Распрямив занывшую спину, я поплелся к мини-бару, чтобы пропустить пару стаканчиков красного вина, прежде чем вернуться к работе, которая оказалась более сложной, чем я предполагал. Вино мне еще никогда не вредило.
Газовый компрессор, представший, наконец, перед моими глазами, являл жалкое зрелище. Этот маленький, основательно расплавленный негодяй и был причиной моих несчастий. Однако я понятия не имел, как его извлечь, не дав вытечь газу из трубок: у этой хреновины не было предохранительного клапана. Ясно было одно: если я не хочу отравиться газом, нужно снять змеевик целиком.
Проблема показалась мне неразрешимой, и я вновь потопал к бару, чтобы налить себе еще один стакан вина и выпить его под джазовые мелодии, льющиеся из радиоприемника. Я обожаю джаз, прежде всего би-боп, я даже сделал несколько танцевальных па, когда корнет зашелся в синкопическом крещендо. Мне очень хотелось бы научиться играть на каком-нибудь духовом инструменте, но, увы! – невозможно сделать все, даже имея в своем распоряжении две жизни.
Вдруг мне показалось, что где-то кричат, и я уменьшил звук, чтобы лучше слышать. Действительно, то ли во дворе, то ли на лестничной клетке кто-то разговаривал на повышенных тонах.
Довольный тем, что нарисовалось развлечение, я натянул брюки и майку и вышел на балкон. До всего тебе есть дело, сказал я себе.
– …Вы должны немедленно убрать это, понятно вам? – кричал некто, в ком я признал соседа, живущего на первом этаже. Я посмотрел на часы: почти полночь. Он наверняка перебудил весь дом.
– И чего ты так разорался? Всего делов-то: собака нассала на коврик. Она же не нарочно, это же собака! Да и всего-то пару капель, – молодыми голосами отвечали неизвестные мне оппоненты. – Нам надо найти одного человека, который живет здесь, мы тебе это уже сказали. Не хочешь помочь, вали отсюда. Спросим у кого-нибудь другого.
Жуткая догадка заставила меня стремглав сбежать по лестнице. Перескакивая через три ступени, я летел мимо полуоткрытых дверей и торчащих из них заспанных физиономий, раскланиваясь с ними с дипломатичной улыбкой. Мгновение спустя я был уже в самом центре назревающего скандала.
Мой сосед в пижаме и тапках стоял перед группкой панков, окруженных собаками. Панков было четверо: две девушки и два парня, среди которых я узнал Фриккио. Увидев меня, он засмеялся и приветственно замахал рукой, нанося сильный удар по моей репутации в этом квартале.
– Сандроне! Ну что, гандоны, я был прав, он живет здесь!
Четверка обменялась улыбками и похлопываниями по плечу. Смотри, какая радость!
Сосед обратил ко мне разъяренный взгляд:
– И таких типов ты приводишь в наш дом, Дациери? От полицейских и бомжей уже покоя нет, и все они по твою душу.
– Я пользуюсь спросом – есть чем гордиться.
– Мы поговорим об этом на собрании жильцов дома. Увидишь, тебе такое не сойдет с рук. – Он захлопнул дверь, оставив меня один на один с живописным квартетом.
– Чего вы приперлись? Вам не кажется, что слишком поздно для сбора подаяний? – спросил я, опасаясь худшего.
– Ты чё, какие, на хрен, подаяния! – рыкнул Фриккио. – Мы только что из участка, и нам надо срочно поговорить с тобой. Пять минут.
Учитывая поздний час, лестничная клетка не показалась мне подходящим местом для беседы, и я покорился судьбе.
– Ладно, поднимайтесь, – разрешил я, – но, если вы начнете чудить, выкину коленом под зад. А собаки пусть вернутся на улицу. И никаких «но»! Бросайте жребий, кому быть собачьей нянькой, остальные пойдут со мной.
Они пошушукались между собой, затем одна девушка, у которой от уха к ноздре тянулась тонкая цепочка, обреченно кивнула. Оставшиеся поплелись за мной.
Мы расселись вокруг кухонного стола, и я внимательно оглядел своих гостей. С двоими я не был знаком. Они представились как Патти и Фанго. Всем им было лет по двадцать, у всех обычный жалкий вид – живописная коллекция черных глаз, распухших носов и растрескавшихся губ. Я видел их в наручниках и, зная нравы наших полицейских, не счел необходимым спрашивать, каково им пришлось в участке. И я почувствовал бы себя бессердечным, если б не предложил им по стаканчику.
Под новый всплеск радости я открыл бутылку. Они принялись со счастливыми физиономиями тянуть вино, и при этом с их разноцветными банданами и драной одеждой казались совсем детьми. Я даже почти умилился. Почти.
– Итак, чему обязан?
– Тебе известно, что случилось с Алике, ведь так? – заговорил первым Фриккио. Видимо, потому, что он был знаком со мной, его избрали голосом группы.
– Если Алике – это Алиса Гардони, да, известно. Сегодня все только и делают, что напоминают мне об этом. И что дальше?
– Они посадили Скиццо в клетку за ее убийство.
– А кто такой Скиццо?
– Один из наших, он живет с нами в общаге на улице Монтеверди. – Это был дом в северной части города, где обитали панки. – Он и Алиса были вместе.
– А с чего взяли, что убийца – именно он?
– Адвокат сказал, что полиция нашла отпечатки его пальцев на пистолете и мотоцикле. Скиццо занесен в полицейское досье, и они знали, что он живет с нами. Они заявились вчера после обеда и устроили облаву.
– О'кей, вас они отпустили, а его оставили. А вы что хотите? Убивать людей пока считается преступлением.
– Мы уверены, что Скиццо невиновен.
– Я очень рад за него. Но вам нужно убедить в этом судью и полицию, а не меня.
– Судья не хочет выслушать нас, – вмешалась Патти, с укоризной глядя на меня. В ее голосе слышались слезы.
– Поговорите об этом с адвокатом, – вздохнул я. – Ребята, а что вы от меня ожидали услышать? Это же ясно, для судейских вы не самые надежные свидетели.
– Скиццо не мог убить Алике. Он очень ее любил. И Алике хотела уйти жить с нами в наше логово, – горячо возразила Патти.
– Может, они собирались расстаться и… Послушай, девочка, я видел столько гадостей, которые сотворили нормальные люди, что ты себе и представить не сможешь.
– Скиццо не делал этого. Он, конечно, горячий парень, но не из тех, которые любят играться со стволами, – вновь взял слово Фриккио. – И потом, он не умеет ездить на мотоцикле. Он его как огня боится. Все время с него падает, не может держать равновесие.
Хороший аргумент, но в суде продержится минут пять, не больше.
– Послушайте, я допускаю, что это правда и это доказуемо, но у Скиццо мог быть сообщник, который вел мотоцикл и привез к нему девушку.
– Но для этого нужно было сговориться. А они не виделись почти две недели, он и Алике. Скиццо прямо с ума сходил, из-за того что ему не удается поговорить с ней даже по телефону. Когда он звонил, ее старики бросали трубку.
– Ладно, это тоже интересно. Но судьи обращают мало внимания на мелочи, и нет аргументированных доводов, объясняющих, что кто-то другой мог убить Алике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57