– Эта девочка действительно дрянь. Как она может обсуждать свою интимную жизнь с этим человеком? Эдуардо Чакас может разболтать все ному угодно, – жаловалась она Амилькару, который стоял за ее спиной. Он наклонился и снова включил магнитофон.
– …есть нечто странное в его поведении. Я не могу объяснить этого, потому что он поступает так же точно, как обычно, и ничего не говорит, но он обеспокоен. Я только хочу знать, о чем он думает, – продолжалась запись.
– Я тоже хочу, – проворчал Амилькар.
Они дослушали запись до конца, затем Амилькар выключил пленку.
– Я не думаю, что она что-то знает. Ты всегда подозреваешь сына безо всяких причин, – возразила Мария.
– А ты всегда готова защищать его. – Амилькар прохрустел суставами пальцев. – Это было ошибкой – позволить ему держать в своих руках так много. Я поговорю с ним. В следующий раз, когда он отправится в Нью-Йорк, я полечу с ним.
Мелани протискивалась сквозь полуденную толпу вдоль узкого тротуара Реконкиста-стрит. Она находилась в нижней части Буэнос-Айреса, где, важно повернувшись к центру города, расположились банки и здания офисов. Офисы Лас-Акесиас размещались в одном из них. Но Диего просил Мелани встретиться с ним в „Эль Пульпо", через пару домов отсюда. Она увидела вывеску над угловым входом: страдающий от безнадежной любви осьминог, смотрящий на русалку. Мелани открыла стеклянную дверь и вошла. Мужчины в рубашках с короткими рукавами, их пиджаки висели на спинках стульев, обсуждали деловые проблемы с разной степенью увлеченности, по залу сновали официантки в накрахмаленных передниках, на полках вдоль стен расположились винные бутылки и баночки со всевозможными сортами соусов. Это был самый что ни на есть рядовой буэнос-айресский ресторан, резко отличающийся от тех, в которые Диего обычно водил Мелани.
Он уже сидел за столиком в самом дальнем углу зала. Заметив жену, он спокойно встал и поцеловал ее. Посторонний наблюдатель не заметил бы в этом ничего необычного, особенно если учесть, что они супружеская пара, но Мелани это поразило и обеспокоило. Никогда не было ничего механического в его приветствиях, он всегда был внимателен к ней. Мелани обычно полностью завладевала его мыслями, но не сейчас. Она села. Его взгляд несколько раз останавливался на входной двери.
– Мы ждем кого-нибудь еще? – спросила она.
– Нет. Только мы, конечно, – ответил Диего. Появился официант и каждому из них протянул меню.
Мелани мельком взглянула на длинный список блюд.
– Мне, пожалуйста, жареного лангуста с салатом, – попросила она.
– Мне то же самое. Вина не надо, только бутылочку „Виллавиченцио", – сделал свой заказ Диего, не заглядывая в меню. Обычно он пристально изучал список блюд или советовался с официантом.
Они опять остались одни. Его глаза были опущены.
– Ты, должно быть, удивлена, что я пригласил тебя на ленч без предупреждения. У меня появилась проблема, и мне нужна твоя помощь. Ты поможешь мне? – спросил Диего. Это не было риторическим вопросом, чему Мелани крайне удивилась. Какая у него могла быть проблема, если он даже сомневается, захочет ли жена помочь ему.
– Конечно, я помогу тебе, – ответила она, скрывая от него свои чувства, как и тогда, когда они были в Нью-Йорке. Диего взял ее за руку и грустно и сдержанно улыбнулся, как будто контролировал выражение своего лица.
– Спасибо, Ojos de Jade . – Диего пользовался этим прозвищем редко и только в особых случаях. – Ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете. Я не могу объяснить тебе всего, так что ты должна просто поверить мне.
В памяти Мелани шевельнулось нечто, вызвавшее волнение. Она вспомнила одну мудрость Донны, сказанную как-то за ленчем: только мужчины, которые лгут, просят тебя доверять им.
– Ты не скажешь мне, что я должна делать? – спросила она.
– Скажу, но ты обещаешь, что не будешь прерывать меня до тех пор, пока я не закончу, хорошо?
– Хорошо.
– Я должен уехать на неделю, – начал он, – но мои родители должны быть уверены, что ты со мной. Я скажу им, что мы собираемся в Рио праздновать годовщину нашего знакомства и что мы остановимся во дворце Копакабана…
Они встретились в январе, а не в марте. Но это было не важно, если, конечно, исключить то, что для нее это кое-что значило.
– Но это не… – начала она. Диего поднял руку.
– Пожалуйста, не перебивай меня, дорогая. Все это довольно трудно для меня, и я прошу подождать, пока я закончу. Здесь твой билет. – Диего достал маленькую книжечку из своего дипломата и положил на стол у ее тарелки. – Мы уедем из дома вместе, в один вечер, и я отвезу тебя в аэропорт. В Рио ты остановишься в отеле и будешь отвечать на телефонные звонки для меня. Если позвонят родители, скажи им, что я играю в теннис, или бреюсь, или на массаже, короче, придумаешь что-нибудь, а затем позвонишь мне в номер в Нью-Йорке, по телефону, который я тебе дам. Тан я смогу перезвонить им. Для тебя все это будет нетрудно, ты только сообщай мне об их звонках. Я присоединюсь к тебе через четыре-пять дней, и мы побудем пару суток вместе, а затем вернемся назад. Надеюсь, все это не затруднит тебя.
Ее изумление стало перерастать в гнев.
– Уверена, что не затруднит, – усмехнулась Мелани. – Я буду полировать свой загар в Рио, в то время как ты будешь с кем-то, кого я не знаю, и заниматься чем-то, о чем я не знаю! – Она швырнула билет через стол обратно к нему. – Но, поскольку я не настолько бесчувственна и глупа, ты лучше забери его назад.
– Ты что, думаешь, я буду впутывать тебя во все это лишь ради того, чтобы обманывать тебя? Зачем я волнуюсь о неведении своих родителей и все рассказываю тебе?
– И действительно, что за причина, – огрызнулась Мелани. – Совсем бестактно заявлять о том, что собираешься изменить.
– Подожди, Мелани, это же чушь какая-то! – воскликнул Диего. – Мне необходимо уехать, и мне нужна твоя помощь. Если бы все было так, как ты говоришь, я мог бы просто сказать, что это одна из моих обычных деловых поездок, и ты ни о чем даже не подозревала бы. Не выдумывай того, чего нет.
Это была правда. Иногда Мелани беспокоилась, что становится слишком подозрительной и сомневается во всех: сначала в свекрови со свекром с их таинственными разговорами, теперь в Диего.
– Почему тебе нужно уехать? Зачем? – спросила она.
– Я не могу сказать тебе. Извини, но я действительно не могу, – тихо ответил он.
Ее ощущение доверия, родившееся пару минут назад, испарилось так же быстро, как и появилось.
– Я не знаю, что ты замышляешь, должны быть очень серьезные причины, если я не могу знать всего. Но почему ты не доверяешь мне? – Мелани открыла свою сумочку, вынула солнцезащитные очки и надела их. Диего взял ее за руку.
– Мне не нравится, когда ты плачешь, – прошептал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90