Грэм подхватил ее на руки легко, словно пушинку, и с трепетом положил на кровать.
Эта женщина казалась ему прекраснее, чем полная луна над египетской пустыней. Грэм с восторгом вглядывался в округлые очертания ее роскошного тела. Она казалась такой нежной и хрупкой по сравнению с ним.
Он медленно провел руками по ее телу, изучая каждый его сантиметр. Кончики его пальцев прошлись по ее округлым плечам, погладили выступающие косточки ключиц. Целуя ее, он не переставал удивляться: женское тело совсем не похоже на мужское, такое мягкое, такое округлое и нежное, такое податливое и гибкое, как лепестки розы, которой он провел по ее щеке. Он поцеловал ее в нежный изгиб шеи, а потом лизнул, пытаясь понять, какая она на вкус. Сладко-соленая. Ее охватила сладостная дрожь. Значит, его ласки не оставили ее равнодушной.
Нежная – такая мягкая и податливая. Он продолжал целовать ее, сдерживая себя, чтобы не войти в нее и не выдать с головой свою неопытность. Тело вырывалось из-под контроля, а разум хотел без спешки насладиться новизной ощущений. Его губы добрались до ее груди и обхватили затвердевший сосок. Она вскрикнула и вся выгнулась. От неожиданности он отпрянул, но потом понял, что это вскрик удовольствия. Инстинкт брал свое.
Он облизывал и посасывал, обвивая языком жемчужину соска. Кристина извивалась и стонала под ним, вцепившись руками ему в волосы.
Руки Грэма блуждали по ее телу, лаская каждый его изгиб, мягко очертили округлость ее бедер. Потом его пальцы проникли между ее ног. Он слышал ее неровное дыхание. Скрывая улыбку, он нащупал то маленькое сокровище, описанию которого уделялось столько внимания в книгах, которые он с жадностью поглощал. Он надавил пальцем раз, потом другой.
Поощренный стоном удовольствия, он продолжал. Ему пришлось прибегнуть к знаменитому искусству самоконтроля, премудрости которого он постиг в Египте. Он хотел сначала доставить удовольствие ей. Его язык скользил по ее языку в такт движениям его пальцев. Скоро он почувствовал, как они увлажнились.
Он проник в нее пальцем, ее реакция его обрадовала. Он чуть с ума не сошел от одной мысли о том, что его плоть сможет проникнуть в эту узкую щель. Тут его палец наткнулся на препятствие – ее девственность. Он глубоко вздохнул и попытался подумать о чем-то отвлеченном, как учил его Кеннет.
Деньги. Акции американских железных дорог, которые они с братом купили. Она стонала и извивалась под ним в такт движениям его пальцев, а он думал о поездах.
Его пальцы двигались все быстрее и быстрее, подбадриваемые ее тихими стонами. Вдруг она вся напряглась и выгнулась. Ее тело содрогалось вокруг его пальца. Она прижала к себе его голову и судорожно выдохнула.
Джиллиан тяжело дышала, ей не хотелось шевелиться – все тело наполнила приятная истома. Она почувствовала, как Грэм руками разводит в стороны ее бедра.
Он накрыл ее своим телом. Жесткие волоски на его торсе щекотали ее нежную грудь. Зарождающийся в ней страх смешивался с наслаждением, когда он приподнялся над ней, пристально вглядываясь ей в глаза.
Потом он нежно поцеловал ее в лоб, и она почувствовала, как что-то неимоверно твердое проникает в нежную впадинку между ее ног. Она вздрогнула.
– Прости, – прошептал он. Потом он вошел в нее. Она почувствовала все возрастающее давление между ног, будто ее насадили на железный прут.
Она всхлипнула и замерла, стараясь расслабиться, но внезапно почувствовала острую боль.
– Держись за меня, – сказал он, касаясь своим лбом ее лба. Она впилась ногтями в напряженные мускулы его спины, а он входил все глубже и глубже. Под его напором она лишилась девственности.
Джиллиан вскрикнула. Мадам говорила ей, что надо кричать, потому что джентльмены, которые выбирают девственниц, ожидают, что те будут кричать. Но ей и не надо было притворяться. Ее ногти еще глубже впились в спину Грэма. На щеку скатилась слезинка.
Горячие губы дотронулись до ее щеки, высушивая слезинку поцелуем. Такая нежность растрогала ее.
Грэм замер. Он ждал. Только неровное дыхание и напрягшиеся мышцы выдавали его напряжение. Джиллиан понимала, до какой степени он себя сдерживает.
Она чуть изменила позу и расслабила мышцы. Грэм зарычал и начал двигаться.
У него чуть сердце не разорвалось, когда он проник в нее. Боже! Никогда еще он не испытывал такого блаженства. Это незабываемо.
Грэм хотел умереть, содрогаясь от блаженного прикосновения к этому влажному теплому атласу, обволакивающему его. Ему казалось, что он попал в центр солнца и весь растаял от мягкого тепла. Инстинкт подсказывал ему, что не надо останавливаться, но забота о ней сдерживала его.
Впрочем, стоило Грэму почувствовать, как мышцы, которые так крепко сжимали его, чуточку расслабились, как он не смог больше терпеть.
Со сдавленным воплем он подался вперед, будто прорывая плотину. Он издал хриплый вопль, чувствуя, как его семя изливается в нее.
Мужчина придавил ее своим весом. Он тяжело дышал и подушку. Джиллиан немного подвинулась, поглощенная новыми впечатлениями. Тело вдруг налилось свинцовой тяжестью, а между ног саднило.
И тут он поднял голову. Его глаза сияли от страсти.
– Прости, кажется, я тебя придавил, – прошептал он.
– Н-н-ничего.
Он откатился и лег рядом с ней. Джиллиан ощутила клейкую влагу между ног. Ее кровь и его семя. Она почувствовала себя совсем обнаженной и беззащитной, ей стало холодно, и она с немалым удивлением осознала, что ей очень хочется его объятий. «Стоп, это просто сделка, а не любовь», – одернула она себя.
И тут она удивилась еще больше: Грэм повернулся и нежно обнял ее. Джиллиан поймала себя на том, что инстинктивно прижимается к нему, зарывается лицом ему в плечо.
Значит, ему тоже нужны были объятия после всего, что произошло. Как это здорово, что он не ведет себя холодно и отчужденно. Ей стало себя жалко. Как ужасно, что они больше никогда не встретятся.
Он придвинулся к ней и провел рукой по ее щеке.
– Тебе было очень больно? – прошептал он.
Смущенная таким вопросом, Джиллиан отделалась неопределенным мычанием. Грэм встал с кровати. Она услышала, как в ванной комнате льется вода. Он появился на пороге с двумя полотенцами – мокрым и сухим.
Не успела она воспротивиться, как он аккуратно раздвинул ей ноги и приложил полотенце. Ее щеки пылали от стыда, но все же прохладное полотенце смягчало боль.
От этой трогательной заботы Джиллиан разрыдалась. Пробормотав слова благодарности, она лежала неподвижно, а он вытирал ее полотенцем.
– Как ты? – спросил он, его темные глаза светились заботой.
– Вначале было лучше… Мне казалось, будто я танцую вальс в раю, – она улыбнулась.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– Да, пожалуй, танец в раю – это верное сравнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78