Однажды в вечерний час он велел остановиться и подождать отставших. Негры шли по лесистой равнине, в густых зарослях в случае– опасности можно было легко укрыться. Пио приказал расставить часовых, опасаясь внезапного нападения со стороны местных фазендейро, которые уже встретили их выстрелами, или какого-нибудь отряда из Сорокабы, посланного против восставших. Отдав распоряжения, он отправился в обход.
Изможденные женщины устраивались на ночлег в траве и мгновенно засыпали. Полдюжины костров выбрасывали в небо пламя. Немного погодя около них послышались звуки гитар и чуть было не началась пляска. Но люди слишком устали и валились с ног. Вскоре тяжелый сон сомкнул им веки и заставил забыть об усталости и голоде. Только дозорные под командованием Пио не спали, охраняя их покой, покой рабов, мечтающих о свободе.
Сколько их было здесь?… К вечеру отряд значительно пополнился, в него влилось много новых групп. Правда, были среди участников похода и ослабевшие и малодушные, которые не выдержали и дезертировали. Пио подсчитывал в уме. Сколько же может еще отсеяться? Сколько осталось от того маленького отряда, что вышел из Пайнейраса? Размышляя над всем этим, он неожиданно заснул, словно провалился в глубокий колодец.
Перед рассветом над Пио нагнулся человек, освещенный головешкой догорающего костра. Пио испуганно вскочил. То был Салустио, его помощник, который пришел сообщить о положении дел. Пио отдал необходимые распоряжения, разослал людей разведать дорогу и проверить, нет ли опасности с тыла. Вскоре негры с удвоенным воодушевлением пустились в путь. Пио с вершины холма наблюдал за растянувшейся по дороге толпой, чтобы определить, сколько же в ней людей. Он с трудом верил собственным глазам. Легион беглых рабов непонятно каким образом за ночь увеличился еще больше. Откуда взялось столько народу?
Он был занят этими размышлениями, когда увидел вдали под развесистым деревом несколько всадников. Их было четверо. Это еще не та сила, которая может преградить рабам путь. Возможно, эти люди посланы на разведку. Не успел он высказать это предположение, как всадники, убедившись, что вдали действительно движутся негры, повернули и ускакали галопом в сторону Иту. Пио обдумал положение и сказал:
– Приготовьтесь – оттуда надо ждать пуль!
Затем он вывел отряд с шоссе на проселок, с тем чтобы пройти через город не центром, как это предполагалось раньше, а окраинами, мимо бедных домишек и лачуг. Действуя таким образом, Пио, правда, терял возможность использовать помощь многочисленных аболиционистов Иту, которые, по имевшимся сведениям, были готовы к защите беглых рабов, но зато избавлял своих людей от вражеского нападения.
Об этом плане тут же сообщили в город друзьям-аболиционистам, и, когда часом позже невольники дошли до первых домов на северной окраине города, некий каиафа предупредил Пио, что большой отряд полиции устроил засаду по пути следования негров. Пио посоветовался с товарищами, а затем, повернувшись к гонцу, спросил:
– А что делают для нас каиафы?
– Они стараются убедить полицейских… Тогда Пио повернулся к толпе и воскликнул:
– Вперед, негры! Впереди свобода!
И невольники твердым шагом последовали за ним. Войдя в город, они собрались в плотную толпу. Теперь эта людская масса продвигалась медленнее, но зато была единой и сплоченной. Неожиданно толпа очутилась на небольшой площади, где стояла часовня; позади часовни собрался народ. Полицейские с ружьями в руках и юноши в галстуках бабочкой, казалось, о чем-то горячо спорили. Невдалеке лежали сложенные штабелями доски. Рядом стоял какой-то мулат в пиджаке, надетом на голое тело, и наблюдал за тем, что происходит на площади. Когда первые рабы, робко, тревожно поглядывая на полицейских, вступили на площадь, сержант – пожилой широколицый мулат – дал команду, и полицейские залегли в траве, наведя ружья на дорогу, по которой двигались невольники…
– Слушай команду, – раздался голос сержанта, и он выступил вперед.
В эту минуту мулат поднялся на штабель досок и громовым голосом обратился к сержанту, с которым, видимо, был знаком:
– Что же ты делаешь, Бастиан? Не стреляй в этих несчастных бедняков, что бегут из неволи1 Они ведь нашей расы! Разве у тебя нет жены? Нет детей? Нет братьев?
Сержант медлил в замешательстве. Тогда мулат бросил ему последний довод:
– Если откроешь огонь, можешь убить одного из своих братьев!
Полицейские замерли, готовые к бою. Но команды не последовало. А по площади, тесно прижавшись друг к другу, шли и шли беглые.
Эта заминка, словно по волшебству, изменила положение: откуда-то стали появляться корзины с хлебом и колбасой, связки бананов, все то, что простой люд мог дать участникам похода за свободой. Немного спустя полицейских увели. На площади появился оркестр и прошел по улицам, останавливаясь у домов республиканских и аболиционистских руководителей. До поздней ночи в разных концах города слышались возгласы:
– Да здравствует сержант Бастиан!
– Да здравствуют полицейские Иту!
А далеко за городом невольники при свете костров располагались на ночлег, чтобы немного отдохнуть до рассвета.
Прошел еще один день похода…
Еще одна ночь при свете звезд…
На заре отряд двинулся дальше. Теперь на его пути встречались фермы, издалека доносились фабричные гудки. Невольники подходили к большому городу. Первые дома оказались покинутыми. Негры прошли мимо, ничего не тронув. Дальше простиралось кукурузное поле… Сколько там было спелых початков!.. Легкий утренний ветерок колыхал это море зелени, напоминавшее далекие волнующиеся воды. Одна худенькая негритянка выбежала вперед и, остановившись перед Пио, воскликнула:
– Мы голодны. Мы хотим есть, а здесь полно кукурузы!
За ее спиной эхом откликнулись негры:
– Мы голодны!
И Пио, опершись на ручку серпа, вынес решение:
– Так давайте собирать кукурузу!
Группа негров, среди которых были Салустио и Муже, начала срывать початки.
Фермер, решивший защищать свою плантацию, показался за изгородью и, не в силах сдержаться при виде этого нашествия, стал истошно вопить:
– Моя кукуруза! Моя кукуруза!
Невольники остановились в нерешительности, ожидая, что скажет Пио. Вожак подумал немного и затем объявил владельцу поля:
– Негр посеял, негр и съел!
И негры стали скандировать: «Негр посеял, негр и съел, негр посеял, негр и съел…» Этот припев подхватила толпа, растянувшаяся по дороге на целую лигу, и эхо разносило его по холмам и долинам.
В тот же день после полудня Пио увидел с вершины холма Сорокабу. Тогда, как и перед Иту, Пио велел неграм свернуть на проселки, чтобы обойти стороной этот богатый, большой город, где фазендейро наверняка вырыли окопы и вооружили людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43