Но не стоять же около щитка до скончания века! Все то время, что я набирал на панели цифры, перед моим умственным взором маячила физиономия Феролли.
Пульт зажужжал.
За протекшие затем десять секунд все волосы на моем теле поседели.
Вспыхнула зеленая лампочка.
Наверное, именно так чувствовала себя святая Бернадетта при явлении Богоматери.
Комната Алисы все еще пахла сандаловыми палочками и без Труди, сидящей на стуле у кровати, показалась мне более просторной. Бедная Труди! Отчет Алекса о посещении ее дома был более чем неутешительный.
– Долго рассказывать, – ответил он на мой звонок на мобильник. Я застал его в тот самый момент, когда он собирался погрузиться в ванну и был не расположен к общению.
– А ты покороче, тем более что за телефон плачу я. И тебе я тоже плачу, если не ошибаюсь.
– А если не ошибаюсь я, то твоих денег я еще в глаза не видел. Ну а если короче, то в доме никто не заметил ничего интересного, ни усатых, ни с распухшей физиономией. По словам типа, с которым я разговаривал, медсестра весь день была дома одна, и он не видел, чтобы к ней кто-то приходил.
– А мог кто-то прийти к ней так, чтобы никто не заметил?
– Йес. Консьерж по воскресеньям не работает, а многие соседи по дому в этот день, как правило, уходят погулять. Поэтому любой мог позвонить по домофону и подняться к ней, чтобы сделать свое гнусное дело, никого не опасаясь. Однако хочу тебе напомнить, что, согласно газетам, не было обнаружено никаких следов насилия. А ведь она была женщиной довольно крупной и наверняка была способна сопротивляться в случае необходимости, не так ли?
– Нет, мой друг. Я тоже читаю газеты. В ее крови обнаружено снотворное, поэтому она вряд ли могла сопротивляться. Кто-то накачал ее наркотиками. Он пришел в гости, она предложила ему кофе, и он этим воспользовался, чтобы подсыпать какой-то дряни в чашку. Это не так уж трудно.
– Красивая гипотеза, только бездоказательная.
– Доказательства должен был добыть ты, импотент. Ладно, рано или поздно они у нас будут.
– Ну, если ты в этом уверен… После того как я поговорил с соседями, я начал думать, что у Бомби были причины свести счеты с жизнью: никакой работы, никакой поддержки и ни лиры в кармане. Правление дома, где она жила, собиралось прислать ей штрафную квитанцию за задержку коммунальных платежей. Тебе на заметку: большая часть самоубийств случается именно в выходные дни, когда те, у кого все благополучно, уходят развлекаться.
На этой веселенькой ноте я отпустил его к водным процедурам.
Несчастная Труди. Держа фонарик зубами, я приступил к обыску Алисиной комнаты. Начал с ящиков, вываливая на пол их содержимое. Школьные тетради, ручки, резиновые пупсы, пивные крышки, ластики. Я быстро перелистал тетради. Ничего, что показалось бы интересным. Почти все едва начатые. Я сунул их в рюкзак. Потом просмотрю тщательнее, что там есть. Вытащил пустые ящики, перевернул их, чтобы убедиться, что к ним ничего не приклеено. Ничего. В стенном шкафу тоже ничего, кроме одежды, в карманах пусто.
Снял все книги с полок, пролистал их. Ни бумажки внутри. Одна открытка с видом моря, дата двухгодичной давности, подпись неразборчива. И гора пыли – прислуга плохо делала свою работу, за такое надо пороть публично на площади.
Между романами Стивена Кинга и биографией Элиса Купера я нашел маленькую стопку книг серии «Harmony»: десяток невероятных названий типа «Влюбленный авиатор» или «Клиника разбитых сердец». Поскольку это было последнее, что читала Алиса, я решил также прихватить их с собой, сунул в рюкзак, который и без того был уже тяжеленным.
Подошел к кровати, перевернул матрац и заглянул под пружины. Поднял настольную лампу. На столике обнаружил пару женских журналов и сборник кроссвордов. И здесь ничего интересного. Сдвинул с места шкаф и заглянул за спинку, затем перешел в ванную, расположенную рядом с комнатой.
Мыло, шампуни, кремы, зубная паста и щетки, пластыри, прокладки, полотенца – обычный набор. Никакого дневника, засунутого под биде, никакой записки типа «убегаю с любимым».
Вновь вернулся в комнату и растянулся на кровати, которую до этого привел в порядок, как и все остальное. Погасил фонарь. Темнота в комнате стала еще гуще.
И тогда я спросил себя: а что ты надеялся здесь найти? Ответ на все вопросы? На все – нет, но кое на какие – да. Намек на то, куда двигаться, путеводную ниточку, чуть слышный голосок, говорящий «тепло, тепло». Невозможно представить, что Алиса не оставила следов задуманного побега, ведь она не обучалась в школе шпионов-диверсантов. Она была простой шестнадцатилетней девчонкой, хотя и с богатым жизненным опытом. И – я уверен – вовсе не была чокнутой, какой хотели ее представить. Она все рассчитала: как уйти, как обмануть сиделку.
И даже час, когда уйди.
Алиса, как ты это делаешь?
«Смотрю на часы на моем правом запястье. Те, что с металлическим браслетом, которые отчетливо видны на фотографии, где я мертвая. Рука не полностью закрыта простыней».
Они сделали это намеренно. Газетные фотографы любят такие штучки. Но не будем отвлекаться. Что дальше?
«Делаю безразличное лицо и говорю толстухе, что мне нужно в туалет. Я почти никогда не общаюсь с ней, но вынуждена сообщать о своих перемещениях, иначе она будет таскаться за мной, словно собака. А так она не сдвинется с места и останется читать газету. Что и происходит. Я выхожу из комнаты».
Я вновь зажег фонарь и поднялся. Вышел в коридор. Около первой двери слева стояла мусорная корзина, декорированная искусственными розами. Пошарил в ней. И здесь ничего интересного.
«Я жду в туалете пару минут, чтобы убедиться, что Труди не идет за мной, потом бегу вниз».
Быстрым шагом я спустился по лестнице и направился к кабинету.
«Вхожу в кабинет, беру папин пистолет. Он такой дурак! Всегда оставляет его в одном и том же месте, он даже не помнит, что я тоже знаю где. Выбегаю из комнаты. И едва не сталкиваюсь с толстухой, которая отправилась на поиски».
Я прикидываю: Труди сказала, что ждала довольно долго, прежде чем отправиться на поиски Алисы, к тому же с ее комплекцией нужно еще несколько минут, чтобы спуститься с лестницы, тогда как я потратил на это меньше минуты. Допустим, Алиса выждала в туалете пару минут, достаточно, чтобы убедиться, что Труди не следует за ней. Однако остается еще по крайней мере минут пять.
Что ты делала все это время, Алиса?
Никакого ответа.
Кабинет Гардони был заполнен книгами и различными предметами, по преимуществу антикварными. По его словам, из комнаты ничего не пропало, за исключением пистолета. Может, он соврал. Может, прятал где-то килограмм двадцать героина.
Где ты, Алиса?
«Я бегу по коридору к спальне, что в самом его конце. Одна стена комнаты стеклянная – ее можно разбить и сбежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Пульт зажужжал.
За протекшие затем десять секунд все волосы на моем теле поседели.
Вспыхнула зеленая лампочка.
Наверное, именно так чувствовала себя святая Бернадетта при явлении Богоматери.
Комната Алисы все еще пахла сандаловыми палочками и без Труди, сидящей на стуле у кровати, показалась мне более просторной. Бедная Труди! Отчет Алекса о посещении ее дома был более чем неутешительный.
– Долго рассказывать, – ответил он на мой звонок на мобильник. Я застал его в тот самый момент, когда он собирался погрузиться в ванну и был не расположен к общению.
– А ты покороче, тем более что за телефон плачу я. И тебе я тоже плачу, если не ошибаюсь.
– А если не ошибаюсь я, то твоих денег я еще в глаза не видел. Ну а если короче, то в доме никто не заметил ничего интересного, ни усатых, ни с распухшей физиономией. По словам типа, с которым я разговаривал, медсестра весь день была дома одна, и он не видел, чтобы к ней кто-то приходил.
– А мог кто-то прийти к ней так, чтобы никто не заметил?
– Йес. Консьерж по воскресеньям не работает, а многие соседи по дому в этот день, как правило, уходят погулять. Поэтому любой мог позвонить по домофону и подняться к ней, чтобы сделать свое гнусное дело, никого не опасаясь. Однако хочу тебе напомнить, что, согласно газетам, не было обнаружено никаких следов насилия. А ведь она была женщиной довольно крупной и наверняка была способна сопротивляться в случае необходимости, не так ли?
– Нет, мой друг. Я тоже читаю газеты. В ее крови обнаружено снотворное, поэтому она вряд ли могла сопротивляться. Кто-то накачал ее наркотиками. Он пришел в гости, она предложила ему кофе, и он этим воспользовался, чтобы подсыпать какой-то дряни в чашку. Это не так уж трудно.
– Красивая гипотеза, только бездоказательная.
– Доказательства должен был добыть ты, импотент. Ладно, рано или поздно они у нас будут.
– Ну, если ты в этом уверен… После того как я поговорил с соседями, я начал думать, что у Бомби были причины свести счеты с жизнью: никакой работы, никакой поддержки и ни лиры в кармане. Правление дома, где она жила, собиралось прислать ей штрафную квитанцию за задержку коммунальных платежей. Тебе на заметку: большая часть самоубийств случается именно в выходные дни, когда те, у кого все благополучно, уходят развлекаться.
На этой веселенькой ноте я отпустил его к водным процедурам.
Несчастная Труди. Держа фонарик зубами, я приступил к обыску Алисиной комнаты. Начал с ящиков, вываливая на пол их содержимое. Школьные тетради, ручки, резиновые пупсы, пивные крышки, ластики. Я быстро перелистал тетради. Ничего, что показалось бы интересным. Почти все едва начатые. Я сунул их в рюкзак. Потом просмотрю тщательнее, что там есть. Вытащил пустые ящики, перевернул их, чтобы убедиться, что к ним ничего не приклеено. Ничего. В стенном шкафу тоже ничего, кроме одежды, в карманах пусто.
Снял все книги с полок, пролистал их. Ни бумажки внутри. Одна открытка с видом моря, дата двухгодичной давности, подпись неразборчива. И гора пыли – прислуга плохо делала свою работу, за такое надо пороть публично на площади.
Между романами Стивена Кинга и биографией Элиса Купера я нашел маленькую стопку книг серии «Harmony»: десяток невероятных названий типа «Влюбленный авиатор» или «Клиника разбитых сердец». Поскольку это было последнее, что читала Алиса, я решил также прихватить их с собой, сунул в рюкзак, который и без того был уже тяжеленным.
Подошел к кровати, перевернул матрац и заглянул под пружины. Поднял настольную лампу. На столике обнаружил пару женских журналов и сборник кроссвордов. И здесь ничего интересного. Сдвинул с места шкаф и заглянул за спинку, затем перешел в ванную, расположенную рядом с комнатой.
Мыло, шампуни, кремы, зубная паста и щетки, пластыри, прокладки, полотенца – обычный набор. Никакого дневника, засунутого под биде, никакой записки типа «убегаю с любимым».
Вновь вернулся в комнату и растянулся на кровати, которую до этого привел в порядок, как и все остальное. Погасил фонарь. Темнота в комнате стала еще гуще.
И тогда я спросил себя: а что ты надеялся здесь найти? Ответ на все вопросы? На все – нет, но кое на какие – да. Намек на то, куда двигаться, путеводную ниточку, чуть слышный голосок, говорящий «тепло, тепло». Невозможно представить, что Алиса не оставила следов задуманного побега, ведь она не обучалась в школе шпионов-диверсантов. Она была простой шестнадцатилетней девчонкой, хотя и с богатым жизненным опытом. И – я уверен – вовсе не была чокнутой, какой хотели ее представить. Она все рассчитала: как уйти, как обмануть сиделку.
И даже час, когда уйди.
Алиса, как ты это делаешь?
«Смотрю на часы на моем правом запястье. Те, что с металлическим браслетом, которые отчетливо видны на фотографии, где я мертвая. Рука не полностью закрыта простыней».
Они сделали это намеренно. Газетные фотографы любят такие штучки. Но не будем отвлекаться. Что дальше?
«Делаю безразличное лицо и говорю толстухе, что мне нужно в туалет. Я почти никогда не общаюсь с ней, но вынуждена сообщать о своих перемещениях, иначе она будет таскаться за мной, словно собака. А так она не сдвинется с места и останется читать газету. Что и происходит. Я выхожу из комнаты».
Я вновь зажег фонарь и поднялся. Вышел в коридор. Около первой двери слева стояла мусорная корзина, декорированная искусственными розами. Пошарил в ней. И здесь ничего интересного.
«Я жду в туалете пару минут, чтобы убедиться, что Труди не идет за мной, потом бегу вниз».
Быстрым шагом я спустился по лестнице и направился к кабинету.
«Вхожу в кабинет, беру папин пистолет. Он такой дурак! Всегда оставляет его в одном и том же месте, он даже не помнит, что я тоже знаю где. Выбегаю из комнаты. И едва не сталкиваюсь с толстухой, которая отправилась на поиски».
Я прикидываю: Труди сказала, что ждала довольно долго, прежде чем отправиться на поиски Алисы, к тому же с ее комплекцией нужно еще несколько минут, чтобы спуститься с лестницы, тогда как я потратил на это меньше минуты. Допустим, Алиса выждала в туалете пару минут, достаточно, чтобы убедиться, что Труди не следует за ней. Однако остается еще по крайней мере минут пять.
Что ты делала все это время, Алиса?
Никакого ответа.
Кабинет Гардони был заполнен книгами и различными предметами, по преимуществу антикварными. По его словам, из комнаты ничего не пропало, за исключением пистолета. Может, он соврал. Может, прятал где-то килограмм двадцать героина.
Где ты, Алиса?
«Я бегу по коридору к спальне, что в самом его конце. Одна стена комнаты стеклянная – ее можно разбить и сбежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57