— Что ж, можно, — ответил Тойер. — Круассаны там есть?
Они мирно сидели на двух каменных теннисных столах перед футбольной площадкой; утреннее солнце набирало силу. Из коричневого куба теперь лился Моцарт. Четверо гейдельбержцев ели сладкие булочки, а трое местных полицейских жевали свои брецели. Большой кофейник с кофе принес благодарный кузен Голлера. Хафнер наслаждался шампанским «Пикколо».
— Ландшафт тут уникальный, — сказал командир оперативной группы Штайб (они уже познакомились).
— Три реки, — пропищал обермейстер Бишофф. — Самые хитрые едут в деревни; дома там можно купить по бросовым ценам, совсем как на чешской границе, и…
— Ладно вам оправдываться, — перебил его Штерн. — Мы ничего не имеем против вашего города!
Третий полицейский, говоривший на ярко выраженном местном диалекте (при этом, словно в насмешку, его фамилия была Никитопулос), отмахнулся:
— Ах, бросьте. Никому наш город не нравится. А мы его любим.
— Здесь ведь начинается Шварцвальд? — вежливо спросил Тойер. Его тут же засыпали кучей подробностей об этом чуде света. Гаупткомиссар подумал о Фабри.
— А название, — закончил наконец Штайб, — происходит от латинского «портус» — порт, гавань. Я еще в школе учил, что оно родственно слову «порта» — дверь, то есть дверь в Шварцвальд.
— Городу почти две тысячи лет, — несколько агрессивно подытожил Никитопулос. — Он построен задолго до того, как вы собрались под началом вашего курфюрста.
— Так-так, — дерзко возразил Хафнер. — Я и не знал, что римляне уже знали настольный теннис! — Он усмехнулся и похлопал по своему сиденью. Из жилого куба теперь неслись жизнерадостные звуки дикси. Штайб кивнул головой в ту сторону:
— Там живет любитель музыки, пенсионер, раньше служил в церкви. А в остальном тут наверху одни лишь переселенцы. По всей России у людей найдутся родственники в Пфорцгейме.
— Наш город-побратим — Герника, — похвастался обермейстер Бишофф.
Тойер решил, что пора ехать.
Лейдиг молчал почти всю обратную дорогу. Иногда он подносил руку к шее и ощупывал след от струны, постепенно наливавшийся лиловым.
— Я уж думал, он меня придушит, — пробормотал он, когда они подъезжали к Вальдорфскому кресту. Тогда впервые в истории Хафнер обнял за плечи своего вечного противника и молча предложил ему «Ревал».
— Вы ведь знаете, дома я курю лишь тайком, — произнес Лейдиг между двумя глубокими затяжками. — Теперь все изменится. Я вот думал пару часов назад: сейчас я умру, просто так умру, Симон Лейдиг, 24 ноября 1967 — 1 июня 2002. А ведь у меня нет даже собственного адреса. — Тут он зарыдал. Коллеги робко молчали.
Только в управлении они узнали от него, что, собственно, произошло. Как и было условлено, Лейдиг ждал группу на Шисторштрассе. В это время Голлер шел по Плёку домой и увидел его. Вероятно, в округе все знали, что он полицейский, — мать во всеуслышание сетовала на это каждый день, делая покупки. Так вот, Голлер спокойно подошел к нему и спросил без обиняков, не его ли он тут поджидает. Лейдиг, полагая, что таким образом ему удастся запугать вероятного преступника или даже подтолкнуть его к признанию — ведь сам вопрос Голлера уже говорил о многом, — ответил утвердительно. В следующую секунду в руках у Голлера оказалась струна, и он накинул ее на Лейдига. С удавкой на шее Лейдигу пришлось дойти до автомобиля Голлера, стоявшего на Паркгассе возле музыкальной школы. Тогда он и решил упоминать лишь об одном коллеге, который вот-вот подъедет, чтобы потом большая группа стала для преступника неожиданностью.
Закончив свой рассказ, он кратко и холодно поговорил по телефону с матерью, после чего попросил разрешения уйти. Если он понадобится, то его следует искать в пансионе Штейгера на Блюменштрассе. Еще он спросил, не одолжат ли ему коллеги монеты, которые годятся для табачного автомата. Но у Тойера и Штерна таких не нашлось, а Хафнер извинился и сказал, что шесть евро нужны ему самому.
Затем Тойер поведал об утреннем переполохе спешно прибывшему Зельтманну.
— Не побоюсь сказать — вы все сделали хорошо, господин коллега! — В подтверждение своих слов Зельтманн энергично кивнул.
В кабинет вернулся Штерн.
— Вот как это было, — сообщил он со вздохом. — После очередной супружеской сцены из-за потери сбережений Голлеры мирно смотрели «Про-7». Жена клевала носом, началась реклама, и тут в башке у мужа что-то переклинило. Он поднялся наверх и убил Брехта. Потом вернулся домой, вымыл руки и продолжал смотреть передачу. Мы живем в интересном мире, господа!
— Где Голлер нашел струну от рояля? На мой взгляд, не очень-то он похож на пианиста, хотя теперь судить по внешности и делать какие-то выводы вообще не приходится.
— Дорогой Тойер, с таким пессимизмом мы далеко не продвинемся. Я…
Штерн перебил начальника:
— Он купил ее днем раньше, просто на всякий случай. В Казахстане он всегда так душил бродячих кошек.
Гаупткомиссар поморщился, преодолевая отвращение:
— Ну, конечно, пусть кошки помучаются, чтобы не гадили в саду… Ах, что за люди… иногда мне так и…
— Между прочим, господин Тойер, я могу повысить вам настроение. — Зельтманн кокетливо поиграл очками-половинками. — Господин Момзен, который независимо от того, что я вам сейчас сообщу, работал превосходно, теперь заболел. Он и в самом деле заразился ветряной оспой. Дело снова перешло к фрау Ильдирим, и — ах да, это ведь тоже важно — приемная дочь нашего прокурора утверждает, что вчера видела Плазму в центре города и он пытался отдать ей какую-то записку… Ввиду нашего тотального контроля над ситуацией в городе мне это представляется плодом детской фантазии…
Поначалу Тойер и впрямь невероятно обрадовался, но тут же снова взорвался:
— Что? Какие еще фантазии?
— Бедняжка совершенно растеряна. Все это время фрау Ильдирим пыталась до вас дозвониться. Но ваш мобильный телефон был, как вы понимаете, постоянно занят. Вот так.
— Мне надо отдохнуть. — Могучий сыщик выговорил это, словно робот. — Потом я снова окунусь в работу с головой. Но сейчас прошу дать мне передышку. Практически я прошу об отдыхе в завтрашний воскресный день.
Зельтманн великодушно разрешил:
— Конечно-конечно, отдохните, господин Тойер. Я тоже хочу на денек отвлечься от дел! Приходите на службу послезавтра. Действительно, много чего произошло за последние сутки. Господину Лейдигу, безусловно, также нужно оправиться от шока.
— Да и Хафнер должен дождаться результатов расследования, ведь при задержании преступника он применил оружие. Это всегда длится целую вечность, даже если дело яснее ясного, — добавил Штерн. — Так что группу буду представлять я один.
— Сейчас вы тоже ступайте, Штерн! — Казалось, Зельтманн пребывал в загадочной эйфории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78