В настоящее время мы прочно занимаем южное побережье Сиваша, и с утра завтрашнего дня наша конница, заканчивающая сегодня свое сосредоточение на указанных ей рубежах, бросается преследовать разбитого у укреплений противника...
Свидетельствую о высочайшей доблести, проявленной геройской пехотой при штурмах Сиваша и Перекопа, Части шли по узким проходам под убийственным огнем на проволоку противника. Наши потери чрезвычайно тяжелы. Некоторые дивизии потеряли три четверти своего состава. Общая убыль убитыми и ранеными при штурмах перешейков не менее 10 тысяч человек.
Армии фронта свой долг перед Республикой выполнили. Последнее гнездо российской контрреволюции разорено, и Крым вновь станет советским"53.
Вся страна, затаив дыхание, следила за исходом великого сражения. В политуправление фронта непрерывным потоком шли патриотические письма с мест, решения собраний, в которых трудящиеся заявляли, что они мыслями вместе с героями Красной Армии и желают им скорой победы. Пришло сообщение, что Московский Совет, выражая горячее пожелание москвичей, учредил Красное знамя, которое будет вручено воинской части, особенно отличившейся в боях за Крым. Через несколько дней Реввоенсовет фронта вручит это знамя славной 51-й дивизии 6-й армии, которой командовал пламенный большевик Василий Константинович Блюхер.
Дивизии за бесстрашие и доблесть ее воинов, проявленные при штурме перекопских укреплений, присвоено наименование Перекопской. Многие ее воины получили высшую военную награду - орден Красного Знамени. В числе других орденом Красного Знамени были награждены начальник дивизии В. К. Блюхер и командир артиллерийского дивизиона Леонид Александрович Говоров, впоследствии Маршал Советского Союза, герой Великой Отечественной войны.
Я хорошо знал Блюхера, не раз встречался с ним и до сих пор вспоминаю о нем с теплотой. Василий Константинович в числе немногих был награжден пятью орденами боевого Красного Знамени.
...Наконец получен долгожданный приказ на выступление: вражеский фронт прорван. По всем улицам Ново-Троицкое, по всем селениям, где стояли красные конники, разнесся сигнал трубы:
- По коням!..
Первая Конная могучим потоком вновь двинулась в поход. Мы шли по израненной, еще дымившейся крымской земле, где совсем недавно велись бои. Поваленные проволочные заграждения, окопы, траншеи, воронки от снарядов и бомб... И вот широкая степь открылась перед нами. Мы пришпорили коней.
В директиве армиям Южного фронта № 0361 от 13 ноября М. В. Фрунзе приказал 2-й Конной по выходе на железную дорогу Джанкой - Феодосия в районе Сейтлер стремительно преследовать противника в направлении на Феодосию, Керчь. И ни в коем случае не допустить его посадки на суда в указанных пунктах. Керчью овладеть не позднее 22 ноября.
1-й Конной надлежало форсированным маршем идти на Симферополь, Севастополь с той же задачей.
Командующий фронтом М. В. Фрунзе правильно оценил обстановку. Заняв эти порты, мы отрезали бы врангелевцам пути отхода морем. От Перекопа до Севастополя почти 200 километров. Надо было преодолеть их как можно скорее добить врага, не дать ему уйти из Крыма.
Наступление развивалось стремительно. Мы шли бок о бок со славной 51-й дивизией, с ее 151, 152, 153-й стрелковыми бригадами.
1-я Конная выступила в поход утром 13 ноября. К этому времени части 6-й и 2-й Конной армий уже перерезали шоссейную дорогу на Симферополь, заняли станции Джанкой, Курман-Кемельчи, где особенно отличилась 2-я бригада 21-й кавдивизии (военком бригады М. А. Экон за этот бой был награжден РВС Республики орденом Красного Знамени). В авангарде нашей армии шла 4-я кавдивизия. Ее полки, преодолев около 100 километров, вместе с передовыми частями 51-й дивизии подошли к Симферополю.
Мы с Климентом Ефремовичем на рассвете поехали в Симферополь. Въезжаем в город, на улицах шпалерами стоят врангелевские солдаты. Все одеты в новенькое английское обмундирование, на груди красные банты. Как говорится, успели перестроиться. Что ж, это неплохо. Многие из белогвардейцев начинали правильно разбираться в том, что происходит, только тогда, когда их крепко били.
Со станции железной дороги связались с Севастопольским ревкомом. Нам сообщили, что сухопутных вражеских частей, не сложивших оружия, в городе нет. Все, кто не успел сесть на суда, сдались ревкому. Пленных что-то около десяти тысяч. Северная и Южная бухты свободны от вражеских судов. В Стрелецкой бухте еще стоят небольшие транспорты, куда грузятся врангелевские офицеры. На рейде стоит крейсер "Генерал Корнилов" и большой транспорт "Херсон". Врангель либо на крейсере "Генерал Корнилов", либо на французском дредноуте "Вальдек Руссо".
Поступали донесения из дивизий. Все они на марше и большей частью не имеют соприкосновения с противником. Дали приказ 62-му полку 11-й кавдивизии расположиться на ночь в Симферополе.
По праву старшего я вступил в должность начальника гарнизона. Город кишел пленными. Всего их было тысяч пятнадцать, из них половина - офицеры. Я назначил секретаря Реввоенсовета С. Н. Орловского председателем комиссии по регистрации их. Выслушав приказ, Орловский сказал:
- Ох, как бы эти пленные не натворили чего. Ведь здесь теперь мы одни, даже охраны нет.
- Ничего, Сергей Николаевич, скоро конники будут здесь, - успокоил я его.
И тут со мной произошел случай, какими богата жизнь военнослужащих, особенно в боевой обстановке.
Недалеко от станции Зеленский облюбовал для Реввоенсовета двухэтажный особнячок. В час ночи, усталые, мы перебрались сюда. Я и Ворошилов заняли одну комнату на втором этаже, в проходной расположился Зеленский. Климент Ефремович лег и сразу же уснул. Не раздеваясь, лег на деревянный топчан и Зеленский. Мне тоже хотелось спать, но я решил подождать, пока подойдет 62-й полк: он ожидался около двух часов ночи. Я стоял у окна и смотрел в глухую темноту. Где-то время от времени раздавались выстрелы. Сняв бекешу, хотел было прилечь на кровать, как вдруг услышал конский топот. Думаю, прибыл полк. Хотел послать Зеленского проверить, но тот уже крепко спал. Тогда решил сделать это сам. В своем черном френче вышел из комнаты, прихватив парабеллум. На ходу переложил его в карман. Метрах в пятнадцати вижу колонну конников. Позади - тачанка с пулеметом. Подошел ближе, хотел спросить, какой полк. Но конники вдруг окружили меня, и один из них, видимо главный, крикнул:
- Сдавай оружие!
"Кто им сказал, что у меня есть оружие? - подумал я. - И что это за люди?"
Но тут я понял, в чем дело: на мне был пояс с кобурой.
- Ну, что глаза пялишь? - вновь крикнул главный. - Сымай, говорю!
Только теперь понял, что попал в руки белых. Обидно. Неподалеку от домика стоит мой броневик, а крикнуть не могу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225