Неуклюжих в своих выходных костюмах, пристально глядящих в объектив камеры широко раскрытыми глазами, словно из страха пропустить мгновение, которое увековечит их облик. Первое и последнее подобное мгновение в их жизни, но для истории не менее важное, чем тот миг, когда королева, сидя в роскошном кресле, бросает своему подобострастному фотографу: «Хорошо, но только скорее».
Усадьба Роберта Хилла находилась в нескольких милях от Дашелл-хауза по дороге на Тэнбридж-Уэллс. В небе, полном звезд, ярко светила луна, заменяя фонарь. Энни вскоре привыкла к ночной тишине и пустынной дороге и даже начала получать удовольствие от этой прогулки. Ночная темнота, словно большая черная кошка на мягких лапах, кралась вокруг нее, ласкалась к ней.
Когда-то Дашелл-хауз был сельскохозяйственным поместьем, об этом ясно говорили многие признаки, сохранившиеся с того времени. Прошлое, казалось, еще можно было пощупать. О нем напоминали, например, совершенно запущенный плодовый сад, многочисленные хозяйственные пристройки к дому и отдельные строения во дворе, ранее использовавшиеся для размещения животных. Напоминала вместительная кухня главного дома, в которой раньше обедали батраки, и ровные пространства вокруг дома, где прежде пасся скот. Да и сам дом настолько естественно вписывался в пейзаж, словно дерево.
Усадьба Роберта Хилла выглядела иначе. Он с семейством постоянно жил в Лондоне, но по мере того, как росла его известность, а с ней и светские обязанности, Хиллы решили выбрать для жизни более тихое место. Они купили домик в небольшом городке на юге графства Сассекс и построили новый большой дом. Этот дом был сооружен, согласно желанию Хилла, в городском стиле. Огромная постройка из красного кирпича выглядела так, словно только что, не выбирая места, упала с неба. К главному входу плавным изгибом подводила широкая мощеная подъездная дорога, по сторонам внушительной входной двери стояли две массивные, толстые колонны.
Энни в раздумье остановилась у ступеней, ведущих к двери. Она горничная, и ей следовало бы направиться к кухонной двери. Но поскольку она пришла забрать леди, а леди входит и выходит через главную дверь, ей, пожалуй, все-таки следует стучать в главную дверь.
Энни постучала, и дверь открыл слуга-дворецкий.
– Да, – произнес он, но, хорошенько рассмотрев Энни в темноте, понял, что особой почтительности от него не требуется. – Почему ты не звонишь в кухонную дверь?
– Я пришла за миссис Дашелл, – объяснила Энни.
Холл за спиной дворецкого был ярко освещен. За его плечами виднелся изгиб лестницы, напоминающий раковину вестибюль, бронзовые канделябры в стенных нишах.
– Уилфрид! – послышался женский голос из холла. – Кто это там?
– Горничная, мэм, – ответил дворецкий, обернувшись на голос.
– Горничная? Какая еще горничная?
Из-за широкой спины дворецкого показалась миниатюрная женщина в громадном голубом кринолине, из-за которого ее голова казалась крохотной, словно маленький цветок в гигантской вазе.
– Что надо горничной у моей парадной двери в столь поздний час?
– Я пришла за миссис Дашелл, мэм, – повторила Энни.
– Изабель! – позвала женщина в кринолине, и ее голос эхом отозвался в холле и вестибюле. – Тут служанка, которая утверждает, что пришла за тобой!
Хозяйка отошла от двери и взглянула на Энни неодобрительно, словно на грязную тряпку, которую, чтобы не измазаться, приходится держать двумя пальцами на вытянутой руке.
– А, Энни! – Изабель выпорхнула из-за Уилфрида, схватила Энни обеими руками и втащила внутрь.
– Это моя горничная, – сообщила она миссис Хилл. – Правда, Энни?
– Правда, мэм, – ответила Энни, чувствуя невероятное облегчение.
Миссис Хилл все еще не могла прийти в себя от глубокого потрясения, вызванного появлением горничной у собственного парадного подъезда.
– Но, Изабель, – запротестовала она, – я бы позаботилась отправить тебя домой в экипаже.
«Зачем я здесь?» – подумала Энни. Действительно, Изабель вполне могла бы отправиться домой в экипаже миссис Хилл. Энни посмотрела на лицо хозяйки и заметила, что та слегка покраснела. В чем дело? Неужели она не заготовила на этот случай какого-нибудь правдоподобного объяснения?
– Простите, мэм, – медленно, обдумывая каждое слово, проговорила Энни, обращаясь к миссис Хилл. – У нас в доме неожиданное происшествие, и обязательно нужно присутствие леди. Я пришла за ней пешком специально для того, чтобы по дороге успеть ей все как следует объяснить.
Во взгляде Изабель сверкнула признательность. И еще кое-что, чего Энни не смогла уловить. Но через мгновение Изабель уже снова была притворно-озабоченной.
– Если так, Энни, не будем терять времени, – быстро произнесла она. – Идем домой. Мою шаль, – сказала она Уилфриду.
– До свидания, Летиция, – сказала Изабель, обращаясь к миссис Хилл. – Спасибо за прекрасный вечер!
Дворецкий помог Изабель закутаться в шаль. Миссис Хилл суетилась вокруг нее, прощаясь с ней так многословно и с такой притворной любезностью, что Энни покоробило. Дверь закрылась, и они остались на ступенях вдвоем.
– Спасибо тебе, – сказала Изабель, начиная спускаться. – Ты избавила меня от необходимости лгать. Хотя завтра Летиция не успокоится, пока не выяснит, что же это за таинственное происшествие случилось.
Они вышли на дорогу, и ночь открыла им свои объятия. Луна заходила, но подлинный колорит ночи создавали теперь звуки: как бенгальские огни, в траве стрекотали сверчки, а с дерева, словно луч яркой лампы, то и дело падало уханье совы.
– Почему вы позвали меня, мэм? – спросила Энни.
Леди, возможно, избавила свою душу от греха лжи, но Энни еще только предстояло от него освободиться.
Изабель некоторое время молчала. В этой темноте Энни не могла разглядеть выражения ее лица.
– Сказать по правде, я хотела проделать эту дорогу вместе с тобой. Мне совсем не хочется, чтобы их Уилфрид или наш Уилкс везли меня, словно чемодан с вещами. Или это неправильно?
– Нет, все правильно, мэм.
Энни показалось, что здесь есть нечто неподобающее, но зато приятное.
В лунном свете Энни вполне можно было принять за Элен, и Изабель почти поверила, что это действительно Элен, что они снова вместе, тайно встретились ночью в лесу у ее родительского дома. Изабель – дочь лорда, хозяина дома. Элен – дочь их кухарки.
Некоторое время они шли молча. Возбужденная необычной ситуацией, Энни забыла о подобающей горничной дистанции. Однако Изабель, казалось, вовсе не ожидала соблюдения приличий, и Энни не ощущала, что ее место в нескольких шагах позади Изабель. Наоборот, она чувствовала, что сейчас должна находиться рядом с Изабель Дашелл.
– Там было так скучно, – пожаловалась Изабель. – Все время она только хвасталась своими новыми покупками – этими чудовищными туалетами и тем, что она называет произведениями искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Усадьба Роберта Хилла находилась в нескольких милях от Дашелл-хауза по дороге на Тэнбридж-Уэллс. В небе, полном звезд, ярко светила луна, заменяя фонарь. Энни вскоре привыкла к ночной тишине и пустынной дороге и даже начала получать удовольствие от этой прогулки. Ночная темнота, словно большая черная кошка на мягких лапах, кралась вокруг нее, ласкалась к ней.
Когда-то Дашелл-хауз был сельскохозяйственным поместьем, об этом ясно говорили многие признаки, сохранившиеся с того времени. Прошлое, казалось, еще можно было пощупать. О нем напоминали, например, совершенно запущенный плодовый сад, многочисленные хозяйственные пристройки к дому и отдельные строения во дворе, ранее использовавшиеся для размещения животных. Напоминала вместительная кухня главного дома, в которой раньше обедали батраки, и ровные пространства вокруг дома, где прежде пасся скот. Да и сам дом настолько естественно вписывался в пейзаж, словно дерево.
Усадьба Роберта Хилла выглядела иначе. Он с семейством постоянно жил в Лондоне, но по мере того, как росла его известность, а с ней и светские обязанности, Хиллы решили выбрать для жизни более тихое место. Они купили домик в небольшом городке на юге графства Сассекс и построили новый большой дом. Этот дом был сооружен, согласно желанию Хилла, в городском стиле. Огромная постройка из красного кирпича выглядела так, словно только что, не выбирая места, упала с неба. К главному входу плавным изгибом подводила широкая мощеная подъездная дорога, по сторонам внушительной входной двери стояли две массивные, толстые колонны.
Энни в раздумье остановилась у ступеней, ведущих к двери. Она горничная, и ей следовало бы направиться к кухонной двери. Но поскольку она пришла забрать леди, а леди входит и выходит через главную дверь, ей, пожалуй, все-таки следует стучать в главную дверь.
Энни постучала, и дверь открыл слуга-дворецкий.
– Да, – произнес он, но, хорошенько рассмотрев Энни в темноте, понял, что особой почтительности от него не требуется. – Почему ты не звонишь в кухонную дверь?
– Я пришла за миссис Дашелл, – объяснила Энни.
Холл за спиной дворецкого был ярко освещен. За его плечами виднелся изгиб лестницы, напоминающий раковину вестибюль, бронзовые канделябры в стенных нишах.
– Уилфрид! – послышался женский голос из холла. – Кто это там?
– Горничная, мэм, – ответил дворецкий, обернувшись на голос.
– Горничная? Какая еще горничная?
Из-за широкой спины дворецкого показалась миниатюрная женщина в громадном голубом кринолине, из-за которого ее голова казалась крохотной, словно маленький цветок в гигантской вазе.
– Что надо горничной у моей парадной двери в столь поздний час?
– Я пришла за миссис Дашелл, мэм, – повторила Энни.
– Изабель! – позвала женщина в кринолине, и ее голос эхом отозвался в холле и вестибюле. – Тут служанка, которая утверждает, что пришла за тобой!
Хозяйка отошла от двери и взглянула на Энни неодобрительно, словно на грязную тряпку, которую, чтобы не измазаться, приходится держать двумя пальцами на вытянутой руке.
– А, Энни! – Изабель выпорхнула из-за Уилфрида, схватила Энни обеими руками и втащила внутрь.
– Это моя горничная, – сообщила она миссис Хилл. – Правда, Энни?
– Правда, мэм, – ответила Энни, чувствуя невероятное облегчение.
Миссис Хилл все еще не могла прийти в себя от глубокого потрясения, вызванного появлением горничной у собственного парадного подъезда.
– Но, Изабель, – запротестовала она, – я бы позаботилась отправить тебя домой в экипаже.
«Зачем я здесь?» – подумала Энни. Действительно, Изабель вполне могла бы отправиться домой в экипаже миссис Хилл. Энни посмотрела на лицо хозяйки и заметила, что та слегка покраснела. В чем дело? Неужели она не заготовила на этот случай какого-нибудь правдоподобного объяснения?
– Простите, мэм, – медленно, обдумывая каждое слово, проговорила Энни, обращаясь к миссис Хилл. – У нас в доме неожиданное происшествие, и обязательно нужно присутствие леди. Я пришла за ней пешком специально для того, чтобы по дороге успеть ей все как следует объяснить.
Во взгляде Изабель сверкнула признательность. И еще кое-что, чего Энни не смогла уловить. Но через мгновение Изабель уже снова была притворно-озабоченной.
– Если так, Энни, не будем терять времени, – быстро произнесла она. – Идем домой. Мою шаль, – сказала она Уилфриду.
– До свидания, Летиция, – сказала Изабель, обращаясь к миссис Хилл. – Спасибо за прекрасный вечер!
Дворецкий помог Изабель закутаться в шаль. Миссис Хилл суетилась вокруг нее, прощаясь с ней так многословно и с такой притворной любезностью, что Энни покоробило. Дверь закрылась, и они остались на ступенях вдвоем.
– Спасибо тебе, – сказала Изабель, начиная спускаться. – Ты избавила меня от необходимости лгать. Хотя завтра Летиция не успокоится, пока не выяснит, что же это за таинственное происшествие случилось.
Они вышли на дорогу, и ночь открыла им свои объятия. Луна заходила, но подлинный колорит ночи создавали теперь звуки: как бенгальские огни, в траве стрекотали сверчки, а с дерева, словно луч яркой лампы, то и дело падало уханье совы.
– Почему вы позвали меня, мэм? – спросила Энни.
Леди, возможно, избавила свою душу от греха лжи, но Энни еще только предстояло от него освободиться.
Изабель некоторое время молчала. В этой темноте Энни не могла разглядеть выражения ее лица.
– Сказать по правде, я хотела проделать эту дорогу вместе с тобой. Мне совсем не хочется, чтобы их Уилфрид или наш Уилкс везли меня, словно чемодан с вещами. Или это неправильно?
– Нет, все правильно, мэм.
Энни показалось, что здесь есть нечто неподобающее, но зато приятное.
В лунном свете Энни вполне можно было принять за Элен, и Изабель почти поверила, что это действительно Элен, что они снова вместе, тайно встретились ночью в лесу у ее родительского дома. Изабель – дочь лорда, хозяина дома. Элен – дочь их кухарки.
Некоторое время они шли молча. Возбужденная необычной ситуацией, Энни забыла о подобающей горничной дистанции. Однако Изабель, казалось, вовсе не ожидала соблюдения приличий, и Энни не ощущала, что ее место в нескольких шагах позади Изабель. Наоборот, она чувствовала, что сейчас должна находиться рядом с Изабель Дашелл.
– Там было так скучно, – пожаловалась Изабель. – Все время она только хвасталась своими новыми покупками – этими чудовищными туалетами и тем, что она называет произведениями искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55