Джон откашлялся, сдерживая смех.
– Все супруги делают то, что делали мы, Лотти, – прошептал он ей на ухо.
– Правда? – Глаза ее расширились.
Джон старался выглядеть серьезным, но все же не сумел удержаться от улыбки.
– Правда-правда, все это делают, – подтвердил он.
Лотти откинулась на спинку сиденья; у нее не укладывалось в голове, что такими вещами, с которыми ознакомил ее Джон на сеновале, занимаются степенные пары, прихожане методистской церкви. Это невозможно, решила она, поразмыслив. Нет, акт любви, безусловно, не может являться таким обычным делом.
А если это действительно так? Значит, все люди будут знать, что произошло между ними… Эта мысль едва не заставила ее попросить повернуть обратно.
– Все в порядке, Лотти, – заверил ее Джон. – Никто не обратит на тебя внимания.
Но он ошибся, и через несколько минут она с огорчением поняла, что если не весь город, то, по крайней мере, половина горожан с нетерпением дожидалась новобрачных. Колокол на методистской церкви звонил, когда они подъехали. Лотти очень надеялась, что все прихожане уже займут свои места, когда они с Джоном войдут в церковь. Но ее ожидания не оправдались.
Разрозненные группки женщин перед церковью ждали приезда новобрачных. Их мужья собрались около конторы Генри Клаусона, отпуская непристойные замечания, и с громким смехом хлопая друг друга по спине. Джон тяжело вздохнул, когда понял, что предметом шуточек являются они с Лотти.
Игнорируя назойливые взгляды, он помог Лотти спуститься на землю и, взяв под руку, повел к церкви.
– Джон, ты сегодня превосходно выглядишь, – весело окликнул его Харви Слокум, когда молодожены поравнялись с ним. – Да ты просто весь сияешь, – добавил он с ухмылочкой и подтолкнул локтем своего соседа.
– Доброе утро, миссис Тиллмэн, – сказал мистер Шарп, чей строгий черный костюм и солидный вид плохо гармонировали с блудливой улыбочкой, появившейся на его лице.
– Пошли, Лотти, – пробормотал Джон, заглядывая под поля ее шляпки; он зашагал быстрее, чтобы поскорее пройти мимо мужчин, которые явно веселились по их поводу.
У ворот их встретила стайка женщин. Мэйбл Шарп поймала свободную руку Лотти и притянула ее к себе.
– Идем, Лотти, – сказала она, сердито взглянув на Джона. Бросив надменный взгляд на Джона, она потащила Лотти в кружок женщин, и те осыпали ее градом поздравлений.
– Если бы мы знали раньше, непременно устроили бы обед в твою честь, Лотти, – сказала Абигайль Данстэйдер, возникшая перед ней.
Ее огромная грудь, прикрытая пурпурной тафтой, прекрасно сочетавшейся с цветами на шляпке, величественно вздымалась, и женщины, собравшиеся вокруг нее, утвердительно закивали головами. Миссис Данстэйдер, вне всякого сомнения, – олицетворение элегантности, с тоской подумала Лотти.
– Я не хотела никого беспокоить, – робко проговорила она. – Женевьева и ее мама просто превзошли себя, помогая нам…
– Мы все считаем, что ты поступила благородно, взяв на себя заботу о двух детях, – без обиняков заявила Мод Клаусом, и ее некрасивое лицо осветилось ангельской улыбкой.
Лотти повернулась к ней.
– Вы жена мистера Клаусона? – спросила она, вспомнив женщину, которую мельком видела в день своего приезда.
– Мы с вами соседи, – пояснила Мод, отступая назад и сливаясь с группой женщин.
Глаза Лотти искали Женевьеву; все темы для разговора были исчерпаны, и женщины начали откровенно изучать ее. Они протягивали руки, чтобы пощупать бледно-лиловую шаль, которую она нервно прижимала к груди, и обсуждали платье, которое она шила так прилежно.
Лишь появление Стивена Буша на ступеньках церквушки отвлекло их внимание. Он шумно прочистил горло, и все взоры обратились в его сторону.
Когда женщины расступились, Лотти оказалась лицом к лицу со своим прежним поклонником. Он дружелюбно улыбнулся и протянул ей руку в тот самый момент, когда Джон выбрался из толпы мужчин, нашептывавших ему всевозможные непристойные советы и высказывавших свои предположения о его мужских достоинствах. С багровым лицом, весь потный, он поспешил к Лотти, чтобы взять ее под руку.
– Пошли, – проворчал он. – Давай войдем внутрь.
Лотти была рада подчиниться; смущенно улыбнувшись Стивену, она засеменила рядом с мужем.
Всю службу Лотти чувствовала на себе любопытные взгляды прихожан. Надеясь, что на выходе им уже не придется ни с кем беседовать, Лотти подняла голову, как только прозвучало последнее слово благословения. Орган заиграл заключительный гимн, и Стивен Буш решительными шагами и с уверенной улыбкой на устах направился по проходу к задней двери. Когда он вышел, все вдруг пришло в движение – люди поднимались со своих мест, разминая затекшие ноги.
Но проскользнуть незамеченными им с Джоном так и не удалось. Лотти перехватила группа женщин, которые просто жаждали ввести ее в свой круг. Вцепившись в свою сумочку, бедняжка глубоко вздохнула. Джон бросил на нее выразительный взгляд, спасаясь бегством от приближающихся дам. И тотчас улыбнулся, заметив легкий румянец на ее щеках.
– Выше голову, Лотти, – ободрил он жену.
Только появление Женевьевы придало Лотти храбрости. Она улыбнулась, войдя в кружок благонравных жен.
– На следующей неделе будет встреча женщин-миссионеров, Лотти, – объявила Абигайль Данстэйдер, критически оглядев ее хрупкую фигурку.
– Судя по этому платью, вы прекрасно шьете, – услышала Лотти чей-то голос.
Ей показалось, что комплимент был искренним. Она провела ладонью по складкам своего платья, стараясь не выказывать бурной радости. Мисс Эгга всегда говорила, что гордость предшествует падению, и Лотти почувствовала себя на этой грани. Разумнее не придавать особого значения вежливой похвале. Достаточно было комплимента, который она выслушала утром от Джона.
– Ты прямо как весенний букет в этом платье, Лотти, – сказал он, застегивая свою белую рубашку. Быстро повернувшись, она взглянула на него. Его глаза смеялись. – Ты действительно здорово шьешь, – прошептал он, словно ощупывая взглядом ее стройную фигуру, скрытую под тканью. – Я буду гордиться тобой, такой красивой.
Женевьева приблизилась, когда миссис Данстэйдер чуть отступила. Положив руку на плечо Лотти, она прошептала слова ободрения.
– Ты им нравишься, – весело проговорила она. – Я знала, что так оно и будет.
Лотти посмотрела на нее с благодарностью.
– Ты настоящая подруга, Женевьева, – сказала она, чувствуя стеснение в груди.
– Я обязательно навещу вас на этой неделе, – пообещала девушка, пожимая Лотти руку.
Наконец женщины расступились, пропуская Лотти к выходу.
– Хуже одеться просто невозможно, – тихо произнесла Мод Клаусон, и эти слова были встречены негромкими смешками.
Абигайль пренебрежительно фыркнула, будто имела свое мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76