– Здесь занимаются медицинскими исследованиями, да?
– Не совсем…
– Займутся, как только я возьмусь за это дело – можете мне поверить. Медицинские исследования – это правильно, так мы это и разрулим.
Пилот показал на другие здания, когда мы пролетали над ними. '
– Первый бетонный блок – это энергостанция. То низкое здание, к которому идет пешеходная дорожка, – жилой комплекс. Дальше – вспомогательные производственные корпуса, лаборатории, все остальное. А вон то трехэтажное здание без окон – это главный производственный корпус. Мне говорили, что это только внешний корпус, а там, внутри него, еще одно здание. Потом, вон там, справа, такой низкий навес с плоской крышей – это стоянка и внешний склад. Машины приходится держать под навесом, а то от солнца плавятся приборные панели. Нагревается все так, что получишь ожоги первой степени, если дотронешься до руля.
Я спросил:
– Здесь есть и жилые помещения?
Пилот кивнул.
– Да. Как же без них? Ближайший мотель в ста шестидесяти милях отсюда. Возле самого Рено. [ Опять же, это название города в штате Невада чаще пишется так как произносится – 'Рино'. Прим читателя. ]
– И сколько людей постоянно живет на фабрике? – спросил ворчун.
– Можно разместить двенадцать человек, но обычно бывает человек пять-восемь. Чтобы за всем здесь следить, много народу не нужно. Я так слышал, тут все полностью автоматизировано.
– А что вы еще слышали?
– Да не то чтобы очень много, – откликнулся пилот. – Они такую секретность развели вокруг этого места… Я, к примеру, ни разу не бывал там, внутри.
– Хорошо, – сказал ворчун. – Проследим, чтобы и дальше все продолжалось в том же духе.
Пилот повернул штурвал, вертолет завис на месте и начал снижаться.
Я открыл пластиковую дверцу кабины и покинул машину. Воздух снаружи был раскален, как в духовке. От внезапной жары у меня даже перехватило дыхание.
– Это еще ерунда! – крикнул пилот, перекрывая шум мотора и свист лопастей винта. – Сейчас тут почти зима! Не больше ста пяти градусов <105 градусов по Фаренгейту = 40 градусам по Цельсию>.
– Отлично! – сказал я, вдыхая раскаленный воздух.
Я забрался в салон, чтобы достать свою дорожную сумку и ноутбук. Они лежали под сиденьем застенчивого пиарщика.
– Мне надо пописать, – заявил ворчун, отстегивая ремень безопасности.
– Дэйв… – проронил пиарщик с портфелем, предупреждая его о чем-то.
– Черт, делов-то всего на пару минут.
– Дэйв… – Робкий посмотрел на меня, потом произнес, понизив голос:
– Они же сказали, что нам нельзя выходить из вертолета, помнишь?
– Ну да. Но я не могу терпеть еще час. И, в конце концов, какая разница? – Он указал рукой на пустыню: – Тут же на миллион миль вокруг ни черта нет.
– Но, Дэйв…
– Ребята, вы меня достали. Я все равно выйду и пописаю, – он поднялся и двинулся к двери.
О чем они еще разговаривали, я не услышал, потому что уже снял наушники. Ворчун выбрался наружу. Я подхватил свои сумки и пошел от вертолета, пригибаясь под лопастями. Крутящиеся лопасти отбрасывали мелькающие тени на бетонную посадочную площадку. Когда я дошел до края площадки, бетон закончился. Дальше была только утоптанная тропинка, которая тянулась к белой бетонной коробке энергостанции, в пятидесяти ярдах отсюда. Меня никто не встречал. Вокруг вообще не было видно ни одного человека.
Оглянувшись, я увидел, как толстяк застегнул брюки и забрался обратно в вертолет. Пилот закрыл дверцу и поднял машину в воздух, помахав мне рукой на прощание. Я помахал в ответ и пригнулся, заслоняясь от тучи песка, поднятой лопастями вертолета. Вертолет один раз облетел по кругу весь производственный комплекс и полетел на запад. Шум мотора затих вдали.
В пустыне было тихо, не считая гудения электрических проводов в нескольких сотнях метров от меня. Ветер трепал мою рубашку и брюки. Я медленно повернулся и огляделся, не зная, что делать дальше. Из головы не шли слова стеснительного пиарщика: «Они сказали, что нам нельзя выходить из вертолета, помнишь?»
– Эй! Эй, ты!
Я оглянулся. В белой бетонной коробке энергостанции открылась дверь. Оттуда выглядывал какой-то человек. Он крикнул:
– Ты – Джек Форман?
– Да, – кивнул я.
– Ну так какого черта ты там околачиваешься? Ждешь особого приглашения? Заходи скорее внутрь, черт тебя побери!
И он снова захлопнул дверь.
Вот так меня встретили на производственном комплексе компании «Ксимос». Я подхватил свои сумки и побрел по тропинке к зданию энергостанции.
Все всегда происходит совсем не так, как ты того ожидаешь.
Я вошел в маленькую комнату, три стены которой были темно-серого цвета. Обиты стены были каким-то гладким материалом, наподобие «формики». Я обратил на них внимание, пока мои глаза привыкали к относительной темноте. Потом я увидел четвертую стену, напротив, – она была целиком сделана из стекла, а за ней было еще одно маленькое помещение и еще одна стеклянная стена. На стеклянных стенках имелись складные металлические ручки с площадками-уплотнителями. Примерно такую картину можно увидеть в каком-нибудь банковском хранилище..
За второй стеклянной стеной я увидел дородного мужчину в голубых брюках и черной спецовке с логотипом «Ксимоса» на кармане. Это явно был инженер техобслуживания фабрики. Он помахал мне рукой.
– Это просто воздушный шлюз. Двери автоматические. Проходи вперед.
Я подошел, и ближняя стеклянная дверь с шипением открылась. Загорелся красный свет. Я увидел, что в маленькой комнатке между дверями в пол, потолок и обе стены встроены металлические решетки. Я остановился в нерешительности.
– Похоже на гребаный тостер, правда? – сказал верзила и улыбнулся. Нескольких зубов у него не хватало. – Не бойся, тебя только слегка обдует. Давай иди уже.
Я вошел в стеклянную комнатку и поставил сумки на пол.
– Нет, нет. Подними сумки.
Я поднял сумки. Дверь у меня за спиной сразу же закрылась. Металлические рукоятки раздвинулись, уплотнительные площадки прижались к стенкам. Я почувствовал легкий дискомфорт в ушах, когда в камере поменялось давление. Инженер сказал:
– Ты, наверное, лучше закрой глаза.
Я закрыл глаза, и сразу же в меня со всех сторон ударили тонкие струйки холодной жидкости. Вся одежда моментально промокла. Жидкость имела резкий запах, похожий на запах ацетона или средства для снятия лака. Я быстро продрог. Жидкость была очень холодной.
Потом сверху ударил мощный поток воздуха, с ревом, подобным реву урагана. Мне пришлось напрячься всем телом, чтобы устоять на ногах. Одежда облепила тело. Поток воздуха усилился, я с трудом удерживал сумки в руках. Потом ветер на мгновение прекратился, и второй поток воздуха хлынул снизу, из пола. Я немного растерялся, но это продолжалось всего несколько секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Не совсем…
– Займутся, как только я возьмусь за это дело – можете мне поверить. Медицинские исследования – это правильно, так мы это и разрулим.
Пилот показал на другие здания, когда мы пролетали над ними. '
– Первый бетонный блок – это энергостанция. То низкое здание, к которому идет пешеходная дорожка, – жилой комплекс. Дальше – вспомогательные производственные корпуса, лаборатории, все остальное. А вон то трехэтажное здание без окон – это главный производственный корпус. Мне говорили, что это только внешний корпус, а там, внутри него, еще одно здание. Потом, вон там, справа, такой низкий навес с плоской крышей – это стоянка и внешний склад. Машины приходится держать под навесом, а то от солнца плавятся приборные панели. Нагревается все так, что получишь ожоги первой степени, если дотронешься до руля.
Я спросил:
– Здесь есть и жилые помещения?
Пилот кивнул.
– Да. Как же без них? Ближайший мотель в ста шестидесяти милях отсюда. Возле самого Рено. [ Опять же, это название города в штате Невада чаще пишется так как произносится – 'Рино'. Прим читателя. ]
– И сколько людей постоянно живет на фабрике? – спросил ворчун.
– Можно разместить двенадцать человек, но обычно бывает человек пять-восемь. Чтобы за всем здесь следить, много народу не нужно. Я так слышал, тут все полностью автоматизировано.
– А что вы еще слышали?
– Да не то чтобы очень много, – откликнулся пилот. – Они такую секретность развели вокруг этого места… Я, к примеру, ни разу не бывал там, внутри.
– Хорошо, – сказал ворчун. – Проследим, чтобы и дальше все продолжалось в том же духе.
Пилот повернул штурвал, вертолет завис на месте и начал снижаться.
Я открыл пластиковую дверцу кабины и покинул машину. Воздух снаружи был раскален, как в духовке. От внезапной жары у меня даже перехватило дыхание.
– Это еще ерунда! – крикнул пилот, перекрывая шум мотора и свист лопастей винта. – Сейчас тут почти зима! Не больше ста пяти градусов <105 градусов по Фаренгейту = 40 градусам по Цельсию>.
– Отлично! – сказал я, вдыхая раскаленный воздух.
Я забрался в салон, чтобы достать свою дорожную сумку и ноутбук. Они лежали под сиденьем застенчивого пиарщика.
– Мне надо пописать, – заявил ворчун, отстегивая ремень безопасности.
– Дэйв… – проронил пиарщик с портфелем, предупреждая его о чем-то.
– Черт, делов-то всего на пару минут.
– Дэйв… – Робкий посмотрел на меня, потом произнес, понизив голос:
– Они же сказали, что нам нельзя выходить из вертолета, помнишь?
– Ну да. Но я не могу терпеть еще час. И, в конце концов, какая разница? – Он указал рукой на пустыню: – Тут же на миллион миль вокруг ни черта нет.
– Но, Дэйв…
– Ребята, вы меня достали. Я все равно выйду и пописаю, – он поднялся и двинулся к двери.
О чем они еще разговаривали, я не услышал, потому что уже снял наушники. Ворчун выбрался наружу. Я подхватил свои сумки и пошел от вертолета, пригибаясь под лопастями. Крутящиеся лопасти отбрасывали мелькающие тени на бетонную посадочную площадку. Когда я дошел до края площадки, бетон закончился. Дальше была только утоптанная тропинка, которая тянулась к белой бетонной коробке энергостанции, в пятидесяти ярдах отсюда. Меня никто не встречал. Вокруг вообще не было видно ни одного человека.
Оглянувшись, я увидел, как толстяк застегнул брюки и забрался обратно в вертолет. Пилот закрыл дверцу и поднял машину в воздух, помахав мне рукой на прощание. Я помахал в ответ и пригнулся, заслоняясь от тучи песка, поднятой лопастями вертолета. Вертолет один раз облетел по кругу весь производственный комплекс и полетел на запад. Шум мотора затих вдали.
В пустыне было тихо, не считая гудения электрических проводов в нескольких сотнях метров от меня. Ветер трепал мою рубашку и брюки. Я медленно повернулся и огляделся, не зная, что делать дальше. Из головы не шли слова стеснительного пиарщика: «Они сказали, что нам нельзя выходить из вертолета, помнишь?»
– Эй! Эй, ты!
Я оглянулся. В белой бетонной коробке энергостанции открылась дверь. Оттуда выглядывал какой-то человек. Он крикнул:
– Ты – Джек Форман?
– Да, – кивнул я.
– Ну так какого черта ты там околачиваешься? Ждешь особого приглашения? Заходи скорее внутрь, черт тебя побери!
И он снова захлопнул дверь.
Вот так меня встретили на производственном комплексе компании «Ксимос». Я подхватил свои сумки и побрел по тропинке к зданию энергостанции.
Все всегда происходит совсем не так, как ты того ожидаешь.
Я вошел в маленькую комнату, три стены которой были темно-серого цвета. Обиты стены были каким-то гладким материалом, наподобие «формики». Я обратил на них внимание, пока мои глаза привыкали к относительной темноте. Потом я увидел четвертую стену, напротив, – она была целиком сделана из стекла, а за ней было еще одно маленькое помещение и еще одна стеклянная стена. На стеклянных стенках имелись складные металлические ручки с площадками-уплотнителями. Примерно такую картину можно увидеть в каком-нибудь банковском хранилище..
За второй стеклянной стеной я увидел дородного мужчину в голубых брюках и черной спецовке с логотипом «Ксимоса» на кармане. Это явно был инженер техобслуживания фабрики. Он помахал мне рукой.
– Это просто воздушный шлюз. Двери автоматические. Проходи вперед.
Я подошел, и ближняя стеклянная дверь с шипением открылась. Загорелся красный свет. Я увидел, что в маленькой комнатке между дверями в пол, потолок и обе стены встроены металлические решетки. Я остановился в нерешительности.
– Похоже на гребаный тостер, правда? – сказал верзила и улыбнулся. Нескольких зубов у него не хватало. – Не бойся, тебя только слегка обдует. Давай иди уже.
Я вошел в стеклянную комнатку и поставил сумки на пол.
– Нет, нет. Подними сумки.
Я поднял сумки. Дверь у меня за спиной сразу же закрылась. Металлические рукоятки раздвинулись, уплотнительные площадки прижались к стенкам. Я почувствовал легкий дискомфорт в ушах, когда в камере поменялось давление. Инженер сказал:
– Ты, наверное, лучше закрой глаза.
Я закрыл глаза, и сразу же в меня со всех сторон ударили тонкие струйки холодной жидкости. Вся одежда моментально промокла. Жидкость имела резкий запах, похожий на запах ацетона или средства для снятия лака. Я быстро продрог. Жидкость была очень холодной.
Потом сверху ударил мощный поток воздуха, с ревом, подобным реву урагана. Мне пришлось напрячься всем телом, чтобы устоять на ногах. Одежда облепила тело. Поток воздуха усилился, я с трудом удерживал сумки в руках. Потом ветер на мгновение прекратился, и второй поток воздуха хлынул снизу, из пола. Я немного растерялся, но это продолжалось всего несколько секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105