Неважно, что все горы и башни, изображенные на древних картах, отбрасывают тени по направлению к северу, так как рисовальщики обычно работали, имея свет слева от себя, и выходило, что на их картах царит вечный солнечный полдень. Где бы ты ни оказался – там всегда будет полдень. Несущественно, что наиболее популярная проекция тех времен – проекция Меркатора – искажает пространственную перспективу так, что Гренландия получается в двадцать два раза больше своего истинного размера, Европа превращается в центр мира, а крохотные Африка и Южная Америка оказываются где-то сбоку. Ведь развернуть поверхность шара на плоскости не легче, чем переступить через край плоской Земли.
Расстояние. Место. Возможность найти обратный путь домой из любой точки зависит от того, где находится все остальное. Мы здесь – а вон там все остальное. Человеческое тело подобно компасу: голова – это север, ноги – юг, правая рука – восток, левая рука – запад. Верх – это север. Верх листа. Верх более важен, чем низ. Всегда глядеть вверх – туда, где за покровом звездного неба скрывается Вечность.
Вот там и есть твое место. Вот на что это похоже. Неважно, что ты не узнаешь ничего вокруг.
Верь мне.
Обходя вокруг садового сарая, Эльдон случайно наткнулся на новую горничную – она сидела на каменном порожке, прислонившись к двери спиной.
– Привет, Энни, – улыбнулся он, радуясь, что она совсем не похожа на фотографию, только что сделанную Изабель. – Чем занимаешься?
– Сегодня у меня свободный вечер, – ответила она, смутившись.
– И?..
Ей не хотелось признаваться ему, что она уже давным-давно сидит здесь, на ступеньках.
– Я не знаю, что с ним делать, – ответила она. – До этого у меня никогда не было выходных.
Острая жалость пронизала Эльдона физической болью, будь сейчас перед ним ее обидчик, он бы бросился на него с кулаками.
– Ну, – сказал он, – если бы твоя семья жила где-нибудь неподалеку, ты могла бы навестить их.
– У меня нет семьи, сэр.
– Тогда ты могла бы съездить в город.
– Мне нечего там покупать, – ответила Энни. Нечего и не на что. Ей не хотелось, чтобы мистер Дашелл об этом догадался. Миссис Гилби умерла, задолжав ей плату за три месяца, и стряпчий, занимавшийся делами наследства, не поверил ей, считая, что она просто пытается выманить у него лишние деньги.
– Я как раз собирался прогуляться, чтобы проветрить голову, – сказал Эльдон. – Если хочешь, пройдемся вместе – я покажу тебе нашу местность.
Энни не сумела найти убедительной причины для отказа. Она была уверена, что ей не подобает принимать это приглашение, но ведь здесь совсем другие правила, и, сидя на этих ступеньках, она уже устала ломать голову над тем, чем ей занять сегодняшний вечер. Пока что она не нашла ничего лучшего, кроме как в очередной раз обойти дом или сад.
– Буду рада пройтись вместе с вами, сэр, – наконец ответила она.
Некоторое время они шли молча, испытывая некоторую неловкость. Время от времени с непринужденностью знатока Эльдон указывал ей на какую-нибудь полевую птицу или ягоды в кустарнике. Яркий свет солнца окутывал пейзаж мягкой дымкой. Энни впервые увидела такие просторы: далеко в зеленых полях виднелись небольшие рощицы, стада овец, маленькие домики арендаторов. Восторг поднял ее к небу, словно крылья маленькую птичку, и понес над зелеными просторами. Солнце ласковым теплом гладило ей спину, указывало путь.
– Энни?
Задержав от испуга дыхание, она поняла, что мистер Дашелл только что обратился к ней, а она прослушала его слова, забыв обо всем на свете.
– Простите, сэр, что вы сказали? Я не расслышала.
– Только что, – повторил Эльдон, – там, у дома, ты сказала мне, что у тебя нет семьи.
– Они были ирландцы, сэр, и все погибли во время голода.
– Как же тебе удалось избежать этой участи?
Энни остановилась. Дорога убегала вперед, скрываясь за поворотом направо. Земля была плотно утрамбована колесами повозок.
– У меня было два брата, – ответила она.
В ее снах братья возникали чаще, чем родители. Отец, мать представлялись ей неопределенно, словно какие-то духи, но братьев – Коннора и Майкла – она видела ясно. Тогда она была совсем маленькой, слишком маленькой для того, чтобы самостоятельно передвигаться; плотно завернутая в одеяло, она лежала на краю дороги. В летнем небе не было видно птиц, не было слышно их пения. До нее доносился только ритмический стук железа о камень, камня о камень. Не менее регулярно повторялся другой звук. Это кашлял один из ее братьев.
– У меня было два брата, сэр, – повторила она.
Они с Эльдоном остановились. Ее слова прозвучали так же отчетливо, как звук удара кирки о каменистый грунт.
– Их звали Коннор и Майкл, они работали на дороге вместе с родителями.
Хотя она сказала правду, но в ее снах они никогда не работали, они всегда были рядом с ней. Они пахли травой. Один из них кашлял. Иногда они опускались рядом с ней на колени и пели колыбельные песни в такт звукам дорожных работ. Они пахли землей. Иногда они дотрагивались теплыми ладонями до ее спеленутого маленького тела. Они возвышались над ней, словно горы, и она чувствовала себя в безопасности под их защитой.
– На какой дороге? – спросил Эльдон.
Энни знала о себе, о своем происхождении очень мало, только то, что когда-то рассказывала ей миссис Куллен. Родилась она в 1845 году в графстве Клэр. Летом следующего года на картофель напала парша, по всей Ирландии он почернел и сгнил прямо на полях, причем зловоние стояло еще много месяцев и разносилось ветром по округе. Осенью этого же года британское правительство приступило к осуществлению планов помощи голодающим, которых решено было занять на общественных работах. Так ее родители и братья отправились строить дорогу, и в январе отец там умер. Братья подхватили лихорадку, и ее мать просила Кулленов забрать с собой в Англию всех ее детей, но те не смогли взять мальчиков, так как они были больны и передвигались с трудом. Ее мать отдала Кулленам все ценное, что имела, в уплату за ее содержание – серебряный, доставшийся от бабушки медальон, обручальное кольцо. «Я вынуждена была их продать, – не раз говорила миссис Куллен Энни, – чтобы все мы смогли выжить». Энни была далека от того, чтобы осуждать ее за это. Но всякий раз, когда разговор заходил о кольце и медальоне, она чувствовала в словах миссис Куллен какую-то материальную тяжесть, некий вес, будто эти слова можно было подержать в руках вместо предметов.
– Общественные работы, – объяснила Энни. – Схемы помощи голодающим. Сначала чинили старые дороги и строили новые, которые действительно были нужны. Но людей было слишком много, и для них придумали работу, в которой не было никакой нужды. Моим родителям пришлось строить дорогу, которая не вела никуда, ничего не соединяла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Расстояние. Место. Возможность найти обратный путь домой из любой точки зависит от того, где находится все остальное. Мы здесь – а вон там все остальное. Человеческое тело подобно компасу: голова – это север, ноги – юг, правая рука – восток, левая рука – запад. Верх – это север. Верх листа. Верх более важен, чем низ. Всегда глядеть вверх – туда, где за покровом звездного неба скрывается Вечность.
Вот там и есть твое место. Вот на что это похоже. Неважно, что ты не узнаешь ничего вокруг.
Верь мне.
Обходя вокруг садового сарая, Эльдон случайно наткнулся на новую горничную – она сидела на каменном порожке, прислонившись к двери спиной.
– Привет, Энни, – улыбнулся он, радуясь, что она совсем не похожа на фотографию, только что сделанную Изабель. – Чем занимаешься?
– Сегодня у меня свободный вечер, – ответила она, смутившись.
– И?..
Ей не хотелось признаваться ему, что она уже давным-давно сидит здесь, на ступеньках.
– Я не знаю, что с ним делать, – ответила она. – До этого у меня никогда не было выходных.
Острая жалость пронизала Эльдона физической болью, будь сейчас перед ним ее обидчик, он бы бросился на него с кулаками.
– Ну, – сказал он, – если бы твоя семья жила где-нибудь неподалеку, ты могла бы навестить их.
– У меня нет семьи, сэр.
– Тогда ты могла бы съездить в город.
– Мне нечего там покупать, – ответила Энни. Нечего и не на что. Ей не хотелось, чтобы мистер Дашелл об этом догадался. Миссис Гилби умерла, задолжав ей плату за три месяца, и стряпчий, занимавшийся делами наследства, не поверил ей, считая, что она просто пытается выманить у него лишние деньги.
– Я как раз собирался прогуляться, чтобы проветрить голову, – сказал Эльдон. – Если хочешь, пройдемся вместе – я покажу тебе нашу местность.
Энни не сумела найти убедительной причины для отказа. Она была уверена, что ей не подобает принимать это приглашение, но ведь здесь совсем другие правила, и, сидя на этих ступеньках, она уже устала ломать голову над тем, чем ей занять сегодняшний вечер. Пока что она не нашла ничего лучшего, кроме как в очередной раз обойти дом или сад.
– Буду рада пройтись вместе с вами, сэр, – наконец ответила она.
Некоторое время они шли молча, испытывая некоторую неловкость. Время от времени с непринужденностью знатока Эльдон указывал ей на какую-нибудь полевую птицу или ягоды в кустарнике. Яркий свет солнца окутывал пейзаж мягкой дымкой. Энни впервые увидела такие просторы: далеко в зеленых полях виднелись небольшие рощицы, стада овец, маленькие домики арендаторов. Восторг поднял ее к небу, словно крылья маленькую птичку, и понес над зелеными просторами. Солнце ласковым теплом гладило ей спину, указывало путь.
– Энни?
Задержав от испуга дыхание, она поняла, что мистер Дашелл только что обратился к ней, а она прослушала его слова, забыв обо всем на свете.
– Простите, сэр, что вы сказали? Я не расслышала.
– Только что, – повторил Эльдон, – там, у дома, ты сказала мне, что у тебя нет семьи.
– Они были ирландцы, сэр, и все погибли во время голода.
– Как же тебе удалось избежать этой участи?
Энни остановилась. Дорога убегала вперед, скрываясь за поворотом направо. Земля была плотно утрамбована колесами повозок.
– У меня было два брата, – ответила она.
В ее снах братья возникали чаще, чем родители. Отец, мать представлялись ей неопределенно, словно какие-то духи, но братьев – Коннора и Майкла – она видела ясно. Тогда она была совсем маленькой, слишком маленькой для того, чтобы самостоятельно передвигаться; плотно завернутая в одеяло, она лежала на краю дороги. В летнем небе не было видно птиц, не было слышно их пения. До нее доносился только ритмический стук железа о камень, камня о камень. Не менее регулярно повторялся другой звук. Это кашлял один из ее братьев.
– У меня было два брата, сэр, – повторила она.
Они с Эльдоном остановились. Ее слова прозвучали так же отчетливо, как звук удара кирки о каменистый грунт.
– Их звали Коннор и Майкл, они работали на дороге вместе с родителями.
Хотя она сказала правду, но в ее снах они никогда не работали, они всегда были рядом с ней. Они пахли травой. Один из них кашлял. Иногда они опускались рядом с ней на колени и пели колыбельные песни в такт звукам дорожных работ. Они пахли землей. Иногда они дотрагивались теплыми ладонями до ее спеленутого маленького тела. Они возвышались над ней, словно горы, и она чувствовала себя в безопасности под их защитой.
– На какой дороге? – спросил Эльдон.
Энни знала о себе, о своем происхождении очень мало, только то, что когда-то рассказывала ей миссис Куллен. Родилась она в 1845 году в графстве Клэр. Летом следующего года на картофель напала парша, по всей Ирландии он почернел и сгнил прямо на полях, причем зловоние стояло еще много месяцев и разносилось ветром по округе. Осенью этого же года британское правительство приступило к осуществлению планов помощи голодающим, которых решено было занять на общественных работах. Так ее родители и братья отправились строить дорогу, и в январе отец там умер. Братья подхватили лихорадку, и ее мать просила Кулленов забрать с собой в Англию всех ее детей, но те не смогли взять мальчиков, так как они были больны и передвигались с трудом. Ее мать отдала Кулленам все ценное, что имела, в уплату за ее содержание – серебряный, доставшийся от бабушки медальон, обручальное кольцо. «Я вынуждена была их продать, – не раз говорила миссис Куллен Энни, – чтобы все мы смогли выжить». Энни была далека от того, чтобы осуждать ее за это. Но всякий раз, когда разговор заходил о кольце и медальоне, она чувствовала в словах миссис Куллен какую-то материальную тяжесть, некий вес, будто эти слова можно было подержать в руках вместо предметов.
– Общественные работы, – объяснила Энни. – Схемы помощи голодающим. Сначала чинили старые дороги и строили новые, которые действительно были нужны. Но людей было слишком много, и для них придумали работу, в которой не было никакой нужды. Моим родителям пришлось строить дорогу, которая не вела никуда, ничего не соединяла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55