему другу:
- Не горюй, браток: Гейнали приделает тебе руку и ухо пришьет, - еще красивее будешь.
Сам я, посещая госпитали, видел плоды благородного труда нашего хирурга, поражался его доведенному до ювелирной точности искусству. Помню, у одного конармейца было изуродовано лицо, и Гейнали восстановил его.
Морозов знал обо всем этом и верил, что итальянец способен исправить ногу Озолину. Я обещал выполнить его просьбу...
Побывав в двух бригадах 11-й дивизии, к вечеру мы с Куликом и Мустом вернулись в Ровно. Возвратился из Бердичева и Ворошилов. Он привез много интересных вестей о событиях в нашей стране и за рубежом.
В те дни проходил II конгресс III Коммунистического Интернационала. Ему мы решили послать приветствие. Реввоенсовет Конармии заверил делегатов конгресса в том, что конармейцы не вложат клинки в ножны, пока не разобьют интервентов и не настанет время, когда, польский и советский народы заживут в мире и братской дружбе.
15 июля поступила директива от командующего фронтом. Отмечая, что противник производит перегруппировку для перехода в общее наступление, А. И. Егоров приказывал армиям решительно продвигаться на запад и этим сорвать его намерение. Нашей Конной ставилась задача к 20 июля выйти в район Грубешов Сокаль.
Из захваченных документов противника и сведений, добытых армейской разведкой, мы уже знали, что к реке Стырь против наших 6-й и 4-й дивизий выдвигаются войска 2-й польской армии. А положение у нас, особенно на левом фланге, оставляло желать лучшего. Если справа имелась тесная связь с 12-й армией, выходившей на рубеж Чарторийск - Дережно, то слева между нами и 14-й армией по-прежнему оставался большой разрыв. Там оперировала дубно-кременецкая группировка противника, наступавшая на северо-запад.
Учитывая это, Реввоенсовет армии принял решение главными силами захватить переправы на реке Стырь Для наступления на Грубешов - Сокаль, а 11-й кавалерийской, 45-й стрелковой дивизиям и кавгруппе Осадчего разгромить польские войска в Дубно-Кременецком районе.
С утра следующего дня на всем фронте Конармии развернулись встречные бои. На Луцком направлении войска 2-й польской армии, стремясь прорваться на юго-восток, переправились через Стырь и атаковали 4-ю и 6-ю кавдивизии. До глубокой ночи конармейцы сдерживали яростный натиск врага. Противник понес огромные потери, особенно от нашего артиллерийского и пулеметного огня, и вынужден был отступить на западный берег Стыри.
По-прежнему тяжелая обстановка была в районе Дубно - Кременец. Перед рассветом 18-я пехотная дивизия перешла в наступление на Дубно. Кровопролитный бой длился 20 часов. Пересеченная местность благоприятствовала действиям пехоты и крайне затрудняла маневр конницы. В конце концов противнику, превосходившему нас по силе и огню, удалось снова овладеть Дубно. Кременец также остался в его руках. 45-я дивизия понесла большие потери. Был тяжело контужен командир кавбригады Г. И. Котовский.
До глубокой ночи мы с К. Е. Ворошиловым и С. А. Зотовым анализировали положение армии, изыскивая наиболее верные пути для выполнения директивы командующего фронтом. И все время наши мысли и разговоры возвращались к дубно-кременецкой группировке противника. Уже четверо суток мы отвлекали крупные силы на ее разгром, но безуспешно. Нам не удалось не только разбить, даже отбросить противника, и он продолжал висеть на левом фланге армии.
Конечно, можно было оторваться от неприятеля и все соединения двинуть к Луцку. Но тогда образовывалась 90-километровая брешь, закрыть которую 45-я стрелковая дивизия была не в состоянии, а сильная и активная группа противника получала свободу действий в тылу Конной и 12-й армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225
Не доезжая метров двести до моста через Икву, наша машина вдруг начала вилять из стороны в сторону, а затем остановилась: оказалось, лопнула камера переднего колеса. Шофер зло выругался, сорвался с сиденья и присел, осматривая повреждение.
Поднялись и мы с намерением дальше идти пешком. Но, выбираясь из машины, я обратил внимание на людей, собравшихся на мосту. Одни из них стояли у перил и курили, другие перекладывали доски. По форме они не были похожи на наших бойцов. Я посмотрел в бинокль и сразу понял: польские солдаты!
На всякий случай приготовив оружие, мы отошли в сторону, за дерево, и стали наблюдать за белополяками. К счастью, они никак не реагировали на наше появление. Это позволило шоферу заменить колесо, и мы из-под носа противника укатили обратно.
Вскоре нагнали повозки с ранеными конармейцами. Санитары сообщили, что штаб 11-й дивизии находится в колонии Людгардевка - километрах в четырех к северу от Дубно. Через несколько минут наш автомобиль уже въезжал туда.
Начдива было трудно узнать. Он стоял у крыльца одинокой хаты почерневший, сгорбившийся, сжимая пальцами впалые щеки. Когда мы подъезжали к штабу дивизии, я думал пробрать Морозова за то, что он своевременно не донес об отходе из Дубно, но, увидев его, понял, что это ни к чему.
- А в Дубно, Федор Максимович, поляки, - только и сказал ему. - Мы чуть было не попали как кур во щи.
Морозов поднял на меня воспаленные глаза и тихо ответил:
- Да, были там мы, теперь - они. Дрались целую ночь, а на рассвете все же пришлось бросить эту чертову жаровню. Две бригады отошли на север - в Погорельцы, а одна к востоку - в Рачин. Потери понесли большие. Бойцы страшно утомлены, боеприпасов мало.
Оставлять Дубно в руках неприятеля означало смириться с постоянной угрозой ближайшему тылу армии. Этого мы допустить не могли. Я разрешил дивизии остаток дня и ночь отдыхать, а на рассвете вновь овладеть городом.
- Раз надо - возьмем, - коротко ответил начдив.
- Устал, Федор Максимович? - участливо спрашиваю его.
- Я-то что. Константина Ивановича покалечило. Увезли в лазарет.
- Как же так?
- Вел бойцов в атаку. Пуля задела карман брюк, а там были патроны. Они взорвались и раздробили бедро.
На миг в памяти всплыли скрипучие повозки с ранеными, которые мы догнали на дороге к Ровно. Может быть, на одной из них и лежал К. И. Озолин. Я понимал, как было тяжело Морозову расставаться с таким комиссаром.
- Напишите записку Гейнали, - попросил начдив. - Пусть он исправит Константину Ивановичу ногу. Гейнали все может, только напишите.
Был в Конармии такой хирург - Гейнали, итальянец по национальности, швейцарский, кажется, подданный. Он попал к нам в армию в Ростове вместе с захваченным у деникинцев госпиталем. И оказался настоящим волшебником в своем деле. О чудесах, которые он творил, конармейцы рассказывали легенды. Бывало, боец говорит пострадавшему другу:
- Не горюй, браток: Гейнали приделает тебе руку и ухо пришьет, - еще красивее будешь.
Сам я, посещая госпитали, видел плоды благородного труда нашего хирурга, поражался его доведенному до ювелирной точности искусству. Помню, у одного конармейца было изуродовано лицо, и Гейнали восстановил его.
Морозов знал обо всем этом и верил, что итальянец способен исправить ногу Озолину. Я обещал выполнить его просьбу...
Побывав в двух бригадах 11-й дивизии, к вечеру мы с Куликом и Мустом вернулись в Ровно. Возвратился из Бердичева и Ворошилов. Он привез много интересных вестей о событиях в нашей стране и за рубежом.
В те дни проходил II конгресс III Коммунистического Интернационала. Ему мы решили послать приветствие. Реввоенсовет Конармии заверил делегатов конгресса в том, что конармейцы не вложат клинки в ножны, пока не разобьют интервентов и не настанет время, когда, польский и советский народы заживут в мире и братской дружбе.
15 июля поступила директива от командующего фронтом. Отмечая, что противник производит перегруппировку для перехода в общее наступление, А. И. Егоров приказывал армиям решительно продвигаться на запад и этим сорвать его намерение. Нашей Конной ставилась задача к 20 июля выйти в район Грубешов Сокаль.
Из захваченных документов противника и сведений, добытых армейской разведкой, мы уже знали, что к реке Стырь против наших 6-й и 4-й дивизий выдвигаются войска 2-й польской армии. А положение у нас, особенно на левом фланге, оставляло желать лучшего. Если справа имелась тесная связь с 12-й армией, выходившей на рубеж Чарторийск - Дережно, то слева между нами и 14-й армией по-прежнему оставался большой разрыв. Там оперировала дубно-кременецкая группировка противника, наступавшая на северо-запад.
Учитывая это, Реввоенсовет армии принял решение главными силами захватить переправы на реке Стырь Для наступления на Грубешов - Сокаль, а 11-й кавалерийской, 45-й стрелковой дивизиям и кавгруппе Осадчего разгромить польские войска в Дубно-Кременецком районе.
С утра следующего дня на всем фронте Конармии развернулись встречные бои. На Луцком направлении войска 2-й польской армии, стремясь прорваться на юго-восток, переправились через Стырь и атаковали 4-ю и 6-ю кавдивизии. До глубокой ночи конармейцы сдерживали яростный натиск врага. Противник понес огромные потери, особенно от нашего артиллерийского и пулеметного огня, и вынужден был отступить на западный берег Стыри.
По-прежнему тяжелая обстановка была в районе Дубно - Кременец. Перед рассветом 18-я пехотная дивизия перешла в наступление на Дубно. Кровопролитный бой длился 20 часов. Пересеченная местность благоприятствовала действиям пехоты и крайне затрудняла маневр конницы. В конце концов противнику, превосходившему нас по силе и огню, удалось снова овладеть Дубно. Кременец также остался в его руках. 45-я дивизия понесла большие потери. Был тяжело контужен командир кавбригады Г. И. Котовский.
До глубокой ночи мы с К. Е. Ворошиловым и С. А. Зотовым анализировали положение армии, изыскивая наиболее верные пути для выполнения директивы командующего фронтом. И все время наши мысли и разговоры возвращались к дубно-кременецкой группировке противника. Уже четверо суток мы отвлекали крупные силы на ее разгром, но безуспешно. Нам не удалось не только разбить, даже отбросить противника, и он продолжал висеть на левом фланге армии.
Конечно, можно было оторваться от неприятеля и все соединения двинуть к Луцку. Но тогда образовывалась 90-километровая брешь, закрыть которую 45-я стрелковая дивизия была не в состоянии, а сильная и активная группа противника получала свободу действий в тылу Конной и 12-й армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225