Закрыв окно, он подходит к столу с картами и ждет, когда она постучит в дверь. Долго ждать ему не приходится.
– Войди.
Этот внезапный вызов напугал Энни. При дневном свете и в присутствии мистера Дашелла она чувствует себя в библиотеке неуютно. Неужели он о чем-то догадывается? Например, что в комнате с детскими вещами в коляске под матрасом она прячет «Дэвида Копперфилда»? Первое, что видит Энни, когда ее глаза привыкают к полумраку библиотеки, это пыль. Открыв дверь, она создала сквозняк, который поднял пыль со всех этих бумаг, и она теперь клубится причудливыми облаками.
– Да, сэр? – снова спрашивает она. – Чем могу вам служить?
Сегодня с раннего утра она вместе с Изабель перевешивала черные драпировки в ее стеклянном курятнике-студии и теперь торопится вернуться к своим обязанностям в доме. Ей еще предстоит помогать кухарке готовить обед.
– Нет, Энни, не беспокойся, мне ничего не надо, – отвечает Эльдон. – Я просто подумал, что вот это могло бы быть тебе интересно.
Он проводит ладонями по карте, лежавшей поверх остальных.
– Это карта Ирландии, твоей родной страны. – говорит он и тут же мысленно обзывает себя дураком.
Естественно, она знает, откуда она родом.
– Ты когда-нибудь видела карту Ирландии?
– Нет, сэр. – Энни затаила дыхание.
– Тогда подойди ближе, – зовет Эльдон. Энни подходит к нему. До сих пор Ирландия представлялась ей только в связи с ее тяжелыми снами. Ее удивляет, что очертания острова плавные и продолговатые, наподобие яйца, а не узкие и длинные. Со стороны океана линия берега более изрезана, со стороны Англии ровнее, и весь остров производит на нее впечатление маленького крепыша.
– А вот здесь, – Эльдон указывает пальцем части находится графство.
Территория графства на карте закрашена розовым. Один мыс глубоко вдается в океан, а остальная часть напоминает мятый клочок туалетной бумаги, наклеенный на синее пространство моря. Эннис, Киллала, Килкенни, Ринеанна.
Названия этих мест сейчас ничего не говорят ей. Но, может быть, в одном из них она когда-то жила. Энни опускает палец туда, где написано «Килкенни», и осторожно ведет им по иззубренной береговой линии.
Эльдон молча наблюдает за ней. Он прекрасно понимает ее состояние, ему самому, чтобы убедиться в реальности чего-либо, необходимо к этому чему-либо прикоснуться.
– Хорошо, хорошо, – быстро произносит он. – Трогай, не бойся!
Слава богу, ему нечего было опасаться – ее пальцы в отличие от Изабель не испачканы химикалиями.
– Он такой маленький, – говорит Энни, обведя пальцем все Атлантическое побережье острова.
Ей хочется ощутить шершавость берегового камня, скользкие космы водорослей, обнажившиеся при отливе.
– Нет, – отвечает Эльдон. – Постой.
Он лёгонько дотрагивается до ее руки, и она останавливает свой палец у крохотного кружка Эннистауна.
– Каждый из этих маленьких выступов на самом деле огромный мыс, врезающийся глубоко в море. Так глубоко и далеко, что можно встать там, на его краю, и со всех сторон видеть только океанскую гладь и чувствовать себя самой мелкой, незначительной деталью ландшафта.
Он указывает рукой в сторону окна, словно за ним вместо сада простирается бесконечное пространство Атлантики.
– Видишь? – спросил Эльдон.
– Вижу, сэр.
За окном сияет голубизной небо. Таким же голубым должно быть море. Море, которого Энни никогда не видела.
Они смотрят на воображаемое море. Эльдон уже слышит шум прибоя, чувствует дыхание ветра в своих волосах.
– Вы бывали там, сэр? – спрашивает Энни, глядя на карту Ирландии и стараясь запечатлеть в памяти ее очертания.
– Нет, – мягко отвечает Эльдон, склонив голову набок. – Я не был там, я вообще нигде не был. Я путешествую вот так.
Он кладет на карту свою ладонь, и она полностью закрывает графство Мейо.
– Как вы полагаете, сэр, – спрашивает Энни, – не побывать на родине – это все равно что не иметь или не знать ее?
– Вовсе я так не думаю, – отвечает Эльдон. – Между прочим, многие из авторов старинных карт Ирландии сами никогда там не бывали, хотя и утверждали обратное. Их карты были почти во всем продуктом их чистейшего воображения. А один такой лжепутешественник, Батисто Боацио, начертал имя одного из своих друзей поперек всего графства Килад, словно тот был его полным и единоличным владельцем.
Эльдон вспоминает о карте, которую ему уже не суждено сделать, – на ней в комментариях он предполагал упомянуть и имя Боацио.
– Люди всегда хотят во что-то верить, – сказал он. – И это что-то совсем не обязательно должно реально существовать.
Эльдон не сказал «бог», но Энни поняла, что он клонит именно к этому.
– Но все когда-нибудь кончается, – отрешенно говорит он. – И это тоже.
– Что именно, сэр?
– Открытие мира – путешествия, карты. Изабель права – будущее за фотографией. Фотография сама и есть своя конечная цель. Это не путь куда бы то ни было, это – прибытие.
Эльдон смотрит на Энни, которая все еще видит за окном море.
– Взгляд на фотографию, – повторяет он свою мысль, – это всегда прибытие.
Энни вспоминает, как позировала для Изабель, стоя так тихо, что ее собственное дыхание начинало казаться ей диким и неукротимым. Сейчас оно окружает ее тонкой изломанной линией.
– Ваша карта, сэр, лучше, чем фотография. – Но, говоря это, она чувствует, что предает Изабель.
– Я хотела сказать, – добавляет она быстро, – что ваша карта Ирландии – это нечто далекое и очень близкое одновременно. Она вся здесь, на столе, и она у меня в мозгу.
Когда Энни ушла, Эльдон долго разглядывал карту. Атлантическое побережье было прорисовано исключительно детально – без сомнения, эту карту сделали на основе мореходной карты побережья. Заливы, удобные для якорной стоянки, берега без скал – все сведения, необходимые мореходу. Многие географические карты создавались на основе морских карт – это обычное дело. Координаты, определенные с качающейся палубы или на твердой земле, – те же самые координаты. Те же, да не те – Эльдон только сейчас осознал это. В море по отношению к береговой линии человек ощущает свое место иначе, чем в глубине континента – по отношению к другим формам рельефа. На континенте не может быть такого острого чувства противоположности, да и все категории мышления другие.
Эльдон попытался представить себя на месте мореплавателя, огибающего на судне Ирландию. Как это могло происходить – искать и регистрировать надежные гавани, отмечать безопасные пристани, передвигаясь вместе с зыбкой стихией, увлекающей тебя, и при этом постоянно заботиться об определении точного местоположения, не имея под собой твердой почвы? Навигация по звездам, секстанты. Определяться по звездам – как это странно, чудно… Определять свое местоположение на Земле по отношению к бесконечной, вечно расширяющейся Вселенной… Воображаемые линии, проведенные между нашей, известной и надежной Землей и бесконечно далекими, вечными звездами… Как это нереально звучит – топографическая привязка к пустотам космоса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55