Ну и правильно, нечего срамное на вещих камнях выписывать!
— Ей Нойдак, хочешь разогреться? — спросил Рахта.
— Да мне и не холодно, — пожал плечами молодой колдун, — А что?
— Ты как-то сказывал, что по камню работать могешь?
— Да, было дело…
— Вот возьми пару камешков, да сбей тут одно словечко, — Рахта слез с лошади и указал Нойдаку на нужное слово, — а другое выбьешь!
Полина, слава богам, грамоты не разумела и потому равнодушно взирала на пахабные буквицы.
— Так Нойдак… так я же буквиц не ведаю! — Нойдак иногда, в сильном волнении, забывался и заговаривал о себе в третьем лице.
— Я на снежку нарисую, а ты на камне выбьешь!
— Чего время терять-то? — удивился Сухмат.
— Нет, это дело важное, — не согласился Рахта, — тут еще не один витязь проедет! Надо, надо тут подправить.
— Тогда и буквицам заодно научи! — решил воспользоваться удобным моментом Нойдак.
— Ну хорошо, вот смотри, это — Полкан, это…
— Это "О", меня Черный Прынц этой букве уже научил, — вспомнил круглую буквицу Нойдак.
— Запомнил, что ж, может и другие запомнишь! — кивнул богатырь и продолжил свой маленький урок.
— Так ты что, хочешь другое написать? — заинтересовался Сухмат.
— Да, пусть здесь будет — кто направо пойдет, тот своего коня потеряет!
— Почему потеряет?
— А потому, чтобы поменьше исправлять!
— Лады! А дальше? — заинтересовался Сухмат.
Нойдак, между тем, уже принялся за работу. У него нашелся большой заостренный кусок кремня, а в качестве молотка он использовал найденный поблизости кругляш. Получалось у молодого ведуна действительно споро, линии букв были четкие, не то, что у старичка-лесовичка — кое-как…
— Мы куда потом поехали? Прямо? — переспросил Рахта.
— Ага!
— Вот тогда и напишем… Прямо пойдешь, — богатырь взглянул на Полинушку, — прямо пойдешь, женатым быть!
— Здорово! — Сухмату явно понравилось, — а как налево?
— Да кто его знает, мы ж не ходили…
— Ничего не напишем?
— Нет, не порядок, — Рахта задумался, — а пусть будет так! Налево пойдешь — свою судьбу найдешь!
Работа была закончена быстро. Богатыри полюбовались на вещий камень, дождались Полину, успевшую каким-то чудом добыть зайца, и двинулись дальше. И так день за днем…
* * *
Посреди дороги стоял ведун. Стоял и смотрел на приближающихся богатырей. Что это был ведун было ясно по всему — и по одежде, и по амулетам, и по независимому, особому взгляду, проникавшему в самую душу… Богатыри остановились и тоже принялись разглядывать незнакомца. Что-то странное было в нем. И Рахта, и Сухмат могли бы поклясться, что никогда не видели этого, довольно молодого, ведуна. Но в нем было что-то такое, странно знакомое…
— По здорову живешь, славный богатырь Рахта, и ты, славный богатырь Сухмат? — спросил незнакомец, — споймали ли лешего? И тебе привет, славный Нойдак, и тебе, Полина, снова живая. И тебе, незнакомый мне отрок!
— Что-то не помню я тебя, — сказал Сухмат, — а коли ты такой великий в волшбе знаток, что наши имена угадал, то и про лешего тебе прознать ведь ничего не стоит!
— Нет, ничего я не угадывал, и знаю вас хорошо, — возразил ведун, — просто вы меня не помните!
— Да, что-то есть знакомое в тебе, но что — никак не пойму, — признался Рахта.
— Случилось чудо со мной невиданное, — просто ответил ведун, — где день прошел, там для меня дюжина весен минула… Жил я эти годы, жил, уму набирался, мудрости соскрытой, а вернулся в мир, в явную явь — здесь только день да ночь и минули…
— Стало быть, знаком ты с нами? — продолжал допытываться Рахта. Богатырь соскочил с коня, подошел к ведуну. Его примеру последовали и остальные.
— Кабы у Бронтика был бы брат старшой, я бы сказала, что ты — его брат! — вдруг признала ведуна Полина.
— Да, похож, — согласился Сухмат.
— Так я Броня и есть, только мне теперь лет поболе, — признался ведун.
— Не может быть! — воскликнул Рахта.
— Может, может, — улыбнулся, как бы успокаивая богатыря, молодой человек, — а помнишь ли ты…
Ведун наклонился к самому уху Рахты и что-то там зашептал, как видно рассказывая одним им известный эпизод. Рахта немного покраснел, видно, эта старая история была ему не совсем приятна, но его взгляд теперь из не верящего переходил в какой-то ошеломленный.
— Все равно не верится, — произнес богатырь растеряно, — хотя эта выщерблинка на твоей харе…
— Кровь тогда недолго шла, помнишь?
— Или это очень хитрое ведовство, или ты — Бронята! — признал Рахта.
— Да он это, он, — сказала Полина, — по всему чую!
— А как же это с тобой случилось? — спросил Нойдак, — Как ты за день ведуном стал?
— Это для тебя за день, а у меня тот день более десятка лет длился, и я учился, учился…
— Расскажи! — попросил Нойдак.
— Да, конечно, расскажи! — попросили все.
— Конечно, расскажу, тем более, что начало этой истории и вас касается, — кивнул Бронята, — только давайте костерчик, что ли, разложим, да закусим…
Лёкки бросился бегом в лес, к нему присоединился Нойдак, уже через несколько мгновений сушняк был набран. Броня не преминул блеснуть — сказал Слово Огня и костер мгновенно разгорелся, да так, что в первый момент полыхнул выше роста человеческого.
— Да, неплохой из тебя ведун получился, парень, — признал Сухмат.
— Говорил же, — буркнул Рахта, — что из парня будет толк. Хотя лучше б он богатырем стал!
Плотно перекусив, наши герои приготовились слушать Броню. И он начал неторопливо рассказывать все, как было.
* * *
Броняте понравилось жить у Одолени. Хоть молодой ведун бывал частенько строг и порол отрока за лень и шалости, за лень — крапивой, за шалости — березовой розгою — так то по обычаю, да не больше, чем положено, да — и в пол-силы, так… Зато не считаясь со временем, учил Броню то грамоте, то о травах и камнях рассказывал, то заговоры да Слова Заветные учить заставлял, повторять бессчетно, пока паренек твердо-натвердо не запоминал. Не раз вспоминал Броня о черном колдуне, сказывал учителю, что боится, как бы тот не пришел и не забрал его…
— А в сон тот колдун к тебе не приходил? — осведомился Одоленя.
— Нет, во сне я его не видел, — ответил Броня.
— Тогда не колдует он на тебя, — успокоил ведун мальчика, — да и дом мой тебя защитит, здесь ведь кругом заклинания охранные, да обереги заветные. Не пройти сюда со злом, так и знай!
— Так-то оно так, да все равно боязно!
— Муж должен быть смел, а коли богатырь — так вдвойне отважен, ну, а если ж в ведуны подался — так и втройне бесстрашен! — учил Одоленя, — В нашем деле трусом быть — робом стать, а таких, которые ведуна себе в робы поиметь жаждут — пруд пруди…
— Я не буду бояться! — пообещал Броня.
— Одних благих намерений мало! — сказал ведун, — Пошли!
А было в то время уже поздненько, повел Одоленя ученика далеко в лес, вокруг все темнело и темнело, только и запомнил Броня, так то, что повернули они в сторону запретную, куда Одоленя раньше гулять отроку заказывал… А вот и капище, да боги на нем не деревянные, а каменные, древние-предревние, да ничего больше и не разглядишь — хоть и полная луна светит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Ей Нойдак, хочешь разогреться? — спросил Рахта.
— Да мне и не холодно, — пожал плечами молодой колдун, — А что?
— Ты как-то сказывал, что по камню работать могешь?
— Да, было дело…
— Вот возьми пару камешков, да сбей тут одно словечко, — Рахта слез с лошади и указал Нойдаку на нужное слово, — а другое выбьешь!
Полина, слава богам, грамоты не разумела и потому равнодушно взирала на пахабные буквицы.
— Так Нойдак… так я же буквиц не ведаю! — Нойдак иногда, в сильном волнении, забывался и заговаривал о себе в третьем лице.
— Я на снежку нарисую, а ты на камне выбьешь!
— Чего время терять-то? — удивился Сухмат.
— Нет, это дело важное, — не согласился Рахта, — тут еще не один витязь проедет! Надо, надо тут подправить.
— Тогда и буквицам заодно научи! — решил воспользоваться удобным моментом Нойдак.
— Ну хорошо, вот смотри, это — Полкан, это…
— Это "О", меня Черный Прынц этой букве уже научил, — вспомнил круглую буквицу Нойдак.
— Запомнил, что ж, может и другие запомнишь! — кивнул богатырь и продолжил свой маленький урок.
— Так ты что, хочешь другое написать? — заинтересовался Сухмат.
— Да, пусть здесь будет — кто направо пойдет, тот своего коня потеряет!
— Почему потеряет?
— А потому, чтобы поменьше исправлять!
— Лады! А дальше? — заинтересовался Сухмат.
Нойдак, между тем, уже принялся за работу. У него нашелся большой заостренный кусок кремня, а в качестве молотка он использовал найденный поблизости кругляш. Получалось у молодого ведуна действительно споро, линии букв были четкие, не то, что у старичка-лесовичка — кое-как…
— Мы куда потом поехали? Прямо? — переспросил Рахта.
— Ага!
— Вот тогда и напишем… Прямо пойдешь, — богатырь взглянул на Полинушку, — прямо пойдешь, женатым быть!
— Здорово! — Сухмату явно понравилось, — а как налево?
— Да кто его знает, мы ж не ходили…
— Ничего не напишем?
— Нет, не порядок, — Рахта задумался, — а пусть будет так! Налево пойдешь — свою судьбу найдешь!
Работа была закончена быстро. Богатыри полюбовались на вещий камень, дождались Полину, успевшую каким-то чудом добыть зайца, и двинулись дальше. И так день за днем…
* * *
Посреди дороги стоял ведун. Стоял и смотрел на приближающихся богатырей. Что это был ведун было ясно по всему — и по одежде, и по амулетам, и по независимому, особому взгляду, проникавшему в самую душу… Богатыри остановились и тоже принялись разглядывать незнакомца. Что-то странное было в нем. И Рахта, и Сухмат могли бы поклясться, что никогда не видели этого, довольно молодого, ведуна. Но в нем было что-то такое, странно знакомое…
— По здорову живешь, славный богатырь Рахта, и ты, славный богатырь Сухмат? — спросил незнакомец, — споймали ли лешего? И тебе привет, славный Нойдак, и тебе, Полина, снова живая. И тебе, незнакомый мне отрок!
— Что-то не помню я тебя, — сказал Сухмат, — а коли ты такой великий в волшбе знаток, что наши имена угадал, то и про лешего тебе прознать ведь ничего не стоит!
— Нет, ничего я не угадывал, и знаю вас хорошо, — возразил ведун, — просто вы меня не помните!
— Да, что-то есть знакомое в тебе, но что — никак не пойму, — признался Рахта.
— Случилось чудо со мной невиданное, — просто ответил ведун, — где день прошел, там для меня дюжина весен минула… Жил я эти годы, жил, уму набирался, мудрости соскрытой, а вернулся в мир, в явную явь — здесь только день да ночь и минули…
— Стало быть, знаком ты с нами? — продолжал допытываться Рахта. Богатырь соскочил с коня, подошел к ведуну. Его примеру последовали и остальные.
— Кабы у Бронтика был бы брат старшой, я бы сказала, что ты — его брат! — вдруг признала ведуна Полина.
— Да, похож, — согласился Сухмат.
— Так я Броня и есть, только мне теперь лет поболе, — признался ведун.
— Не может быть! — воскликнул Рахта.
— Может, может, — улыбнулся, как бы успокаивая богатыря, молодой человек, — а помнишь ли ты…
Ведун наклонился к самому уху Рахты и что-то там зашептал, как видно рассказывая одним им известный эпизод. Рахта немного покраснел, видно, эта старая история была ему не совсем приятна, но его взгляд теперь из не верящего переходил в какой-то ошеломленный.
— Все равно не верится, — произнес богатырь растеряно, — хотя эта выщерблинка на твоей харе…
— Кровь тогда недолго шла, помнишь?
— Или это очень хитрое ведовство, или ты — Бронята! — признал Рахта.
— Да он это, он, — сказала Полина, — по всему чую!
— А как же это с тобой случилось? — спросил Нойдак, — Как ты за день ведуном стал?
— Это для тебя за день, а у меня тот день более десятка лет длился, и я учился, учился…
— Расскажи! — попросил Нойдак.
— Да, конечно, расскажи! — попросили все.
— Конечно, расскажу, тем более, что начало этой истории и вас касается, — кивнул Бронята, — только давайте костерчик, что ли, разложим, да закусим…
Лёкки бросился бегом в лес, к нему присоединился Нойдак, уже через несколько мгновений сушняк был набран. Броня не преминул блеснуть — сказал Слово Огня и костер мгновенно разгорелся, да так, что в первый момент полыхнул выше роста человеческого.
— Да, неплохой из тебя ведун получился, парень, — признал Сухмат.
— Говорил же, — буркнул Рахта, — что из парня будет толк. Хотя лучше б он богатырем стал!
Плотно перекусив, наши герои приготовились слушать Броню. И он начал неторопливо рассказывать все, как было.
* * *
Броняте понравилось жить у Одолени. Хоть молодой ведун бывал частенько строг и порол отрока за лень и шалости, за лень — крапивой, за шалости — березовой розгою — так то по обычаю, да не больше, чем положено, да — и в пол-силы, так… Зато не считаясь со временем, учил Броню то грамоте, то о травах и камнях рассказывал, то заговоры да Слова Заветные учить заставлял, повторять бессчетно, пока паренек твердо-натвердо не запоминал. Не раз вспоминал Броня о черном колдуне, сказывал учителю, что боится, как бы тот не пришел и не забрал его…
— А в сон тот колдун к тебе не приходил? — осведомился Одоленя.
— Нет, во сне я его не видел, — ответил Броня.
— Тогда не колдует он на тебя, — успокоил ведун мальчика, — да и дом мой тебя защитит, здесь ведь кругом заклинания охранные, да обереги заветные. Не пройти сюда со злом, так и знай!
— Так-то оно так, да все равно боязно!
— Муж должен быть смел, а коли богатырь — так вдвойне отважен, ну, а если ж в ведуны подался — так и втройне бесстрашен! — учил Одоленя, — В нашем деле трусом быть — робом стать, а таких, которые ведуна себе в робы поиметь жаждут — пруд пруди…
— Я не буду бояться! — пообещал Броня.
— Одних благих намерений мало! — сказал ведун, — Пошли!
А было в то время уже поздненько, повел Одоленя ученика далеко в лес, вокруг все темнело и темнело, только и запомнил Броня, так то, что повернули они в сторону запретную, куда Одоленя раньше гулять отроку заказывал… А вот и капище, да боги на нем не деревянные, а каменные, древние-предревние, да ничего больше и не разглядишь — хоть и полная луна светит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105