Когда туман сполз с холмов, день оказался солнечным и теплым. Плющ уже выбросил светлые блестящие листочки; из земли, обгоняя траву, лезла молодая крапива. На деревьях покачивались дымчатые сережки, а папоротники и прошлогодние курчавые листья на дубах светились красновато-коричневым светом. Лужи на дорогах и белые каменные заборы слепили глаза.
— Мне жарко, — сказала Щатти. — Почему ты не дала мне надеть бальное платье?
— Шатти, я тебе сто раз говорила… — начала Гэрриет.
— Не сто, а только два.
— Не груби Гэрриет, — сказал Кори.
Некоторое время ехали молча.
— Дождик, дождишко, — запела Шатти. — У деда одышка. Дед лежит, не может встать, надо доктора позвать. Доктор дернул за шнурок, обвалился потолок!..
Дети залились радостным смехом, — Доктор дернул за шнурок… — опять затянула Шатти.
— Помолчи! — приказал Кори.
— Ой! А Севенокс на меня наступил!
— Давайте остановимся, купим чего-нибудь вкусненького, — сказал Джон. — В Гаргрейве есть классный магазинчик.
Они обогнали нескольких всадников, неторопливо трусивших на сборы, и скоро влились в поток легковых автомобилей и фургонов с лошадьми.
Наконец Кори съехал на обочину и заглушил мотор.
— Тритона можно взять с собой, — сказал Кори, захлопывая дверцу перед самым носом у Севенок-са. — А этого злодея я даже не рискну выпустить без поводка.
— Пускай хоть чуть-чуть подышит свежим воздухом, — сказала Гэрриет и приспустила оконное стекло.
Кори пошел разыскивать своих лошадей, а Гэрриет, вместе с Шатти и Джоном, направилась прямо в деревню. Охотники собирались на большой треугольной лужайке, с серыми домиками по краям. Чуть в стороне, в зарослях вербы и лещины, шумел ручей, на церковном кладбище уже желтели бутоны нарциссов.
Всадники седлали своих лошадей и обменивались новостями. Кругом стоял одуряющий запах свежетоптанной травы и лошадиного пота. Из лошадиных платформ доносилось беспокойное ржанье, на задних сиденьях автомобилей лаяли охотничьи терьеры.
По дороге им встретилась Арабелла Райд-Росс, которая, надо сказать, выглядела сегодня весьма неважно. Так ей и надо, злорадно подумала Гэрриет. Нетерпеливо пощелкивая кнутом по сапогу, Арабелла озиралась в поисках своей лошади. Чуть поодаль Гэрриет заметила Билли Бентли: он, в отличие от Арабеллы, производил сегодня гораздо более благоприятное впечатление, чем накануне. В красной куртке и вельветовой черной кепке, удачно оттенявшей мышиные пряди, он гарцевал на могучем сером в яблоках жеребце, который явно не желал стоять на месте. Тут же был и Чарльз Мандер: он то и дело прикладывался к фляге, глазел на девушек и одновременно следил за тем, как его гнедого сводят с платформы.
Гэрриет собиралась проскользнуть мимо них незаметно, но тут Шатти предательски бросилась вперед.
— Привет, Чарльз!
Он обернулся.
— Привет, Шатти. Как жизнь?
— Хорошо. А почему ты к нам больше не заходишь? — И, обернувшись к Гэрриет, пояснила:
— Когда мама жила с нами, он все время заходил и дарил нам подарки.
— Привет, прелестная нянюшка, — сказал Чарльз.
Гэрриет постаралась изобразить на своем лице полнейшее равнодушие, но изобразила, по-видимому, надутую чопорность.
— Мне уже пять, — сообщила Шатти. — А раньше мне было четыре.
— Раньше мне тоже было четыре, — сказал Чарльз.
— А моему папе двадцать один, — сказала Шатти.
Чарльз хмыкнул.
— Жаль, что мои дети про меня такого не рассказывают.
— А у меня скоро будет настоящий велосипед, с двумя колесиками по бокам, — похвасталась Шатти.
— Мне бы кто приделал такие колесики по бокам, — вздохнул Чарльз.
Он подошел к Гэрриет и, ласково поглядывая на нее уже подозрительно блестящими голубыми глазами, сказал:
— Послушайте, я, конечно, очень смутно помню, что было вчера вечером, но у меня такое ощущение, что я наговорил вам чего-то лишнего. В таком случае, простите. Видите ли, мне все время хочется сбить спесь с Кори Эрскина, и я просто не могу удержаться, чтобы как-нибудь его не поддеть.
— Тем не менее, — сказала Гэрриет, — он мой хозяин.
— Слава Богу, что не мой. Но все равно, я не собирался вымещать на вас зло.
Гэрриет растерянно моргала, не зная, что сказать.
Ее выручил Билли Бентли.
— Доброе утро, Гэрриет.
Надо же, запомнил, подумала она, оборачиваясь.
— Вчера вы так быстро исчезли, — продолжал Билли. — Вроде только что говорили с Чарльзом, а через минуту смотрю — вас уже нет. Впрочем, оно и понятно, Чарльз вчера был хорош. — Билли засмеялся, точнее говоря, заржал.
Лучше бы сидел молча в седле и производил благоприятное впечатление, подумала Гэрриет.
— Пожалуй, мне тоже пора, — сказал Чарльз Мандер и обернулся к Гэрриет. — Ну так что, дружба?
— Только если вы не будете задевать мистера Эрскина, — сказала она.
Чарльз пожал плечами.
— Это долгая история. Давайте как-нибудь поужинаем вместе, я вам ее расскажу.
— Эй, эй, Чарльз, руки прочь! — с напускной суровостью начал Билли Бентли. — Женат, вот и нечего перебегать дорогу нам, честным холостякам.
Тут жеребец под ним дернулся в сторону и попытался лягнуть стоявшего рядом гнедого.
— Обожрался, зараза, — сказал Билли. — Когда уже, наконец, начнется?
Чарльз Мандер только что забрался в седло, когда около него откуда-то появилась седовласая старушка с торжественно-серьезным лицом и сунула ему в руки брошюрку, обличающую охотников и охоту.
— Большое спасибо, — галантно поблагодарил Чарльз, после чего, чиркнув зажигалкой, поджег брошюрку и швырнул старушке прямо под ноги. Противница охоты резво отпрыгнула и, потрясая кулаками, исчезла в толпе.
— Ишь ты, охотники им помешали, — проворчал Чарльз и, тронув поводья, направился в сторону бара. — Съезжу-ка я лучше наполню фляжку.
Билли Бентли все еще не уезжая. С трудом удерживая жеребца на месте, он нерешительно поглядывал на Гэрриет сверху вниз.
— Едете в пятницу на бал охотников? — наконец спросил он.
— Нет.
— Что, куда-нибудь уезжаете?
— Нет, просто не еду на бал.
— Ну, это не дело, — почему-то краснея, сказал Билли Бентли. — По-моему, вчера мы с вами очень приятно поболтали. Давайте как-нибудь встретимся вечерком?
— Я бы с удовольствием, — ответила Гэрриет, — да боюсь, не получится. У меня ведь ребенок. То есть, я имею в виду своего ребенка, а не Шатти и Джона.
— Ну и что, — сказал Билли. — Если хотите, можете взять его с собой. У нас до сих пор живет наша старая няня. Ей все равно делать нечего, она только рада будет повозиться с малышом.
Растроганная, Гэрриет собралась уже его благодарить, но тут появился выжлятник со всей своей сворой. Собаки, возбужденно махавшие хвостами, казались непривычно голыми без ошейников.
— Гады, два дня их не кормили! — выкрикнул юноша — яростный борец с охотой и защитник лисиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57