- Боюсь, для подобных актов милосердия у нас нет времени!
Подкатил "Форд". Выйдя из машины, Оливия бросилась к Анне и Мэри.
Пирри занял ее место за рулем.
- Мы потеряли слишком много времени, Джонни, - сказал Роджер. -
Конечно, о похоронах не может быть и речи. Первая остановка сразу за
Тадкастером. Идет?
Джон кивнул.
- Я буду замыкающим! - крикнул Пирри.
- Ладно! Трогаем.
7
Тадкастер напоминал пограничный город накануне вторжения. Страх и
отчаяние ощущались повсюду. Владелец гаража, где они заправлялись,
изумленно посмотрел на предложенные деньги, не имеющие теперь никакой
цены. Там же, в гараже, нашли номер "Йоркшир Ивнинг Пресс" трехдневной
давности. Ничего нового - та же скучная торжественность официальных
заявлений, едва скрывающая панику, что и в радиосводках.
За Тадкастером свернули с главной дороги. Мэри немного ожила, даже
выпила чаю и поела. Но Анна не притронулась к пище. Она сидела в
неестественно напряженной позе, не говоря ни слова, и Джон не знал, что
скрывает ее молчание. Боль, стыд или горькое торжество. Он попытался было
заговорить с Анной, но Оливия знаком остановила его.
Заняв всю узенькую дорогу, "Ситроен" и "Воксхол" встали рядом.
Перекусили, не выходя из машин. Тихонько бормотало радио. Передача об
архитектуре мавританского стиля скорее смахивала на пародию на знаменитую
английскую флегматичность. "Может, конечно, так и задумано, - подумал
Джон, - только что-то не весело".
Внезапно звук оборвался. Сначала они решили, что приемник сломался.
Джон включил свой. Ничего.
- Это у них, - сказал Роджер. - Слушай, я что-то не наелся. Давай
откроем еще одну банку. А, командир, рискнем?
- Можно, конечно, - сказал Джон. - Но, по-моему, пока мы не выберемся
из Западного Округа, лучше не надо.
- Ясно. Ну что ж, затяну потуже ремень. Придется потерпеть.
И тут проклюнулось радио. Голос диктора, суровый и испуганный
одновременно, с непривычным для "Би-Би-Си" акцентом кокни, оглушительно
грянул из обоих приемников:
"Говорит Чрезвычайный Гражданский Комитет из Лондона. "Би-Би-Си"
захвачена. Через несколько минут будет передано важное сообщение.
Приготовьтесь! Не выключайте радио!"
- Чрезвычайный Гражданский Комитет! - взорвался Роджер. - Кто, черт
подери в такое время занимается революциями?
Оливия укоризненно взглянула на него из соседней машины.
- О детях не беспокойся, дорогая, Итон или Борстал <Итон - от англ.
Eton - Итонский колледж, Борстал - от англ. Borstal - исправительно -
трудовая колония для малолетних преступников> - такой вопрос теперь отпал
сам собой. Несмотря на приличные манеры, наши дети будут выращивать
картошку.
Из приемника вдруг раздался совершенно неуместный здесь перезвон Боу
Бэлз. <Боу Бэлз - от англ. Bow Bells - колокола лондонской церкви Bow
Chuch, расположенной в районе лондонских кокни>. Джон поймал взгляд Анны.
На какие-то доли секунды колокольный звон перенес их в детство, невинное
безмятежное детство в мире благоденствия. Очень тихо, чтобы слышала только
она, Джон сказал:
- Это не будет продолжаться вечно.
Она безразлично посмотрела на него:
- Что - это?
Голос другого диктора, сменивший музыкальную паузу, был уже более
типичен для радио, но все же немного раздражал какой-то непрофессиональной
назойливостью.
"Говорит Лондон. Передаем заявление Чрезвычайного Гражданского
Комитета.
По абсолютно достоверным сведениям бывший премьер-министр Раймонд
Уэллинг, человек, для которого защита своих сограждан должна была стать
главной обязанностью, строил вероломные планы их уничтожения.
Мы располагаем следующими фактами. Запасы продовольствия в стране на
исходе. Поставка из-за границы зерна, мяса и других продуктов прекращена.
Рассчитывать придется только на внутренние резервы. Надежды на
контр-вирус, выведенный для того, чтобы противостоять вирусу Чанг-Ли,
провалились.
В такое трудное для страны время преступный Кабинет утверждает не
имеющий равных по своей жестокости план Уэллинга. Вот он. Самолеты
британских ВВС сбрасывают атомные и водородные бомбы на крупнейшие города.
И когда половина населения страны будет умерщвлена таким образом, появится
возможность прокормить остальных."
- Боже мой! - воскликнул Роджер. - Разбудили Везувий!
"Лондонцы отказываются верить, что англичане способны поддержать
чудовищный план массового убийства. Мы призываем военно-воздушные силы,
которые когда-то защищали этот город от настоящих врагов, не обагрять руки
кровью невинных. Такое ужасное преступление запятнает не только тех, кто
его совершит, но и весь их род на тысячи лет вперед.
Уэллинг и все члены грязного Кабинета скрываются на одной из баз ВВС.
Мы требуем, чтобы они немедленно были преданы открытому суду народа.
Сохраняйте спокойствие и оставайтесь в своих домах. Запреты на
передвижения, введенные Уэллингом, отменяются. Но мы убедительно просим
всех граждан не поддаваться панике, и не выезжать из Лондона. В настоящее
время Чрезвычайный Гражданский Комитет делает все возможное для
организации доставки в Лондон продуктов. Все продовольствие будет поделено
по справедливости. Еще раз призываем вас к спокойствию и выдержке. Только
если вся страна проявит истинную силу духа, мы выживем, какие бы беды и
лишения не ждали нас впереди".
И - после недолгой паузы:
"Ждите новых сообщений. А пока послушайте музыку".
- А пока послушайте музыку! - передразнил Роджер, выключив приемник.
- Каково? Да они просто сумасшедшие! Невменяемые! Этот "Чрезвычайный
Комитет" - всего-навсего бесполезный триумвират, состоящий из
профессионального анархиста, пастора и школьной учительницы с левыми
взглядами. И надо ж было изловчиться собрать их в кучу, чтобы показать
полное незнание человеческой природы.
- Они хотят быть честными, - сказал Джон.
- Вот-вот, честными. Как бывший инспектор по общественным связям,
скажу тебе следующее: не надо много знать о человеческой природе, чтобы
уяснить - честность бесполезна, а часто даже губительна.
- Здесь как раз - второе, - сказал Пирри.
- Будь проклята эта правда. Страна на пороге голода, вот
Премьер-министр и решил уничтожить крупные города; военно-воздушные силы
никогда не пойдут на это, но мы все равно призываем их не пачкать руки в
крови; вы, конечно, можете уехать из Лондона, но лучше не надо - и так
далее! А вывод только один - девять миллионов человек должны исчезнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46