ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Колбаса ловко шлёпнулась в неё и мигом проглотилась. А Васька выпучил на нас глаза: это что же за надувательство? Куда же колбаса девалась, а?
Запомнилось мне одно скучное воскресенье. С рассвета и до самой ночи лил дождь и дул холодный ветер. Днём было темно, как в сумерки.
Мы все слонялись по комнатам и мёрзли.
– Давайте затопим печку и будем печь на углях сушёную кукурузу, – предложила Соня.
Все оживились и захлопотали: кто побежал за дровами, кто стал щепать лучинки, а мы с сестрой отправились на чердак, где у нас, под самой крышей, сушилась кукуруза.
Принесли дрова и стали растапливать печку.
Печка помещалась как раз напротив дивана, а на диване, положив голову на валик, лежал Васька.
Он внимательно следил, как вспыхнула спичка, загорелись лучинки и, потрескивая, стали разгораться дрова. Васька насторожил ушки и даже сел от удивления на диване: ай-ай-ай, какая интересная штука!
Среди оживлённых разговоров мы как-то не заметили, что он сошёл с дивана.
И вдруг раздалось громкое: ффуууух!!!
Глядь, а Васька засунул голову в печку да со страху как ухнет там! От этого уханья огонь сразу вспыхнул, а Васька, бедняга, так и окаменел на месте.
Хорошо, что отец не растерялся, подскочил и оттащил его за хвост.
У Васьки обгорели усы и брови, мордочка вся была в золе. Он забился в угол дивана и оглянулся на нас, такой жалкий и растерянный, что, казалось, вот-вот заплачет.
Вот так обследовал печь!
– Ребята, ребята! – смеясь, звала Юля. – Скорее бегите сюда!
Мы выбежали на крыльцо:
– Что такое?
Юля закрыла рот рукой и грозила пальцем:
– Тише! Посмотрите-ка, посмотрите… Васька-то наш старается!..
На верхней ступеньке спускавшейся в сад лестницы сидел четырёхлетний мальчик Павлик. Он всхлипывал, что-то обиженно бормотал и пихал тигрёнка рукой. А Васька не обращал на это никакого внимания. Он примостился на задних лапах, передние положил Павлику на плечи и так, придерживая, старательно его «причёсывал». Он был очень доволен своим занятием и всё время ласково урчал и приговаривал над Павликовой головой: «гм… гм… гм…»
Он лизал от затылка на лоб. Волосы стали мокрые от слюны и торчали дыбом. А Васька, наверно, думал, что это очень красиво, и глаза у него маслились от удовольствия.
– Надо его сейчас же прогнать! Не видите, что ли, Павлик обижается.
– Ишь парикмахер какой выискался: лижет, главное, совершенно чужую голову.
– Пускай бы он лизал себе живот и лапы. А то ещё и лижет-то не по-человечески, а прямо напротив шерсти!
Соня сбегала, принесла кусок колбасы, дала Ваське понюхать и швырнула её на другой конец террасы.
Васька кинулся за колбасой, а мы захлопотали около Павлика.
Юля поливала из кружки, я тёрла ему замусленные волосы, а Наташа держала пирожок с вареньем, чтобы угостить его за все обиды. Потом дали ему пирожок, он ел и жаловался нам на Ваську:
– Я играл, а он прилез. Положил свои руки мне вот на эту спину, – он показал на свои плечи, – и начал искать у меня в голове. И сразу наплевал мне на волосы. Я его отпихивал: «Уходи, Васька, не хочу», а… а он только сме-е-ял-ся…
И Павлик опять всхлипнул, припомнив Васькино «причёсывание».
Мы все принялись его утешать, но он был такой уморительный: маленький, волосёнки во все стороны, личико обиженное и всё в варенье, что мы не могли удержаться и расхохотались.
Павлик, увидев, что мы все хохочем, перестал плакать и тоже засмеялся. А потом, спустя несколько месяцев, Павлик даже полюбил Васькины причёски. И нередко можно было видеть такую же картину, только теперь уж Павлик не плакал, а весело напевал или разговаривал с Васькой, и у обоих были довольные, сияющие физиономии.
Пробовал Васька причёсывать и нас, девочек, но из этого ничего не выходило: у нас были длинные косы, всегда туго заплетённые и завязанные ленточками. И мы решительно отказывались у него причёсываться.
Был, кроме Павлика, ещё один человек, который позволял Ваське причёсывать себя. Это был отец. Часто по утрам он и тигрёнок отправлялись в сад, играли там, боролись. Васька обхватывал лапами сапог отца и так волочился за ним.
Потом отец садился на скамейку, а Васька, стоя сзади него на задних лапах, клал ему на плечи передние лапы и лизал его волосы.
Васька ни на минуту не отставал от отца, а иногда и порядочно надоедал ему. Пойдёт отец в сад читать, Васька увидит и за кустами крадётся за ним.
Отец, усевшись на низенькой скамье, погрузится в чтение. Вдруг Васька делает громадный прыжок, выбивает у него из рук книгу и, схватив её в зубы, летит в комнаты.
Какие забавные прыжки делал он по дороге!
Но Васька не только проказничал, иногда он приносил и пользу.
Был раз такой случай.
К отцу зашёл приезжий торговец и пристал, чтобы он купил у него разные вещи: походную кровать, прибор для снимания сапог, какой-то особенный мешок для путешествий по горам и ещё что-то в этом же духе.
Отец торопился докончить срочную работу и не знал, как отделаться от надоедливого посетителя. В это время в отцовский кабинет большими прыжками ворвался Васька. Он разыскивал отца по всему дому и наконец нашёл.
Торговец, увидев Ваську, побледнел и дрожащими губами спросил:
– А это кто?
– Это кошка такая – тигр, – спокойно ответил отец.
– Тогда я… До свиданья…
Торговец моментально собрал свои сокровища и исчез. Он забыл даже второпях свои калоши, а отец, смеясь, сказал Ваське:
– Вот молодец! Ловко выручил…
Васька очень скучал, когда отцу пришлось на неделю уехать в лес.
Он ходил по всем комнатам, заходил в кухню, обнюхивал всех и всё прислушивался.
На седьмой день вечером, когда Васька был привязан на ночь к своему столику, во дворе послышались голоса: это вернулся отец. Васька бросился навстречу. Цепочка натянулась, стол сдвинулся с места, и всё это с шумом застряло в дверях. Отец быстро подбежал к Ваське.
Как он обрадовался, Васька! Обнял его сапоги, лизал и мурлыкал: «ахм-ахм-ахм…» – словно смеялся с закрытыми губами.
Не помню, кто принёс нам книгу «Хижина дяди Тома», но на несколько дней мы забросили все игры, с утра уходили в сад и там читали вслух. Читали попеременно: старшая сестра Соня и я.
А младшие сёстры и соседские ребята рассаживались полукругом на траве и слушали, раскрыв рты и затаив дыхание. Дошли мы до самого печального места – как дядя Том умирал, не дождавшись освобождения. И чтецы и слушатели заливались слезами.
К Юлиному плечу, сзади, с тяжёлым вздохом прильнула чья-то голова. Вдруг Наташа, сидевшая вся в слезах напротив Юли, ка-а-ак захохочет!
Я прямо обмерла: может, она с ума сошла от горя?
А она хохочет и машет рукой на Юлю.
Взглянули – это Васька положил голову на Юлино плечо, вздыхает и даже глаза закрыл, как будто ему тоже жалко дядю Тома. Пропало наше чтение – мы прямо по траве катались от хохота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42