- Я тоже соскучилась не менее твоего, но это не обязывает нас делать безрассудные поступки. - Что ты этим хочешь сказать? - с обидой в голосе спросил Юрий, все еще не выпуская из объятий парикмахершу. Чтобы окончательно не поссориться со своим избранником, она вдруг неожиданно сказала: - А знаешь ли ты, что я сегодня узнала ту самую женщину, которая, убегая с места убийства Козакова, пробежала под окнами парикмахерской. Это известие словно током пронзило Степанова, и он, забыв про свое похотливое желание, радостно спросил: - Кто же она? -И, не дождавшись ответа, добавил:- Да говори же побыстрее, ты ведь знаешь, как это важно для меня. - Этой женщиной оказалась преподавательница математики Ляхова Ирина Владимировна. - А ты не ошиблась, возможно, это был кто-то другой? - Нет, Юра, ошибки здесь быть не может,- и она рассказала Степанову как все произошло. Тот, не перебивая, внимательно выслушал свою подругу. - Неужели это Ляхова сама ухлопала Козакова?! - в заключение эмоционально спросила Серикова. - Нет, не думаю, хотя в жизни всякое бывает, - в раздумье произнес Юрий. - Тогда кто же? - допытывалась Людмила. - Вот это мне и нужно узнать, чтобы самому не загреметь за решетку. Думаю, что Ляхова не сама убила директора, а кто-то использовал ее как приманку, или муж захватил ее на месте полюбовной встречи. - Но она не замужем! - с удивлением воскликнула Людмила. - Ну и что? Это мог сделать и ее любовник. Как она вела себя по жизни? Наверняка, как и большинство баб, была слабой на передок? - Ирина Владимировна зарекомендовала себя как скромная и порядочная женщина. - Да брось ты верить в это,- перебил ее Степанов.- Кто тебе рассказал такое? - Как кто? Неужели ты думаешь, я все это придумала сама? Мне так охарактеризовала Ирину Владимировну лаборантка Алла Пискунова. - Охарактеризовала,- передразнил ее Степанов. - Да она сама ни хрена не знает. Неужели и тебе кажется, что эта тихоня Ляхова случайно оказалась в ту ночь на месте убийства? Нет, Люда, не случайно, за этим что-то кроется, а вот что?? Просто мы не знаем абсолютно ничего об этой математичке. Что тебе рассказала эта болтушка Пискунова? - Знаешь, я припоминаю, что сын директора Аркадий когда-то проявлял признаки внимания к Ирине Владимировне. - Это уже теплее! - воскликнул в сердцах Степанов. - Интересно, а что за отношения были у них, и как они развивались, и чем закончились? - Алла на этот счет не сказала мне ничего вразумительного. - Да она сама ни черта не знает, а просто делает вид, что в курсе всех местных событий. Люда, тебе нужно постараться и разузнать о Ляховой все поподробнее и у тех людей, которые знают ее получше, чем твоя Пискунова. - Ладно, Юра, не волнуйся, я завтра же займусь этим вплотную. А может, лучше сообщить о Ляховой следователю, и пусть он сам выясняет, что она за человек и что связывает ее с директором и его сыном Аркадием. - А вот этого делать как раз и не следует. - Почему? - удивилась Серикова. - А потому, что он подумает, что ты стараешься выгородить меня и это только утвердит его в моей причастности к убийству. Тогда он не ограничится одной подпиской о невыезде, а попросту арестует меня. - Но ведь ты ни в чем не виноват, а следовательно, тебе нечего бояться,- не унималась Людмила. - Твоими бы устами да мед пить, но в жизни все бывает не так, как мы себе представляем и как бы нам того хотелось. Не забывай, что я в недалеком прошлом был судим. - Ну и что из этого? - не сдавалась Серикова.- Ты отбыл наказание, как и было тебе определено судом, и у милиции не должно быть к тебе никаких претензий. - Плохо ты знаешь нашу доблестную милицию. Сам факт, что я судим и отбывал тюремное заключение, делает меня в глазах следователя гражданином, от которого можно ожидать всего. То, что мы с тобой случайно оказались поблизости от места совершения убийства, еще требуется доказать. Следователю легче свалить это дело на меня, чем искать настоящего убийцу. - Почему ты так плохо думаешь о милиции? - Потому, что я уже имел возможность на своей шкуре испытать их порядочность, и, поверь, у меня нет желания попадать им в руки вторично. Мне нужно рассчитывать только на собственные силы и во что бы то ни стало найти убийцу. Людмила, а ты готова помочь мне в этом нелегком деле? - Конечно, что за вопрос,- ответила Серикова и от избытка чувств всем телом прижалась к Юрию. * * * Когда дверь за Найденовым закрылась, я решил продолжить прерванную беседу, но Кривенко опередил меня вопросом: - А что, Николай Федорович, если нам выкурить по сигарете? - Считаю предложение дельным и не буду ему противиться,- улыбнувшись, попытался пошутить я. Кривенко между тем уже достал из кармана пиджака пачку сигарет "Мальборо". Приподнявшись со стула, он протянул мне пачку со словами: -Угощайтесь, Николай Федорович. Я взял одну из сигарет, и мы закурили. В кабинете на некоторое время воцарилась тишина. Фирменная сигарета была приятной на вкус и даже очень ароматной. Пепельницу, стоявшую по левую руку от меня, я разместил так, чтобы она оказалась в пределах досягаемости Кривенко. Заграничная сигарета явно уступала нашим по крепости, да и тлела она, как бикфордов шнур, неестественно быстро. Мой собеседник курил молча, видимо, для него курение превратилось в некий чудодейственный ритуал, а меня так и подмывало задать ему очередной вопрос и продолжить нашу беседу. Мое нетерпение достигло критической массы, и я, желая побыстрее удовлетворить свое любопытство, все-таки посмел прервать затянувшееся столь торжественное молчание. - Иван Корнеевич, давайте вернемся к предмету нашего разговора. - Давайте,- охотно согласился он, но по тому, как Кривенко резким движением затушил окурок я понял, что не дал ему выкурить сигарету так, как ему хотелось. - Что же сделал Михаил Моисеевич, чтобы не только возглавить коллектив преподавателей, но и повести их за собой? - До прихода Михаила каждый преподаватель занимал в коллективе определенный уровень, который зависело от опыта, навыков, умений, знаний, стажа работы. Каждый довольствовался тем, что заслужил сам, а это делало преподавателя в какой-то мере независимым человеком, что не вполне устраивало Козакова. - В чем же? - не понял я. - Начни Михаил заслуживать авторитет и вес в коллективе тем же путем, что и все остальные, на это бы ушло много лет. Да и личностью он был слишком уж посредственной и в знании, эрудиции не мог на равных соперничать с другими преподавателями. Ему оставалось только одно: использовать власть, которую ему давала директорская должность, а залогом успеха служило умение "работать с кадрами", а попросту говоря, перераспределить роли в коллективе с выгодой и пользой для себя. Только в этом случае он мог состояться как директор. - Но, возможно, это было не вполне добропорядочно? - попытался возразить я, но только еще больше "вздернул" Кривенко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147