– Мы не хотели бы вас стеснить, – медленно проговорил мистер Шерман и посмотрел на жену. – Впрочем, до города далеко, и если вас не очень затруднит…
Он окинул взглядом широкую кровать, затем посмотрел наверх, в темноту мансарды, где стояли детские кроватки.
– Мы с Лотти будем рады уступить вам нашу кровать, – сразу же предложил Джон.
– А вы сами, где будете спать? – спросила миссис Шерман, посмотрев на Лотти.
Молодая женщина взглянула на мужа, и ее щеки залились краской.
– Мы можем пойти на сеновал, правда, Джон? – робко проговорила она, снова вспоминая минувшую ночь.
Джон уверенно кивнул:
– Конечно. Мы хотим, чтобы вы остались.
– Только на одну ночь, – тихо сказала Элизабет Шерман. – Завтра мы переночуем в гостинице, а в пятницу утром поедем в Сент-Луис.
Эти слова словно камнем упали на сердце Лотти. Она резко поднялась, вдруг окончательно осознав сложившуюся ситуацию. Дети, которых она успела полюбить, через день покинут ее. Губы задрожали, и она, резко повернувшись, направилась к умывальнику и стала переливать остатки супа в другую посудину, чтобы оставить на завтра. Лотти накрыла суп салфеткой и поставила на полку. Затем с наигранной улыбкой повернулась к столу.
– Наверное, пора укладывать детей, – проговорила она.
Томас нахмурился, но Лотти покачала головой.
– Твой дядя должен поговорить с вашим дедушкой, Томас. Так что бери Сисси, идите, умывайтесь и надевайте пижамы.
Мальчик стоял, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.
– Может, я чем-нибудь помогу? – спросил он.
– Мне осталось только подоить корову и задать корм лошадям, – сказал Джон, отрицательно покачав головой. – Может, перед тем как лечь спать, Томас покажет бабушке то, чему он научился за эту неделю, – предложил он, обращаясь к Лотти.
Затем он кивнул Томасу и был награжден благодарной улыбкой мальчугана.
– А мистер Шерман, если ему будет угодно, может пойти со мной в сарай и взглянуть на лошадей, пока я буду доить корову, – продолжал Джон, заранее уверенный в ответе.
– Да, конечно, – согласился Джентри Шерман, без колебаний направляясь к двери. – Я не умею доить, но с лошадьми, конечно, помогу.
– У них есть подпись судьи, – сказал Джон, и его слова громом прогремели у нее в ушах.
Лотти уткнулась головой в грудь мужа и, обхватив руками его шею, крепко прижалась к нему, пытаясь согреться.
– Этого я и боялась, – прошептала она.
Светила полная луна. Джон оставил открытым окошко на сеновале, чтобы через него в их убежище проникал лунный свет. К ночи похолодало. На горизонте стали собираться тяжелые тучи.
– Видимо, пойдет снег, – сказал Джон, накрываясь еще одним одеялом. – Я, пожалуй, закрою окошко.
– А зачем ты его вообще открывал?
Он отыскал губами ее уста и откинул с ее лба волосы.
– Мне хотелось лучше тебя видеть, дорогая.
Их губы вновь встретились.
– Увидеть меня? – спросила Лотти.
Он поцеловал ее крепко и настойчиво. Его язык проник в ее рот, и тотчас же тепло разлилось по всему ее телу. Лотти почувствовала желание, на которое он все время намекал и которому не давал в полной мере высвободиться в предыдущие ночи. Джон заключил ее в объятия, а Лотти на сей раз, без стеснения крепко прижалась к нему.
Он поднял голову, глубоко вздохнул и коснулся рукой ее щеки в том месте, где спутался локон золотых волос.
– Мне захотелось получше рассмотреть женщину, с которой я занимался любовью последние четыре ночи, – сказал он. – Но здесь чертовски холодно. Так что придется поиграть в жмурки под одеялом.
– Джон! – Лотти резко приподнялась. – Ты говоришь ужасные вещи!
Его улыбка сверкнула в лунном свете, уничтожив печаль, которая заставляла его брови хмуриться и затуманивала голубизну его глаз в течение трех последних дней. Он снова заключил ее в объятия и осторожно, но настойчиво стал притягивать к себе.
– Дорогая, этой ночью тебе придется услышать от меня и кое-что похуже, – пробормотал он ей на ухо. – Я даже могу тебе рассказать, как прекрасны эти…
Он зарылся лицом в ее пышную грудь, и Лотти задрожала от возбуждения, почувствовав сквозь ткань его горячее дыхание. Она извивалась под ним, подставляя для поцелуев свои самые интимные места, и он постанывал от наслаждения, выполняя ее безмолвные требования. Его пальцы ловкими и безошибочными движениями расстегивали гладкие белые пуговицы. Джон распахнул ее рубашку и припал дерзкими губами к ее телу.
– А ты уверен, что все супружеские пары делают так? – спросила Лотти слабым, прерывающимся голосом; она была не в силах скрыть наслаждение, которое он доставлял ей своими ласками.
Джон засмеялся низким, хриплым смехом, заставившим ее вновь покрыться гусиной кожей.
– Все, кроме полных дураков, милая, – прошептал он. – Правда, не все женщины так же восхитительны и прекрасны, как ты. В этом, конечно, есть разница.
Подняв голову, Джон смотрел на нее глазами, еще недавно потускневшими от печали, но теперь глаза его сияли, он наслаждался видом ее юного тела.
– Ты ведь не оттолкнешь меня, правда? – спрашивал он, в то время как его пальцы исследовали округлости ее груди и ласкали нежную плоть, твердевшую от этих прикосновений.
Лотти медленно кивнула, не в состоянии произнести ни слова. Ее тело вновь объяла дрожь сладострастия, и он, увидев ее реакцию, повторил ласку.
– Я так хочу тебя сегодня.
Даже когда Джон произносил эти слова, его руки ласкали тело Лотти, заставляя ее извиваться под его ласками, он высвобождал ее страсть, пробуждая в ней чувственность. Он вдыхал ее запах и поражался свежести, дразнящему аромату, который так манил его. Он добивался ее осторожно, искусно руководя ею. Поцелуями, возносившими ее к вершинам блаженства, и ласками, приводящими ко все новым и новым ступеням наслаждения, он заставил ее тело искать его прикосновений. У Джона перехватило, дыхание, когда он услышал стоны Лотти. Он ощутил всплеск чувств, названия которым не знал. «Мне никогда еще не было так хорошо, я никогда не испытывал ничего подобного», – подумал он с изумлением. Его руки стали еще более нежными, губы ласкали ее тело, находя самые интимные уголки. Ее глубокий гортанный стон заставил его возликовать. Но напряженная пульсирующая плоть не позволяла больше ждать и требовала немедленного удовлетворения.
– Прими меня, Лотти, – с мольбой прошептал он ей в ухо.
Зачарованная новизной открытий, Лотти робко прикоснулась к его мужской плоти и попыталась подчиниться его желанию.
Джон навис над ней, накрывая своим телом, и Лотти приняла его с радостью, предлагая ему то, чего он так долго ждал. Она обвилась вокруг него, и они вдруг превратились в единое целое, двигающееся в неистовом ритме. Внешний мир перестал существовать для них.
Потом они лежали на своей импровизированной постели – в мягком сене, глубоко вобравшем в себя, их тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76