Между прочим, я не давал гарантии, что Шейк теперь в полной безопасности.
– Нет, но ему уже лучше. Если завтра он сможет бегать… – она замолчала, подавая ему концы сложенного с ее стороны одеяла. Джошуа взял у нее одеяло, накрыв ее руки своими. Этот жест был удивительно интимным. У нее сжалось сердце, когда она с изумлением посмотрела на супруга.
– Эллин, не надейся на слишком многое, – предупредил он, и взгляд его стал очень серьезным. – Шейку еще далеко до выздоровления.
Эллин наморщилась, отдернув от него руки, и притворилась раздраженной. Она не хотела, чтобы Мэннерс догадался о ее скрытых чувствах, о том, что она очень надеется на поцелуй.
– Сегодня утром у тебя тоже было полно мрачных мыслей и предсказаний, насколько я помню, – напомнила она ему, глядя на одеяло, разделявшее их. – Шейк побежит, Джошуа! Он поправится! Он побежит!
«Откуда появилась эта уверенность?» – думала Эллин, пытаясь унять скачущее сердце. Это не имело никакого отношения к Шейку. Что с ней творилось?
– Послушай меня! – настаивал Джошуа. Он взял ее за плечи и легонько встряхивал на каждом слоге. – Шейк нездоров. Он не может бежать. Возможно, он не побежит в скачках. Я знаю, – его голос смягчился, и Мэннерс перестал встряхивать ее, но не выпускал, – что ты хочешь, чтобы он побежал, и я знаю, через что тебе пришлось пройти. Милая, ты должна понять…
– Понять? – повторила она, наконец встретившись с ним взглядом. – Ах, я понимаю. Я глупая женщина и возлагаю нереальные надежды на больную лошадь. Мне нужно, чтобы рядом был мужчина, который бы руководил делами, и который бы постоянно вдохновлял меня, как Райф…
Эллин закрыла рот рукой и покраснела от смущения. Кажется, она сказала больше, чем собиралась. Ошеломленный ее откровением, Джошуа ничего не ответил. Внимательно глядя на ее красивое взволнованное лицо, он думал о том, чего она еще не сказала, и неожиданно для себя почувствовал, что его руки уже обнимают ее, и что ее приоткрытый от изумления рот находится в нескольких дюймах от него.
– Я не Райф, Эллин, – услышал Джошуа свой умоляющий шепот. – Он губит тебя, он подтачивает тебя изнутри. Неужели ты этого не видишь? Он взял все самое прекрасное в твоей душе и превратил это в злость и недоверие. Не позволяй ему делать этого! Он не стоит этого, милая. Он никогда не был достоин тебя.
Эллин смотрела на него со странным выражением в глазах, с выражением, которое и напугало и взволновало его. Потом он целовал ее. Он изголодался по вкусу и мягкой упругости ее нежных губ, которых он так страстно желал…
Боже, он был влюблен в нее!
От этой мысли Джошуа резко отпустил Эллин. Он весь обмяк от потрясения, встретившись с ее остекленевшим взглядом.
– Оставь меня, – сказала она мрачным дрожащим голосом, отвернувшись.
Эллин выплеснула ему эти слова, как ведро ледяной воды. Он не смог ответить на них сразу.
– Не искушай меня, – наконец предупредил Джошуа полушепотом, спасаясь от нее бегством в дальний угол конюшни и бросаясь на солому.
Глава 17
Джошуа проснулся и вскочил, услышав скрип дверных петель и стук двери. Он поморгал слипшимися глазами и с любопытством посмотрел на конюха, который распахивал двери конюшни для выполнения своих утренних обязанностей. Неожиданно помещение залил солнечный свет. Неуклюже защищая рукой глаза от солнца, Джошуа сел и поздоровался с конюхом:
– Доброе утро, – сказал Мэннерс, протирая занемевшую шею. – Вы не видели жену и Шейка?
Мужчина указал на тренировочный трек.
– Работают, – последовал краткий ответ.
Поблагодарив его, Джошуа опустил обутые ноги на пол. Он не очень любил ночевать в загонах и конюшнях, но потворствовал капризу своей жены.
Как и на скачках, Шейк был у Эллин на первом месте. Фактически он занимал второе и третье тоже. Но тогда не оставалось места для Мисси, Берта, Билла Боланда и остальных людей вообще. Может быть, за исключением Райфа. «Райфа?» – подумал Джошуа, разминая замлевшую спину. Нет, для Райфа не должно было быть места нигде после того, что он с ней сделал. Но женщины были непостижимыми существами и, судя по тому, как Эллин целовалась с Райфом в Луизвилле, – она не была исключением. Он не хотел об этом думать, не больше ему хотелось вспоминать и о событиях вчерашнего вечера. Джошуа с усилием поднялся на ноги и не спеша пошел на улицу, чтобы увидеть Эллин и жеребенка.
До тренировочного трека было недалеко, и Мэннерс сразу же выделил шоколадного выхоленного жеребенка и его прекрасно сложенную хозяйку. Они шли неспешными шагами, как молодые любовники на свидании. Шейк выглядел намного лучше, но Джошуа сомневался, что конь пригоден для участия в завтрашних соревнованиях.
Мэннерс подождал у барьера, пока странные влюбленные не сделали круг и не оказались на его стороне. Он помахал Эллин, которая тут же насторожилась, но подвела Шейка.
– Доброе утро, – официально, без улыбки, сказала она. – Ты хорошо спал?
– Да, нормально. – Джошуа пожал плечами. – Для этих условий. А ты?
Эллин молча кивнула. Она выглядела усталой.
– Мы не хотели будить тебя, когда уходили.
– Когда это было?
– На рассвете.
– Вы, наверное, проголодались, – заметил он.
– Можно было бы поесть.
Джошуа пригласил ее жестом, и они побрели к воротам. Он протянул руку за поводом, и Эллин автоматически отдала его. Как будто она верила ему. Он хотел бы знать, сознательно ли она это сделала, но не посмел спросить.
– Давай вернемся в отель, – предложила Эллин. – Я бы хотела принять ванну.
Джошуа согласился.
– Думаю, что сегодня персонал позаботится о Шейке.
– Погоди минутку! – она остановилась, и ее глаза прищурились. – Я не сказала этого! Я хочу сразу же приехать назад днем, когда Шейку нужно разминаться!
Не было смысла спорить с ней. Они вернулись в Хантингтон, где приняли ванну, позавтракали и меньше всего говорили о выздоравливающем жеребенке. Джошуа не хотел начинать спор, он был уверен, что Эллин не желала и слышать его предостережения. Она довольно скоро, сегодня же днем, убедится, что Шейка придется вычеркнуть из списка участников Прикнесса.
Сытые и отдохнувшие, они вернулись на трек к полудню, когда Шейку положено было бегать. Жеребенок был в хорошем настроении, он оживленно закивал головой, приветствуя свою хозяйку; и никто не стал возражать, когда Эллин приказала вывести коня на пробежку. Но Джек Риллей был сердит больше, чем обычно, и не спешил исполнять желание Эллин. Замечания Риллея были колкими и резкими, и Джошуа заметил, что мускулистый приземистый жокей неоднократно бросал на него подозрительные взгляды. Джошуа удивился, что Эллин безропотно терпела грубое обращение жокея. Мэннерс украдкой наблюдал за поведением мужчины и реакцией своей жены, думая, могло ли его присутствие повлиять на них обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Нет, но ему уже лучше. Если завтра он сможет бегать… – она замолчала, подавая ему концы сложенного с ее стороны одеяла. Джошуа взял у нее одеяло, накрыв ее руки своими. Этот жест был удивительно интимным. У нее сжалось сердце, когда она с изумлением посмотрела на супруга.
– Эллин, не надейся на слишком многое, – предупредил он, и взгляд его стал очень серьезным. – Шейку еще далеко до выздоровления.
Эллин наморщилась, отдернув от него руки, и притворилась раздраженной. Она не хотела, чтобы Мэннерс догадался о ее скрытых чувствах, о том, что она очень надеется на поцелуй.
– Сегодня утром у тебя тоже было полно мрачных мыслей и предсказаний, насколько я помню, – напомнила она ему, глядя на одеяло, разделявшее их. – Шейк побежит, Джошуа! Он поправится! Он побежит!
«Откуда появилась эта уверенность?» – думала Эллин, пытаясь унять скачущее сердце. Это не имело никакого отношения к Шейку. Что с ней творилось?
– Послушай меня! – настаивал Джошуа. Он взял ее за плечи и легонько встряхивал на каждом слоге. – Шейк нездоров. Он не может бежать. Возможно, он не побежит в скачках. Я знаю, – его голос смягчился, и Мэннерс перестал встряхивать ее, но не выпускал, – что ты хочешь, чтобы он побежал, и я знаю, через что тебе пришлось пройти. Милая, ты должна понять…
– Понять? – повторила она, наконец встретившись с ним взглядом. – Ах, я понимаю. Я глупая женщина и возлагаю нереальные надежды на больную лошадь. Мне нужно, чтобы рядом был мужчина, который бы руководил делами, и который бы постоянно вдохновлял меня, как Райф…
Эллин закрыла рот рукой и покраснела от смущения. Кажется, она сказала больше, чем собиралась. Ошеломленный ее откровением, Джошуа ничего не ответил. Внимательно глядя на ее красивое взволнованное лицо, он думал о том, чего она еще не сказала, и неожиданно для себя почувствовал, что его руки уже обнимают ее, и что ее приоткрытый от изумления рот находится в нескольких дюймах от него.
– Я не Райф, Эллин, – услышал Джошуа свой умоляющий шепот. – Он губит тебя, он подтачивает тебя изнутри. Неужели ты этого не видишь? Он взял все самое прекрасное в твоей душе и превратил это в злость и недоверие. Не позволяй ему делать этого! Он не стоит этого, милая. Он никогда не был достоин тебя.
Эллин смотрела на него со странным выражением в глазах, с выражением, которое и напугало и взволновало его. Потом он целовал ее. Он изголодался по вкусу и мягкой упругости ее нежных губ, которых он так страстно желал…
Боже, он был влюблен в нее!
От этой мысли Джошуа резко отпустил Эллин. Он весь обмяк от потрясения, встретившись с ее остекленевшим взглядом.
– Оставь меня, – сказала она мрачным дрожащим голосом, отвернувшись.
Эллин выплеснула ему эти слова, как ведро ледяной воды. Он не смог ответить на них сразу.
– Не искушай меня, – наконец предупредил Джошуа полушепотом, спасаясь от нее бегством в дальний угол конюшни и бросаясь на солому.
Глава 17
Джошуа проснулся и вскочил, услышав скрип дверных петель и стук двери. Он поморгал слипшимися глазами и с любопытством посмотрел на конюха, который распахивал двери конюшни для выполнения своих утренних обязанностей. Неожиданно помещение залил солнечный свет. Неуклюже защищая рукой глаза от солнца, Джошуа сел и поздоровался с конюхом:
– Доброе утро, – сказал Мэннерс, протирая занемевшую шею. – Вы не видели жену и Шейка?
Мужчина указал на тренировочный трек.
– Работают, – последовал краткий ответ.
Поблагодарив его, Джошуа опустил обутые ноги на пол. Он не очень любил ночевать в загонах и конюшнях, но потворствовал капризу своей жены.
Как и на скачках, Шейк был у Эллин на первом месте. Фактически он занимал второе и третье тоже. Но тогда не оставалось места для Мисси, Берта, Билла Боланда и остальных людей вообще. Может быть, за исключением Райфа. «Райфа?» – подумал Джошуа, разминая замлевшую спину. Нет, для Райфа не должно было быть места нигде после того, что он с ней сделал. Но женщины были непостижимыми существами и, судя по тому, как Эллин целовалась с Райфом в Луизвилле, – она не была исключением. Он не хотел об этом думать, не больше ему хотелось вспоминать и о событиях вчерашнего вечера. Джошуа с усилием поднялся на ноги и не спеша пошел на улицу, чтобы увидеть Эллин и жеребенка.
До тренировочного трека было недалеко, и Мэннерс сразу же выделил шоколадного выхоленного жеребенка и его прекрасно сложенную хозяйку. Они шли неспешными шагами, как молодые любовники на свидании. Шейк выглядел намного лучше, но Джошуа сомневался, что конь пригоден для участия в завтрашних соревнованиях.
Мэннерс подождал у барьера, пока странные влюбленные не сделали круг и не оказались на его стороне. Он помахал Эллин, которая тут же насторожилась, но подвела Шейка.
– Доброе утро, – официально, без улыбки, сказала она. – Ты хорошо спал?
– Да, нормально. – Джошуа пожал плечами. – Для этих условий. А ты?
Эллин молча кивнула. Она выглядела усталой.
– Мы не хотели будить тебя, когда уходили.
– Когда это было?
– На рассвете.
– Вы, наверное, проголодались, – заметил он.
– Можно было бы поесть.
Джошуа пригласил ее жестом, и они побрели к воротам. Он протянул руку за поводом, и Эллин автоматически отдала его. Как будто она верила ему. Он хотел бы знать, сознательно ли она это сделала, но не посмел спросить.
– Давай вернемся в отель, – предложила Эллин. – Я бы хотела принять ванну.
Джошуа согласился.
– Думаю, что сегодня персонал позаботится о Шейке.
– Погоди минутку! – она остановилась, и ее глаза прищурились. – Я не сказала этого! Я хочу сразу же приехать назад днем, когда Шейку нужно разминаться!
Не было смысла спорить с ней. Они вернулись в Хантингтон, где приняли ванну, позавтракали и меньше всего говорили о выздоравливающем жеребенке. Джошуа не хотел начинать спор, он был уверен, что Эллин не желала и слышать его предостережения. Она довольно скоро, сегодня же днем, убедится, что Шейка придется вычеркнуть из списка участников Прикнесса.
Сытые и отдохнувшие, они вернулись на трек к полудню, когда Шейку положено было бегать. Жеребенок был в хорошем настроении, он оживленно закивал головой, приветствуя свою хозяйку; и никто не стал возражать, когда Эллин приказала вывести коня на пробежку. Но Джек Риллей был сердит больше, чем обычно, и не спешил исполнять желание Эллин. Замечания Риллея были колкими и резкими, и Джошуа заметил, что мускулистый приземистый жокей неоднократно бросал на него подозрительные взгляды. Джошуа удивился, что Эллин безропотно терпела грубое обращение жокея. Мэннерс украдкой наблюдал за поведением мужчины и реакцией своей жены, думая, могло ли его присутствие повлиять на них обоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92