В нашей схеме сейчас очень многое сыпется. Пришло, видимо, время перемен. И надо ставить новых людей… Иди и возьми в ванной пачку салфеток. Там около зеркала должна быть запечатанная.
Михайлов сполз с кровати на ковер с длинным пушистым ворсом и, не надевая ботинок, в носках пошел в ванную комнату. Его собеседник неторопливо перенес вес тела на спинку кресла и вытянул ноги. В руках у него был высокий стакан с коктейлем, из которого торчала трубочка. Мужчина потянул из стакана мутноватый напиток.
Через минуту Михайлов вновь появился в комнате с запечатанной пачкой бумажных носовых платков.
— Там столько всяких баночек-скляночек… Я не сразу нашел.
Виктор Максимович поправил покрывало и снова влез на кровать.
— Ну вот, у тебя настроение улучшается. Как я посмотрю, — проговорил мужчина. — Меня это радует, Витя. Ты должен держать себя в руках. Выкини из головы все лишнее. И попытайся сосредоточиться на деле. У нас большие планы и очень-очень неплохие перспективы. То, что мы можем зарабатывать большие деньги, ты уже, наверное, понял. Ты прекрасно понимаешь, что искусство должно приносить деньги. И есть масса способов заработать себе на безбедное существование. А уж как продавать искусство, это не мне тебе объяснять. Я думаю, вся система требует капитальной перестройки. Я думаю, что в принципе ты мог бы занять более достойное место в этой системе. На место-то ныне покойного Равца можешь смело претендовать.
— На место Юры?
— Да. Вполне. Ну а там…
— А что?.. — попытался было Михайлов включиться в разговор, к которому его, по всей видимости, старательно подводили, но собеседник выставил вперед правую руку.
— Подожди. Закрой, пожалуйста, шторы на окнах. А то я не люблю, когда на улице ночь.
Окно гостиничного номера на тринадцатом этаже высотного комплекса выходило на многолюдный проспект с множеством цветных вывесок. Мелькание неоновых надписей на соседних зданиях отражалось на стенах комнаты. Михайлов закрыл окно и задернул шторы. В номере сразу стало тихо.
— Я считаю, что будет лучше, если мы все начнем с нуля. С новыми людьми. Ты понимаешь теперь, какой поворот может произойти в твоей судьбе?
— Да-да, — закивал Михайлов. — Это просто как-то неожиданно…
— Если ты не хочешь, это другой разговор.
— Как не хочу?! Я очень даже хочу. То есть я хочу сказать, что мне кажется, что у меня должно получиться.
— И я тоже так думаю. Такое всегда неожиданно приходит. Правда, и уходит так же неожиданно… Я думаю, Витя, что тебе надо просто хвататься за эту возможность. Я бы так и сделал на твоем месте. Ведь жизнь может и не дать тебе второй шанс.
— Да, это правда. Я немного взволнован. Не могу адекватно мыслить, — честно признался Виктор Максимович.
— А тебе сейчас и не надо. Послушай. У тебя есть все, что нужно для успешной карьеры. Подумай сам. Ты молод. У тебя есть мозги. Ты умеешь ладить с людьми. Умеешь нравиться, если на то пошло. Неплохо выглядишь, одним словом. А если не будешь так эмоционально реагировать на все и немного займешься собой, то у тебя вообще дела пойдут в гору очень быстро. Ты просто обязан использовать все, что дала тебе природа. Я, например, в тебя верю. Но есть одна загвоздочка, Витюша. — Голос мужчины стал особенно ласковым, как то было всегда, когда он планировал подсунуть собеседнику горькую пилюлю. Михайлову подобный прием был уже отлично известен. — Для того чтобы создать эту новую систему, мы должны убрать старые слабые звенья…
Михайлов вздрогнул. Мужчина, находившийся напротив, неодобрительно посмотрел на него.
— Нет-нет, я понимаю. Так надо. По-другому нельзя, — пролепетал Михайлов и подтянул ноги на кровать.
— И в первую очередь, это Олег Павлович Меньшинский.
— Я догадался, — Виктор Максимович опустил глаза.
— А убрать его придется, собственно, тебе, Витенька.
— Что? Опять я? Нет! — взмолился Михайлов.
— У тебя эта идея вызывает неодобрение?
— Да, нет… То есть да. Но я хотел сказать не это. Что?.. Что я должен сделать? То есть я должен убрать Меньшинского совсем?
Собеседник ничего не ответил.
— Нет. Я не могу. Я решительно не могу убивать людей. У меня это не получается. — Михайлова стала бить нервная дрожь.
— Но ты же это уже сделал, — произнес мужчина.
— Не надо! Не надо напоминать мне об этом! Я просто не выдержу. — Виктор Максимович замахал руками в знак протеста.
— Нет, ты должен. Ты просто обязан. Это не вопрос твоего выбора. Это решено, — теперь собеседник Михайлова говорил крайне жестко. — Либо ты, либо тебя, Витенька. Ты пойми, ты в системе давно. У тебя просто нет пути назад. Ты один из самых важных винтиков.
— Но если я не справлюсь?
— Откуда такая неуверенность! — отмахнулся мужчина. — Во-первых, ты справишься. А во-вторых, ты пойми, я тоже — один из винтиков. Надо мной люди. Если я не справлюсь, то уберут меня. Потому что я буду слабым звеном. То же самое и с тобой.
— Но я не хочу. Я просто хочу хорошо и тихо жить. Любить. Есть вкусно…
— Я знаю, Витя. Знаю. Поэтому и предлагаю тебе сделать все для собственного счастья. Ты согласен?
— Да, — еле выдавил Михайлов, прекрасно понимая, что отвертеться ему все равно не удастся.
— Ну и молодец, — похвалил его собеседник.
Мужчина встал. Прошелся по комнате и снова уселся в кресло.
— На этом, собственно, все. Иди. Свободен.
Виктор Максимович уже практически ничего не слышал. Не чувствуя под собой ног, он доплелся до прихожей и влез в свои ботинки.
— Ты все понял? — донесся до него возглас из комнаты.
— Да, — снова ответил Михайлов и, не прощаясь, переступил порог гостиничного номера.
— Не обижайся. Надеюсь, и впредь мы с тобой будем так же легко находить общий язык, как это было сегодня вечером…
— Мне тоже так кажется. Я только… — начал было Михайлов, но тут же осекся. — Все, насчет этого ни слова. Молчу. Молчу.
Михайлов закрыл за собой дверь номера и, прислонившись к ней спиной, простоял так с минуту. У него не было сил. Он был выжат, словно лимон. Ему казалось, что если он сделает хоть один шаг, то тут же рухнет на грязный паркет коридора и уже не поднимется никогда. Слабое, будто ватное, тело не подчинялось Виктору Максимовичу. На лбу выступила испарина, руки стали влажными, а сердце билось редко и слабо.
— Это конец. За что? — тихо простонал Виктор Максимович. — Ну почему я?
После этих вопросов, неизвестно кому адресованных, Михайлов все-таки нашел в себе силы сдвинуться с места и поплелся к лифту.
Лифт не работал. Виктор Максимович не сразу это понял и какое-то время бессмысленно нажимал на кнопку вызова. Потом, сообразив, в чем дело, и, приняв неисправность лифта как очередной недобрый знак судьбы, направился к лестнице. Дорога вниз на первый этаж показалась ему бесконечной. Оказавшись на улице, Михайлов стал жадно хватать ртом воздух, не в силах надышаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54