Но слова так и замерли у нее на устах – к ним направлялся ее отец.
В отчаянии она так сильно сжала веер, что чуть не переломила его пополам. И только когда отец с женихом вышли из бального зала, она смогла перевести дыхание и ослабить хватку. Они ушли сыграть партию-другую в вист со своими друзьями из политических кругов. Отец, конечно же, проиграет, он играет только для того, чтобы составить партию кому-нибудь из влиятельных политиков. Но теперь, с деньгами Бернарда, он может позволить себе карточный проигрыш.
Какая же Джиллиан слабая! За всю свою жизнь она полноценно прожила только одну ночь, ночь блаженства и страсти в объятиях Грэма. Но это больше никогда не повторится.
Он приехал несколько позже остальных приглашенных. Грэм высматривал своего рыжеволосого недруга.
Подобно гепарду, он бродил вдоль стен бального зала, не прислушиваясь к восхищенному женскому шепоту, не обращая внимания на восхищенные взгляды и реверансы. По привычке он теребил свои белые бальные перчатки. Мало кто мог похвастаться, что танцевал с ним. Он не хотел давать пищу для слухов о своей возможной женитьбе.
В прошлом году брат знакомился со всеми этими людьми. Им были в диковинку его арабский акцент и египетское прошлое. Впрочем, титул и деньги довольно скоро завоевали ему всеобщее признание. Но он до сих пор так же привлекал к себе внимание общества, как пирамида в пустыне привлекает внимание путешественников. Представители высшего света считали его дикарем.
Грэм, наоборот, ничем не выделялся. Он смешался с общей массой, практически избавился от акцента и превратился в настоящего англичанина. Его принимали за своего, как будто он и в самом деле воспитывался в лучших английских традициях. Но если бы окружающие знали, что он вырос среди воинственных кочевников Египта, где он твердо усвоил правило: «Убей ты, или убьют тебя», – и что он, по сути, куда больший дикарь, чем его брат, общество было бы шокировано… Лица проплывали перед ним как в тумане. Он в рассеянности бродил по залу, кому-то улыбался, с кем-то обменивался парой-тройкой ничего не значащих вежливых фраз и двигался дальше. Сегодня он был слишком взволнован и пустая светская болтовня не могла развлечь его.
Он высматривал рыжую шевелюру в суете бала. Пока без результата. Стоп… он повернулся и увидел пышную копну золотисто-рыжих кудрей. Сердце бешено заколотилось. Это была Она.
Он узнал бы ее из тысячи. Она притягивала взгляд, как огонек костра на туманном горизонте. У Грэма перехватило дыхание. Он не мог думать, не мог даже пальцем пошевелить – он застыл, как статуя. Рыжие волосы завораживали. Он не разглядел тогда, какие роскошные у нее локоны, не ожидал, что его сердце попадется в их шелковистую сеть, как мотылек в паутину.
Он вспоминал ее восхитительную наготу, прикосновение ее нежной кожи, вспоминал слияние двух тел в одно.
Тут его самообладание дало трещину. Грэм крупными шагами направился к ней, перешагивая через ступеньки.
Их взгляды встретились, они не могли отвести друг от друга глаз. Весь мир перестал для них существовать.
Его переполняло страстное желание. Он попал в западню, и пути назад уже не было. Грэм не сводил с нее взгляда, вспоминая каждый изгиб ее нежного тела. Ему очень хотелось снова сжать ее в объятиях, пусть даже в танце. Он ничего не мог с собой поделать, он хотел ее.
Разум подсказывал, что надо остановиться, чувства говорили, что надо развернуться и бежать прочь от воспоминаний о нежности, которая открылась ему прошлой ночью, но он не прислушался к ним. Грэм, надменный герцог, который почти ни с кем не танцевал, стал натягивать свои белые бальные перчатки, не оставляя сомнений в своих намерениях.
– Ты только посмотри на герцога Колдуэлла. Грэм просто неотразим, – шептала тетя Мэри.
У Джиллиан перехватило дыхание. Герцог Колдуэлл? Она дрожащей рукой поправила локоны. Грэм. Ее возлюбленный.
Он носил свой элегантный черный костюм с чисто королевским изяществом. Дамы провожали его восхищенными взглядами. Кружевные веера трепетали, как крылья бабочек. Отовсюду слышался шепот. А он шел прямо к ней. Молоденькие девушки прихорашивались.
Дамы более зрелые жеманно улыбались. Джиллиан остолбенела. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Она знала, как он выглядит без одежды, помнила очертания его мускулистого тела, изгиб спины.
Теперь его тело было скрыто строгим черным шелком костюма, белым жилетом и галстуком. Его густые черные волосы были зачесаны назад.
Он не сводил с нее глаз. В его грациозной походке было что-то кошачье. Ей на ум пришло сравнение с крадущимся леопардом. И она была его добычей.
Джиллиан собрала волю в кулак и заставила себя улыбнуться.
Дамы вокруг нее буквально преобразились с его приближением: начали хихикать, делать реверансы и строить глазки. Он молча стоял перед Джиллиан, та украдкой посмотрела на тетю. Мэри смягчилась и присела в изящном реверансе:
– Ваша светлость! Как приятно снова вас видеть. Мы ведь, кажется, не виделись с самого приема в Найтсбридже.
Грэм кивнул, не сводя при этом взгляда с Джиллиан.
– Миссис Хаддингтон, не окажете ли вы мне любезность представить меня вашей протеже?
У него был мягкий глубокий голос, словно глоток дорогого виски. Обжигающий напиток, обжигающие поцелуи…
Джиллиан непроизвольно подняла руку к шее. Тетя тоже смотрела на нее.
– Ваша светлость, позвольте представить вам леди Джиллиан Странтон, дочь графа Странтона. Моя племянница. Леди Джиллиан – его светлость герцог Колдуэлл.
Она привычно присела в реверансе, у нее так дрожали колени, что она чудом не запуталась в юбках. Грэм кивнул на карточку для танцев и на прикрепленный к ней маленький карандашик:
– Позволите пригласить вас на вальс?
Она пыталась что-то выговорить пересохшими губами. Следующий танец был обещан Бернарду.
– Ваша светлость, я боюсь… я уже обещала следующий танец.
– Тогда за мной ближайший свободный вальс.
Грэм схватил ее карточку для записи танцев и вписал туда свое имя. Он буквально пронзил ее взглядом. Возвращая карточку на место, он нежно коснулся ее обтянутого перчаткой запястья. Между ними словно искра пробежала. Рука Джиллиан дрожала, карандашик качался, как маятник.
– С нетерпением жду обещанного вальса, – пробормотал он. Джиллиан всматривалась в карточку. Обещанный вальс.
Она танцевала вальс с Бернардом, будто во сне, а сама с трепетом и ужасом ждала танца с Грэмом. Ее возлюбленный герцог Колдуэлл. Тот самый герцог. Таинственный черноглазый герцог, о котором все говорят. Утонченный, сказочно богатый и загадочный герцог.
Она глядела на высокий лоб, широкие скулы и пышные напомаженные усы, оттеняющие тонкие, плотно сжатые губы Бернарда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
В отчаянии она так сильно сжала веер, что чуть не переломила его пополам. И только когда отец с женихом вышли из бального зала, она смогла перевести дыхание и ослабить хватку. Они ушли сыграть партию-другую в вист со своими друзьями из политических кругов. Отец, конечно же, проиграет, он играет только для того, чтобы составить партию кому-нибудь из влиятельных политиков. Но теперь, с деньгами Бернарда, он может позволить себе карточный проигрыш.
Какая же Джиллиан слабая! За всю свою жизнь она полноценно прожила только одну ночь, ночь блаженства и страсти в объятиях Грэма. Но это больше никогда не повторится.
Он приехал несколько позже остальных приглашенных. Грэм высматривал своего рыжеволосого недруга.
Подобно гепарду, он бродил вдоль стен бального зала, не прислушиваясь к восхищенному женскому шепоту, не обращая внимания на восхищенные взгляды и реверансы. По привычке он теребил свои белые бальные перчатки. Мало кто мог похвастаться, что танцевал с ним. Он не хотел давать пищу для слухов о своей возможной женитьбе.
В прошлом году брат знакомился со всеми этими людьми. Им были в диковинку его арабский акцент и египетское прошлое. Впрочем, титул и деньги довольно скоро завоевали ему всеобщее признание. Но он до сих пор так же привлекал к себе внимание общества, как пирамида в пустыне привлекает внимание путешественников. Представители высшего света считали его дикарем.
Грэм, наоборот, ничем не выделялся. Он смешался с общей массой, практически избавился от акцента и превратился в настоящего англичанина. Его принимали за своего, как будто он и в самом деле воспитывался в лучших английских традициях. Но если бы окружающие знали, что он вырос среди воинственных кочевников Египта, где он твердо усвоил правило: «Убей ты, или убьют тебя», – и что он, по сути, куда больший дикарь, чем его брат, общество было бы шокировано… Лица проплывали перед ним как в тумане. Он в рассеянности бродил по залу, кому-то улыбался, с кем-то обменивался парой-тройкой ничего не значащих вежливых фраз и двигался дальше. Сегодня он был слишком взволнован и пустая светская болтовня не могла развлечь его.
Он высматривал рыжую шевелюру в суете бала. Пока без результата. Стоп… он повернулся и увидел пышную копну золотисто-рыжих кудрей. Сердце бешено заколотилось. Это была Она.
Он узнал бы ее из тысячи. Она притягивала взгляд, как огонек костра на туманном горизонте. У Грэма перехватило дыхание. Он не мог думать, не мог даже пальцем пошевелить – он застыл, как статуя. Рыжие волосы завораживали. Он не разглядел тогда, какие роскошные у нее локоны, не ожидал, что его сердце попадется в их шелковистую сеть, как мотылек в паутину.
Он вспоминал ее восхитительную наготу, прикосновение ее нежной кожи, вспоминал слияние двух тел в одно.
Тут его самообладание дало трещину. Грэм крупными шагами направился к ней, перешагивая через ступеньки.
Их взгляды встретились, они не могли отвести друг от друга глаз. Весь мир перестал для них существовать.
Его переполняло страстное желание. Он попал в западню, и пути назад уже не было. Грэм не сводил с нее взгляда, вспоминая каждый изгиб ее нежного тела. Ему очень хотелось снова сжать ее в объятиях, пусть даже в танце. Он ничего не мог с собой поделать, он хотел ее.
Разум подсказывал, что надо остановиться, чувства говорили, что надо развернуться и бежать прочь от воспоминаний о нежности, которая открылась ему прошлой ночью, но он не прислушался к ним. Грэм, надменный герцог, который почти ни с кем не танцевал, стал натягивать свои белые бальные перчатки, не оставляя сомнений в своих намерениях.
– Ты только посмотри на герцога Колдуэлла. Грэм просто неотразим, – шептала тетя Мэри.
У Джиллиан перехватило дыхание. Герцог Колдуэлл? Она дрожащей рукой поправила локоны. Грэм. Ее возлюбленный.
Он носил свой элегантный черный костюм с чисто королевским изяществом. Дамы провожали его восхищенными взглядами. Кружевные веера трепетали, как крылья бабочек. Отовсюду слышался шепот. А он шел прямо к ней. Молоденькие девушки прихорашивались.
Дамы более зрелые жеманно улыбались. Джиллиан остолбенела. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Она знала, как он выглядит без одежды, помнила очертания его мускулистого тела, изгиб спины.
Теперь его тело было скрыто строгим черным шелком костюма, белым жилетом и галстуком. Его густые черные волосы были зачесаны назад.
Он не сводил с нее глаз. В его грациозной походке было что-то кошачье. Ей на ум пришло сравнение с крадущимся леопардом. И она была его добычей.
Джиллиан собрала волю в кулак и заставила себя улыбнуться.
Дамы вокруг нее буквально преобразились с его приближением: начали хихикать, делать реверансы и строить глазки. Он молча стоял перед Джиллиан, та украдкой посмотрела на тетю. Мэри смягчилась и присела в изящном реверансе:
– Ваша светлость! Как приятно снова вас видеть. Мы ведь, кажется, не виделись с самого приема в Найтсбридже.
Грэм кивнул, не сводя при этом взгляда с Джиллиан.
– Миссис Хаддингтон, не окажете ли вы мне любезность представить меня вашей протеже?
У него был мягкий глубокий голос, словно глоток дорогого виски. Обжигающий напиток, обжигающие поцелуи…
Джиллиан непроизвольно подняла руку к шее. Тетя тоже смотрела на нее.
– Ваша светлость, позвольте представить вам леди Джиллиан Странтон, дочь графа Странтона. Моя племянница. Леди Джиллиан – его светлость герцог Колдуэлл.
Она привычно присела в реверансе, у нее так дрожали колени, что она чудом не запуталась в юбках. Грэм кивнул на карточку для танцев и на прикрепленный к ней маленький карандашик:
– Позволите пригласить вас на вальс?
Она пыталась что-то выговорить пересохшими губами. Следующий танец был обещан Бернарду.
– Ваша светлость, я боюсь… я уже обещала следующий танец.
– Тогда за мной ближайший свободный вальс.
Грэм схватил ее карточку для записи танцев и вписал туда свое имя. Он буквально пронзил ее взглядом. Возвращая карточку на место, он нежно коснулся ее обтянутого перчаткой запястья. Между ними словно искра пробежала. Рука Джиллиан дрожала, карандашик качался, как маятник.
– С нетерпением жду обещанного вальса, – пробормотал он. Джиллиан всматривалась в карточку. Обещанный вальс.
Она танцевала вальс с Бернардом, будто во сне, а сама с трепетом и ужасом ждала танца с Грэмом. Ее возлюбленный герцог Колдуэлл. Тот самый герцог. Таинственный черноглазый герцог, о котором все говорят. Утонченный, сказочно богатый и загадочный герцог.
Она глядела на высокий лоб, широкие скулы и пышные напомаженные усы, оттеняющие тонкие, плотно сжатые губы Бернарда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78